Краб.
отозвался Краб.
Максимов неспроста второй раз ставит задачу. Роль и место в предстоящем бою
каждый уже знал, но тут главное - настрой. А чтобы получить настоящий кураж,
надо напряжение умело чередовать с расслаблением, иначе перегорит человек
раньше времени или зажмется до скрипа в мышцах. Тонкая это работа - создать
нужный настрой. Не у всякого командира выходит. У Максимова получалось. Но от
помощи Краба в "воспитательной работе" никогда не отказывался, не осекал при
бойцах самого мудрого и выдержанного из группы.
попал в глубинную разведку. Все считали, что руку сапер-подрывник Краб
покалечил, копаясь во всяких взрывающихся штуковинах. А история Краба была
жуткой, как и все на этой войне.
вытаскивал на себе из-под огня раненого ротного. Тащил, взвалив на правое
плечо, левую руку с автоматом держал на отлете, стараясь не упасть. И надо же
было такому случиться, что пуля, раскрошив приклад ППШ, навылет прошила ладонь.
Левую. Кое-как дополз до медсанбата, определил ротного к врачам, а о себе
позаботиться уже не хватило сил.
живые и те, кто уже отмучился, все вперемешку. Если бы ноги ходили да голова
соображала, нашел бы старшина Нелюдов себе бесхозный автомат или хотя бы
какую-нибудь заклинившую трехлинейку, много их валялось вокруг, уже никому не
нужных. Хоть ты сдохни, полагалось прибыть в медсанбат с личным оружием, а
автомат Нелюдов выронил в поле. И стало его положение хуже некуда. Потому что
потеря личного оружия - раз, и прострел левой кисти - два. Сразу по двум
статьям приказа "Ни шагу назад" светил Мишке расстрел*.
августа 1941 года устанавливал жесткие карательные меры за уклонение от
исполнения воинского долга: сдача в плен, оставление позиций без приказа, утеря
личного оружия и членовредительство карались расстрелом. В исключительных
случаях приговор заменялся направлением в штрафной батальон.
осколки пули в ладони написал, но и про пороховой нагар по краям раны упомянул.
Получилось, руку спас, а голову старшины Нелюдова под топор подставил. Как ни
божись, а не докажешь, что не сам себе в ладонь пулю всадил. Некогда
разбираться - война. Получилось, не убила Мишку немецкая пуля, так своя добьет.
И выл он по ночам тихо, до судороги сжав зубы. Не от боли в ране, а от той, что
терзала сердце. Не смерти боялся, а позора, что уйдет он - отпрыск старинного
казачьего рода, из этого мира иудой - как самострельщик и изменник Родины.
шатким столом сидели трое офицеров с такими же хмурыми, как небо за окном,
лицами. Пряча глаза, выслушали рассказ Мишки. Переглянулись. Было над чем
помозговать. С одной стороны, герой Мишка - командира на себе вынес, вон они,
показания ротного, к делу подшиты. С другой - самострелыцик. В той же папочке
бумажка от врача, где рана Мишкина описана так, что и без диплома ясно -
самострел чистой воды. Пока думали, как это недоразумение разрешить, по две
папиросы выкурили. А Мишка стоял и ждал. Потому что некуда было идти, за дверью
конвой. Если ребята хорошие, и ему перед последним выстрелом дадут папироску.
расплющенной снарядной гильзе. - Месяц штрафбата. Кто за? - И первым поднял
руку.
недоразумение. Трижды под дикий, из живота рвущийся вой поднималась штрафная
рота в атаку. Всякий раз из сотни в живых оставалось меньше десятка. И среди
них - Мишка, уже успевший за покалеченную кисть получить прозвище Краб.
стрелять же в себя! - выл Мишка.
всем реестрам числился Мишка именно самострелыциком.
недоразумения. Накануне четвертого боя, который Мишка загадал себе последним,
неожиданно вызвали в штаб и объявили, что приговор отменен в виду вновь
открывшихся обстоятельств. И убыл Мишка на переформирование, шалый от удачи и
выпитого по такому случаю спирта. Какие такие обстоятельства вернули ему жизнь,
дознаваться не стал. Зачем гневить Бога любопытством.
полка, сразу положил глаз на Мишку Краба. А узнав его историю, навел справки.
Оказалось, расстреливали таких, как Мишка, немилосердно, пока в ходе боев под
Сталинградом не хлынули в медсанбаты сотни раненых с признаками близкого
выстрела. Судебные медики Сталинградского фронта (и такие в армии служили)
первыми забили тревогу. Выяснили, что пороховой ожог оставляет немецкая
разрывная пуля. Срочно разослали циркуляр по войскам. Кого еще не успели
расстрелять, реабилитировали. А кому не повезло, так и остался числиться
членовредителем, потому что исполненные приговоры пересматривать не стали...
на группы. Серый, Липа - наблюдение. Пропускаете мотоциклиста к мосту и быть в
готовности срезать его, когда попытается вернуться. Группа захвата - я,
Полищук, Конь и Ворон. Группа обеспечения: Якут, Харитон и Гаврила, старший -
Краб. Отдельное задание Барсуку. Когда начнем пальбу, режь кабель. И оставь
подарок для связистов. Сунутся исправлять повреждение, пусть взлетят на воздух
так, чтоб Берлин увидели.
Попрыгали!
проскрипели мокрые сосновые иголки под ногами. Амуниция у всех была подогнана
идеально.
без труда разглядел Краба, копошащегося на дороге. За поворотом еще не затих
стрекот проехавшего к мосту мотоцикла, а Краб уже принялся за дело. Через
минуту совсем рядом зашелестела трава, и в канаву, где лежал Максимов, свалился
Краб.
прямой, смотри вон на ту березку. Как машина сровняется с ней, сразу дергай.
отвилке. Скоро поедут.
пропал в темноте между деревьями.
то лежим, как зайцы на меже" за версту видно".
на ней действительно в бинокль сейчас можно было рассмотреть каждый бугорок.
посмотрел на опушку, там затаился снайпер группы Ворон. Кличку получил за
длинный нос и угрюмый вид. А снайпером был от бога. С двухсот метров попадал в
подвешенную на нитке гильзу. С такого расстояния, как сейчас, Максимов был
уверен, Ворон и с закрытыми глазами стопроцентно положит две пули в стекло
водителя легковушки и бронебойно-зажигательную - в капот БТРа. Это на тот
случай, если не сработает мина Краба.
подобрался, дыхание стало прерывистым, а сердце бешено заколотилось в груди.
Намотал на левую руку конец шнура, правую положил на автомат, чтобы сразу же
дать сигнал к атаке, если не сработает мина, и стал ждать, вцепившись взглядом
в белую полоску березы, торчащей над кюветом у дороги.
(ночи стали прохладными, особенно когда с моря нагоняло тучи), достал сигарету.
Чиркнул зажигалкой.
плохо справляясь с раздражением.
этого выпустил дым, загасив язычок пламени.
тебя уважать, - подумал Винер. - Я прекрасно знаю, как ты относишься к очкарику
из Берлина, неизвестно за что получившему звание подполковника. А ведь мы
ровесники... Ты даже звание мое произносишь через раз и с такой рожей, словно
жуешь лимон. - Винер с ненавистью посмотрел на мясистый, коротко стриженный
затылок оберштурмфюрера. - Такие, как этот вояка, здоровые и наглые, с крепкими
кулаками и румянцем во всю щеку, варварски верили только в физическую силу,
которую по скудоумию возвели в культ. Они и представить себе не могли, что
существует иная, высшая сила - сила разума, дисциплинированного, холодного и
острого, как клинок. Именно разум творит и разрушает миры, используя
жизнерадостных кретинов вроде этого оберштурмфюрера, как рабочий скот и
пушечное мясо".
той глобальной шахматной партии, что разыгрывалась сейчас в Европе. Тратить