Чтение 7–й страницы книги ~Цирк проклятых~

Ясмин впилась в гигантскую рептилию, как ребенок в пирожное. Лицо и торс ее были облиты кровью. Вытащив из змеи длинную кишку, она рассмеялась.

Я еще никогда не видала, как вампиры используют всю свою нечеловеческую силу. Присев на краю ринга с заряженным пистолетом, я только смотрела.

Негритянка-оборотень сохраняла обличье человека. Достав откуда-то нож, она с удовольствием полосовала змею.

Кобра ударила головой по земле, и вервольф покатился кубарем. Змея встала на дыбы и снова ударила. Раздробленные челюсти впились в плечо негритянки. Та вскрикнула, и сзади из платья у нее показался клык. С него стекал яд, расплескиваясь по земле. Вся спина платья пропиталась ядом и кровью.

Я подалась вперед с пистолетом наготове, но остановилась в нерешительности. Кобра мотала головой, пытаясь стряхнуть женщину. Но слишком глубоко вошел клык и слишком сильно была повреждена пасть. Кобра оказалась в капкане, но и женщина тоже.

Я не знала, смогу ли попасть в голову змеи, не задев негритянку. Женщина вопила и визжала. Ее руки беспомощно впивались в тело змеи. Нож она где-то обронила.

Белокурая вампирка схватила негритянку. Змея вскинулась, подняв негритянку в разбитых челюстях и тряся, как пес игрушку. Женщина завизжала.

Вервольф прыгнул змее на шею, как укротитель на необъезженную лошадь. Теперь уже нельзя было стрелять, чтобы кого-нибудь не задеть. Черт побери! Оставалось только стоять и смотреть.

На ринг выбежал человек, который был на кровати. Это он так долго надевал штаны и куртку? Куртка с расстегнутой молнией хлопала полами, открыв почти целиком загорелую грудь. Насколько я могла понять, он не был вооружен. Так что он собирается делать, черт его возьми?

Он присел около тех двоих, которые в начале заварухи еще были живы, и потащил одного из них подальше от схватки. Хорошая мысль.

Жан-Клод схватил женщину. Ухватившись рукой за торчащий из нее клык, он с хрустом его обломал. Треск был как от винтовочного выстрела. Рука женщины оторвалась от тела, обнажив кости и связки. Женщина вскрикнула последний раз и обмякла. Он отнес ее ко мне и положил на землю. Правая рука женщины болталась на пучках мышц. Он освободил ее от змеи, но чуть не оторвал ей руку.

- Помогите ей, ma petite.

Он положил ее к моим ногам, окровавленную и без сознания. Кое-что в первой помощи я понимала, но Господи ты Боже мой, куда же тут накладывать жгут? Или шину на руку? Она же не сломана, она вырвана из сустава!

По палатке дохнуло ветром. Меня толкнуло воздухом. Я ахнула и отвернулась от умирающей девушки. Жан-Клод стоял возле змеи. Все вампиры терзали ее тело, и все же она еще жила. Ветер трепал кружевной воротник, развевал волосы. Он шептал мне в лицо, сердце подкатывалось к горлу. Единственный звук, который был мне слышен, - это звук шумящей в ушах крови.

Жан-Клод пошел вперед почти что крадучись. И я ощутила, как что-то во мне движется вместе с ним. Как будто он держит невидимую нить от моего сердца, пульса, крови. Сердце билось так часто, что я не могла дышать. Что же это творится такое?

Он склонился над змеей, руки его зарылись в ее плоть чуть пониже пасти. Это мои руки впивались в кость, рвали ее. Она была скользкой, влажной, но холодной. Наши руки дернули в одну сторону, в другую и потянули, пока плечи не свело от напряжения.

Голова оторвалась и перелетела через ринг. Потом хлопнулась, щелкая пастью в пустом воздухе. Тело еще дергалось, но уже умирало.

Я упала на землю рядом с раненой. Браунинг оставался у меня в руке, но он бы мне не помог. Я снова слышала, снова ощущала. Руки не были покрыты запекшейся кровью. Там - это были руки Жан-Клода, не мои. Господи, что со мной происходит?

Я все еще ощущала кровь на руках. Неимоверно сильное воспоминание. О Боже!

Что-то коснулось моего плеча, и я резко повернулась, чуть не ткнув человека пистолетом в лицо. Это был тот, в сером тренировочном. Он склонился надо мной, подняв руки вверх и уставясь на пистолет.

- Я на вашей стороне, - сказал он.

Сердце все еще колотилось у меня в горле. Я не решалась заговорить, не доверяя собственному голосу, поэтому просто кивнула и отвела ствол в сторону.

Он расстегнул куртку.

- Может быть, так мы хоть частично остановим кровь.

Он скомкал куртку и прижал ее к ране.

- Наверное, она в шоке, - сказала я. Голос мой звучал как-то странно, сдавленно.

- У вас тоже вид не ахти.

И чувствовала я себя тоже не ахти. Жан-Клод входил в мой разум, в мое тело. Мы были будто одной личностью. Я затряслась и не могла остановиться. Может, это и был шок.

- Я вызвал полицию и "скорую", - сказал он.

Я разглядывала его лицо. Черты были резкими - высокие скулы, квадратная челюсть, но губы мягкие, что придавало ему очень сочувственное выражение. Волнистые каштановые волосы спадали по сторонам лица, как занавесы. Я вспомнила другого мужчину с длинными каштановыми волосами. Он тоже был связан с вампирами. Умер страшной смертью, и я не могла его спасти.

На дальней стороне ринга я заметила Маргариту. Она стояла и смотрела с расширенными глазами и полураскрытым ртом. Наслаждалась зрелищем. О Боже. Вервольф оторвался от змеи. Оборотень был очень похож на классический вариант любого вервольфа, что крался когда-либо по улицам Лондона, разве что он был голый и между ногами у него были гениталии. Киноверсии волколаков всегда гладкие и бесполые, как кукла Барби.

Шерсть у вервольфа была цвета темного меда. Вервольф - блондин? Не Стивен ли это? Если нет, значит, Стивен смылся, а такое Жан-Клод вряд ли допустил бы.

- Всем стоять! - завопил кто-то, и через ринг рванулись два копа с пистолетами в руках.

- Господи Иисусе! - сказал один из них.

Я отложила пистолет, пока они разглядывали мертвую змею. Тело ее еще дергалось, но она была мертва. Только до тела рептилий осознание собственной смерти доходит дольше, чем до теплокровных.

Я была легка и пуста, как воздух. Все было каким-то призрачно-нереальным. И дело было не в змее. А в том, что сделал со мной Жан-Клод. Я затрясла головой, пытаясь очистить ее, начать думать. Здесь копы. Есть то, что я должна сделать.

Я достала из сумки пластиковую карту-удостоверение и пристегнула к воротнику. Карта гласила, что я член Региональной Группы Расследования Противоестественных Событий. Почти как служебная табличка.

- Пойдем поговорим с копами, пока они не начали стрелять.

- Змея мертва, - возразил он.

Волколак терзал мертвую тварь длинной остроконечной мордой, отрывая куски мяса. Я сглотнула слюну и отвернулась.

- Они могут решить, что змея - не единственный здесь монстр.

- А! - сказал он очень тихо, будто такая мысль ему и в голову прийти не могла. Что он делает здесь среди монстров?

Я пошла, улыбаясь, навстречу полицейским. Посреди ринга стоял Жан-Клод в рубашке настолько окровавленной, что она прилипла к его телу, очерчивая линии сосков под тканью. По лицу его тоже была размазана кровь. Руки были обагрены до локтей. Молодая белокурая вампирка погрузила лицо в змеиную кровь. Она набирала в рот окровавленного мяса и высасывала его. Звук при этом был очень влажным и казался громче, чем должен был быть.

- Я Анита Блейк. Я работаю с Региональной Группой Расследования Противоестественных Событий. Вот мое удостоверение.

- Кто это с вами? - Полицейский мотнул головой в сторону мужчины в сером. Револьвер его был направлен куда-то в сторону ринга.

- Как вас зовут? - шепнула я уголком рта.

- Ричард Зееман, - тихо ответил он.

Вслух я произнесла:

- Ричард Зееман, ни в чем не повинный прохожий.

Это была наверняка ложь. Насколько может быть ни в чем не повинен человек, просыпающийся в кровати среди вампиров и оборотней?

Но полицейский кивнул.

- А остальные? - спросил он.

Я посмотрела туда, куда он показывал. У меня у самой был вид не лучше.

- Менеджер и несколько его сотрудников. Они набросились на эту тварь, чтобы не дать ей вырваться в толпу.

- Но ведь они не люди? - спросил он.

- Нет, - ответила я. - Не люди.

- Твою Бога мать! Ребята в участке нам ни за что не поверят, - сказал его напарник.

Наверное, он был прав. Я была здесь и тоже с трудом могла поверить. Гигантская кобра-людоед. Именно что твою Бога мать.

Я сидела в коридорчике, который служил для выхода артистов на арену. Освещение здесь было тусклое, будто некоторые из тех, что здесь проходили, не любили сильного света. Тоже мне удивили. Стульев здесь не было, и я слегка устала сидеть на полу. Сначала я давала показания полицейским, потом детективу в штатском. Потом прибыла РГРПС и начала допрос снова. Дольф мне кивнул, а Зебровски застрелил из большого и указательного пальцев. С тех пор прошел час пятнадцать минут. И мне стало надоедать, что на меня не обращают внимания.

Ричард Зееман и вервольф Стивен сидели напротив. Руки Ричарда свободно обхватили одно колено. На ногах у него были найковские кроссовки с синим верхом на босу ногу. И даже лодыжки у него были загорелыми. Густые волосы спадали на голые плечи. Глаза его были закрыты, и я могла разглядывать его мускулистый торс, сколько мне угодно. Плоский живот с треугольником темных волос, поднимающимся над тренировочными штанами. Грудь гладкая, правильная, без единого волоска. Это я оценила.

Стивен спал, свернувшись на полу клубком. На левой стороне его лица наливался синяк теми черно-синими и мясисто-красными цветами, которые дают по-настоящему серьезные ушибы. Он был завернут в серое одеяло, которое дали ему санитары, и, насколько я могла судить, больше ничего на нем не было. Наверное, всю одежду он потерял, когда перекидывался. Волколак был больше, чем он сейчас, и ноги имели совсем другую форму. Итак, красивые джинсы в обтяжку и ковбойские сапоги ушли в историю. Наверное, потому и была голой негритянка-оборотень. А не потому ли был голым и Ричард Зееман? Он, что ли, тоже оборотень?

Не похоже. Если так, то он маскировался лучше любого другого, кого мне приходилось встречать. И к тому же, если он оборотень, почему не вступил в битву с коброй? Для невооруженного человека он поступил очень разумно: не путался под ногами.

Стивен, с которого начиналась эта великолепная ночь, выглядел совсем не великолепно. Длинные белокурые волосы пропитались потом и прилипли к лицу. Пол закрытыми глазами налились черные мешки. Дышал он быстро и неглубоко. Глаза под закрытыми веками дергались. Сны видит? Кошмары? Снятся ли вервольфам оборотни-овцы?

Ричард выглядел великолепно, но ведь его не колотили о бетонный пол гигантская кобра. Он открыл глаза, будто почувствовал, что я его рассматриваю. И посмотрел в ответ совершенно пустыми карими глазами. Мы смотрели друг на друга молча.

Его лицо состояло из сплошных углов. Лепные скулы и твердая челюсть. Ямочки смягчали черты его лица и делали его слишком совершенным на мой вкус. Мне всегда неуютно в обществе слишком красивых мужчин. Может, низкая самооценка. Или, быть может, прекрасное лицо Жан-Клода заставляет меня ценить очень человеческое качество - несовершенство?

- Что с ним? - спросила я.

- С кем?

- Со Стивеном.

Он посмотрел на спящего. Стивен во сне издал какой-то тихий звук, беспомощный и перепуганный. Определенно кошмар.

- Его не надо разбудить?

- Вы имеете в виду - от сна? - спросил он.

Я кивнула.

Он улыбнулся:

- Мысль хорошая, но он еще несколько часов не проснется. Можете устроить здесь пожар, он все равно не пошевелиться.

- Почему?

- Вы, в самом деле, хотите знать?

- Конечно. Все равно мне сейчас делать нечего.

Он оглядел пустынный коридор.

- Что ж, неплохая причина.

Он откинулся назад, отыскивая голой спиной кусок стены поудобнее. Поморщился: наверное, удобной стены не бывает.

- Стивен перекинулся обратно из волка и человека меньше чем через два часа.

Это было произнесено так, будто все объясняло. Может быть, но не мне.

- И что? - спросила я.

- Обычно оборотень остается в обличии зверя от восьми до десяти часов, потом коллапсирует и перекидывается обратно. Перекинуться раньше - это требует уйму сил.

Я поглядела на спящего оборотня:

- Значит, коллапс - нормальное явление?

Ричард кивнул:

- На весь остаток ночи.

- Не слишком хороший метод выживания, - заметила я.

- После коллапса большинство вервольфов слабее осенней мухи. Тогда их и отлавливали охотники.

- Откуда вы столько знаете о ликантропах?

- Это моя работа. Я преподаю естественные науки в средних классах местной школы.

Я на него уставилась:

- Вы - школьный учитель?

- Да. - Он улыбнулся. - Вас это удивляет?

Я покачала головой:

- Как это школьный учитель оказался в компании вампиров и вервольфов?

- Что я могу сказать? Повезло.

Я не могла не улыбнуться:

- Это не объясняет, откуда вы знаете про оборотней.

- Я прослушал курс в колледже.

Я снова покачала головой:

- Я тоже, но я не знала, что оборотни впадают в коллапс.

- У вас диплом по противоестественной биологии? - спросил он.

- Ага.

- У меня тоже.

- Так почему же вы знаете про ликантропов больше меня?

Стивен пошевелился во сне, отбросив здоровую руку в сторону. Одеяло соскользнуло, открыв живот и часть бедра.

Ричард поправил одеяло на нем, как на ребенке.

- Мы со Стивеном давно дружим. Ручаюсь, вы знаете о зомби такое, чего я в колледже узнать не мог.

- Наверное, - сказала я. - А Стивен тоже учитель?

- Нет. - Он улыбнулся, но улыбка это не была приятной. - Школьные советы косо смотрят на учителей - ликантропов.

- По закону они не имеют права этого запрещать.

- Это да, - ответил он. - Последнему учителю, который посмел учить их драгоценных крошек, они бросили в окно зажигательную бомбу. Ликантроп не заразен, пока он в человеческом обличье.

- Это я знаю.

Он покачал головой.

- Извините, для меня это больной вопрос.

Мой любимый проект - права для зомби; почему не может быть своего любимого проекта у Ричарда? Равные права для мохнатых при найме на работу. Я это понимаю.

- Вы очень тактичны, ma petite. Вот никогда бы не подумал.

В коридоре стоял Жан-Клод. Я не слышала, как он подошел. Да, но я отвлеклась на разговор с Ричардом. Конечно, конечно.

- Не могли бы в следующий раз топать погромче? Надоела мне ваша манера подкрадываться.

- Я не подкрадывался, ma petite. Вы отвлеклись разговором с нашим красивым мистером Зееманом.

Голос его был приятен и мягок, как мед, и все же в нем была угроза. Она ощущалась, как холодный ветерок по спине.

- В чем дело, Жан-Клод? - спросила я.

- Дело? Какое может быть дело?

В его голосе слышались злость и какая-то горькая насмешка.

- Перестаньте, Жан-Клод.

- Что вы имеете в виду, ma petite?

- Вы сердитесь. Почему?

- Ай-ай-ай! Моя слуга на может уловить моего настроения. Стыдно. - Он присел рядом со мной. Кровь на белой сорочке засохла коричневатой коркой, залив почти всю грудь. Кружева на рукавах были похожи на засохшие коричневые цветы. - Вы желаете Ричарда, потому что он красив или потому что он человек?

Голос его упал почти до шепота, такого интимного, будто он говорил что-то совсем другое. Он умел шептать, как никто другой.

- Я не желаю Ричарда.

- Бросьте, ma petite. Не надо лгать.

Он потянулся ко мне, коснулся длинными пальцами моей щеки. На руке засохла кровь.

- У вас кровь под ногтями, - сказала я.

Он дернулся, рука сжалась в кулаке. Очко в мою пользу.

- Вы каждый раз меня отталкиваете. Почему я только с этим мирюсь?

- Не знаю, - честно ответила я. - Я все надеюсь, что я вам надоем.

- Я надеюсь, что вы будете со мной вечно, ma petite. Я бы не стал делать такое предложение, если бы думал, что вы мне наскучите.

- Я думаю, что это вы мне наскучите.

Его глаза чуть расширились. Кажется, он был действительно удивлен.

- Вы пытаетесь меня задеть?

Я подала плечами.

- Да, но, тем не менее, это правда. Меня к вам тянет, но я вас не люблю. У нас нет стимулирующих разговоров. Я не думаю целый день: надо рассказать этот анекдот Жан-Клоду, надо обсудить с ним, что сегодня было на работе. Как только вы мне даете возможность, я вас забываю. Единственное, что у нас общего, - это насилие и мертвецы. Я не думаю, что на такой основе можно строить отношения.

- Вы сегодня философичны.

Его полночно-синие глаза были в паре дюймов от моих. Ресницы как черное кружево.

- Просто я пытаюсь быть честной.