чтобы спасти этого человека.
сотворенное Нейпосом. Гниющая рана, которая чуть не убила Флакка, внезапно
стала чистой и стремительно заживала, лихорадка и бред исчезли. Легионер
начал было что-то говорить окружившим его товарищам и даже попытался
встать. Только пропитанные гноем повязки и рой мух над ними напоминали о
том, что еще совсем недавно человек этот был при смерти.
есть, но научи.
охватила усталость, и все же он заставил себя улыбнуться:
талант, ученики Фоса не спросят с тебя ни гроша - только пользуйся своим
даром мудро.
такой ответ была ничуть не меньшей, чем благодарность Флакка, когда ему
предложили воды.
состоянии, сам увидишь.
Флакка. Жрец сделал несколько шагов, и вдруг глаза его закатились, и он
осел на землю. Горгидас в отчаянии посмотрел на него, затем наклонился,
приподнял веко и потрогал пульс Нейпоса.
сил, сколько он вкладывает их в страждущего. А Нейпос и так уже чуть
держался на ногах. Дай бедняге немного отдохнуть.
в конце концов, только человек, а не скальпель и не настойка меда. Думаю,
не стоит убивать моего главного целителя чрезмерной работой. Но лучше,
чтобы он поскорее проснулся.
посетили казды. Руины незащищенного стенами поселения на берегу реки
Рамнос напоминали о трагедии, которая произошла с Соли много лет назад и
повторялась с тех пор десятки раз, когда кочевники-казды просачивались в
Видессос. Маленькие серые столбики дыма все еще поднимались кое-где в
воздух, хотя на первый взгляд казалось, что пригороды выжжены дотла и
гореть здесь решительно нечему. Но старая Соли уцелела, так как была
защищена крепкими стенами и стояла на вершине почти неприступного холма.
Жители частично отстроили старый город заново.
вооруженного отряда, донеслись со стен, когда дозорные заметили римлян.
Марку было нелегко убедить их в том, что его отряд часть видессианской
армии, тем более что казды часто гнали впереди себя пленных видессиан,
чтобы замаскироваться под имперских союзников. Когда тяжелые городские
ворота наконец открылись, гипастеос Соли вышел вперед, приветствуя римлян.
Это был высокий худощавый человек лет сорока с опущенными плечами и
утомленным лицом. Трибун не встречался с ним в походе, но знал его имя -
Евгениос Капанос.
словно все еще сомневаясь, не казды ли это, принявшие обличье друзей.
порядке, а их уже много прошло через город, - сказал он и через некоторое
время добавил: - Мне уже стало казаться, что у Империи больше не осталось
солдат.
- Мы...
сопровождавших Императора. Они шли к Питиосу, а затем собирались идти
морем к столице, я полагаю.
кто стоял достаточно близко, чтобы слышать этот разговор, полностью
разделили его удивление.
пробившись к губернатору через ряды римлян. - Император? - горячо повторил
он еще раз.
ему стоило большого труда поддерживать беседу.
сказал:
об этом? Да и его отряд вряд ли можно назвать "жалким сбродом". У него
оставался прочти весь правый фланг, причем в полном порядке.
раздражением. - Я вовсе не имел в виду Туризина Гавраса. Я говорил об
Императоре - Императоре Ортайясе. Насколько мне известно, другого у нас
нет.
этого идиота Сфранцеза, - сказал Виридовикс Скаурусу через день после
того, как они узнали от Капаноса невероятную новость.
узнав, что Ортайяс присвоил себе титул Императора, что безжалостно гнал
свою маленькую армию на север, мечтая бросить узурпатора лицом в грязь. Но
Виридовикс прав. Если оценивать обстановку здраво, не позволяя розовой
пелене гнева туманить рассудок, то совершенно ясно, что у римлян нет
никаких шансов захватить Сфранцеза. Отряд узурпатора двигался на конях, с
ним не было женщин и раненых, и кроме того, Ортайяс опередил их на целый
дневной переход. К тому же чем дальше на север продвигался легион, тем
больше каздов встречалось на его пути, и захватчики становились все более
агрессивными. Легионерам была ясна бесполезность погони, и только римская
дисциплина удерживала их от открытого проявления недовольства, когда они
продвигались к Питиосу. Сердца их не лежали к этой цели. Им приказывали
идти быстрей после каждой остановки, но с каждым часом они шли все
медленнее. Разумеется, они ненавидели Ортайяса Сфранцеза, но ненависть эта
не мешала им понимать, что догнать его они не сумеют.
Он подъехал к Марку и сказал:
терпеть не мог Сфранцеза, однако выражение голоса нисколько не меняло
смысла произнесенных им слов. Он тоже начал терять терпение и не видел
смысла в продолжении заведомо обреченной погони. Марк посмотрел на
Пакимера, потом на кельта, наконец, в последней надежде обратил взор на
Гая Филиппа, неприязнь которого к самозваному Императору не знала
пределов.
кивнул. - Хорошо, я отвечу. Нет никакой надежды на то, что мы догоним
этого ублюдка. Если ты заглянешь в глубину своей души, то признаешь, что
это так и есть.
этом и раньше, почему не сказал мне с самого начала?
или нет, Питиос - неплохой город, и туда недурно было бы добраться. Если
Ортайяс решил идти к Видессосу морем, то ведь и мы можем сделать то же
самое. Тогда нам не придется пробиваться с боями через западные
территории. Но если смотреть правде в глаза, то между нами и портом
слишком много проклятых каздов, чтобы мы могли добраться до моря без
потерь. Они будут здорово трепать нас, вот увидишь.
Туризин!
слишком много врагов, чтобы мы могли пойти туда и узнать, что с ним.
получить весть от брата погибшего Императора, но в теперешней ситуации это
было невозможно. - Нам надо уходить на восток, это единственный выход.
Пакимера, трибун быстро перевел ему свое решение.
согласен. - Но "восток" - довольно неопределенное понятие, а вы не слишком
хорошо знаете эти места. Знает ли кто-нибудь из вас, куда вы, собственно,
идете?
сильно преуменьшил их беспомощность.
найти одного-двух человек, которые покажут нам дорогу уже хотя бы для
того, чтобы увести из своей местности большой отряд вооруженных людей, -
сказал Гай Филипп.
Лукин Евгений
Якубенко Николай
Херберт Фрэнк
Флинт Эрик
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс