произошло на самом деле. В нем не было того постоянного страха перед
безумием, который мог бы испытать на его месте человек с более тонкой
нервной организацией. Он не сомневался ни в себе, ни в том, что видел, а
потому мог всецело сосредоточиться на поисках ответа на вопрос "почему"?
Он инстинктивно понял, что поделиться своим невероятным опытом с
кем-нибудь еще, значило поставить дополнительную преграду у себя на
дороге. Потому он молчал как устрица и продолжал методично и внимательно
осматривать машину.
вставало вопроса о том, следует ли чинить ее на месте. Ее насадят обратно
внизу, в мастерской. Операция эта требует огромной осторожности - немного
силы, приложенной не в ту сторону, и придется менять весь трак. Вдобавок
ко всему, лезвие Семерки уткнулось в землю, его нужно было поднять, чтобы
сдвинуть машину, а гидравлический подъемник не мог работать при
выключенном моторе.
бульдозера, проковырял дырочку в земле под лезвием и пропустил в нее
кабель, потом перелез через лезвие и привязал кабель к большому крюку,
торчащему из днища. Другой конец кабеля он швырнул на землю перед машиной.
Том забрался в кабину второго бульдозера, готовый к буксировке. Пиблз
прикрепил конец кабеля к машине Тома, взлетел в кабину Семерки. Он перевел
машину на нейтраль, отсоединил рычаг управления, перевел лезвие в
"плавающее" положение и поднял руку.
выбирая слабину кабеля. Кабель выпрямился, натянулся и поднял вверх лезвие
Семерки. Пиблз просигналил, что можно ослабить кабель и закрепил лезвие.
Том снизил обороты. - Теперь двигайся и поверни направо так круто, как
только сможешь повернуть, не зацепив гусеницу. Посмотрим, сможем ли мы
довести ее домой на собственных траках.
почти под прямым углом ко второй машине. Пиблз взял в зажим правый трак и
освободил оба ведущих рычага. Теперь левая гусеница могла вращаться
свободно, а правая не могла совсем. Том ехал на первой скорости в четверть
мощности, так что его машина еле ползла. Семерка дрогнула и начала
поворачиваться на неподвижной правой гусенице, огромное давление машины
приходилось на переднюю часть трека. Пиблз движением ноги снял Семерку с
правого тормоза, снова поставил, снова снял - серией резких точных
движений. Трак сдвигался на несколько дюймов и останавливался, давление
смещалось, гусеница ходила вперед-назад-вбок. Еще один толчок, щелчок - и
гусеница встала на место - на пять своих направляющих и два ведущих.
пытаясь определить, где поломаны фаланги, где сбиты шипы. Том подошел и
вытащил его, ухватив за пояс.
нервозность. - Ты думаешь, она поедет?
легко пришел в себя. Черт побери, это выглядело так, как будто она
помогала нам!
переберись на буксир, Пиби, а я останусь с этой штукой.
слегка придерживал тормоза, а второй бульдозер старался все время идти по
прямой. И они привезли Дейзи Этта вниз к мастерской Пиблза, а там сняли с
нее треснувшую головку цилиндра, стартер, вынули выгоревшие от перегрева
детали, и оставили ее совершенно беспомощной.
горячо сказал Деннис. - И мы выполняем приказы такого парня! Мы же должны
что-то предпринять? - Они стояли около охладителя. Деннис подогнал туда
машину, чтобы перехватить Чаба.
недели. Мы сможем подать им рапорт. Вдобавок, я не знаю, что именно там
произошло, и ты не знаешь тоже. А сейчас нам нужно строить этот чертов
аэродром.
Достаточно разумный, чтобы управиться с этой работой лучше Тома Джегера,
даже если бы он не сошел с ума. И ты достаточно умен, чтобы не поверить
всему этому трепу о бульдозере, сбежавшем из под обезьяны-смазчика.
Послушай... - он наклонился вперед и постучал ладонью по груди Чаба. - Он
говорил, что полетел предохранительный клапан. Я видел этот клапан своими
глазами и слышал, как старина Пиблз говорил, что он в полном порядке.
Контрольный штырь дросселя вышел из пазов - да. Но ты же знаешь, что
случается с машиной, когда ломается дроссель. Она крутится вхолостую или
останавливается совсем. Во всяком случае, она не бегает сама по себе.
Тот, кто сделал это однажды может сделать это снова и я не хочу, что бы
следующий несчастный случай произошел со мной!
Первая: что Деннис, которого Чаб не любил, но не мог стряхнуть, явно хочет
втравить его в какое-то неприятное дело. И вторая: что несмотря на свои
ловкие речи, Деннис смертельно перепуган.
единственный, кто знает работу. Если мы перестанем выполнять его приказы и
начнем выполнять твои, он ничего не сможет сделать. А ты справишься.
думаешь ты делаешь? Вручаешь мне ключи от королевства? На кой черт тебе,
чтобы я здесь командовал? - он встал. - Ну сделаем мы, как ты говоришь.
Что, строительство от этого быстрее пойдет? Или денег у меня в кармане
прибавится? Чего я по-твоему хочу - славы? Я однажды отказался от
возможности стать членом совета. Что ты думаешь, я пальцем пошевелю, чтобы
заставить банду олухов выполнять мои приказы - особенно, если они и так
это делают?
Я вовсе не это имел в виду. Но пока мы не сделаем что-нибудь с этим
парнем, мы все в опасности. Ты можешь впустить эту мысль в свою башку?
попадать в истории. Это я о Томе говорю - но и тебе неплохо бы запомнить.
Залезай на свою тарахтелку и катись в мергельную яму. - Захваченный
врасплох, Деннис повернулся к своей машине.
уходя, Чаб. - Тогда тебя можно было бы оставить здесь заканчивать работу в
одиночку.
железной линейкой и тихо ругаясь про себя. Он был по сути своей человеком
простым, а потому верил, что в мире все просто. Он предпочитал делать то
дело, которое знал, и не терпел сложностей и неожиданностей. Он много лет
проработал на строительстве оператором и начальником партии
геологоразведки и был известен одним редким качеством - при любых
обстоятельствах держался в стороне от клик, группировок и прочей
"внутренней политики", составлявшей смысл жизни большинства людей на
строительстве. Его тревожили и раздражали те закулисные игры, с которыми
приходилось сталкиваться, практически на любой должности. Если интрига
была элементарной, Чаб находил ее омерзительной, а нечто более сложное
начисто выбивало его из колеи. Он был достаточно глуп, чтобы его
врожденная порядочность лезла изо всех щелей его поведения. Он понимал,
что полная честность по отношению к начальству и подчиненным достаточно
болезненна для всех заинтересованных сторон, но не мог, да и не хотел
вести себя иначе. Если у Чаба портился зуб, он не вырывал. Если ему не по
делу учинял разнос суперинтендант, то получал полную и четкую
характеристику проблемы, а если ему это не нравилось, что ж, Чаб мог найти
другую работу. И если перетягивание каната между группировками становлюсь
ему поперек города, он прямо так и говорил - и требовал расчет. Или
спускал пары и оставался. Его несколько эгоистическая, но детская реакция
на вещи, мешающие ему работать заслужила ему уважение со стороны
большинства его начальников. И сейчас - как всегда - он точно знал, что
делать. Только - ну как ты будешь выяснять у человека, убил он или нет?
Семерки огромным гаечным ключом.
трубки на конец этой штуки и поставим все на место.
ключа и принялись давить так, что пот с них лился градом. Время от времени
Том заглядывал в клиренс бульдозера и что-то там проверял, он сказал, что
все в порядке, они выпрямились и какое-то время стояли там, на солнцепеке,
восстанавливая дыхание.
работами.
тебе это в голову?
Володихин Дмитрий
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур
Белов Вольф
Шилова Юлия
Сертаков Виталий