Чтение 7–й страницы книги ~Глаз Паутины~

Рэджем передал мне воду и сел, вытянув перед собой ноги.

- Я тоже там буду.

К сожалению, и я. Причем нет никакой возможности избежать посещения Ригеля II и не сыграть на руку Кирну, усугубив свое положение. Плохо быть знаменитой. Но я должна вести себя так, чтобы у них сложилось обо мне хорошее мнение. Люди обладают неприятно узким взглядом на понятие угрозы для себя.

Кают-компания перестала быть для меня приятным убежищем. Мне ужасно хотелось вернуться домой.

И объясняться с Эрш?

Может быть, я зря хочу домой?

ГЛАВА 13

НОЧЬ НА ПЛАНЕТЕ

Снежинки стучали по стеклу и падали вниз, купаясь в лучах света, льющегося из моего окна. Я прищурилась, стараясь не смотреть на собственное отражение и увидеть что-нибудь иное, кроме крупных белых снежинок. Однако сегодня Ригель II не собирался демонстрировать мне свои пейзажи.

Я вздохнула и рассеянно слизнула со стекла туманный овал, оставшийся от моего дыхания. Снег не обращал на меня никакого внимания, его гораздо больше занимали попытки забиться во все щели и утлы подоконника. Пустое занятие, поскольку маленькие сугробики, словно миниатюрная лавина, тут же рушились вниз. Эта картина пробудила у меня воспоминание, разделенное с членами Паутины, - Ански провела несколько месяцев под слоем замерзшего кислорода на Калебе IX.

Быть погребенной заживо очень даже неплохо, если ты, дожидаясь оттепели, с удовольствием сочиняешь стихи. Я отбросила в сторону воспоминание, от которого мне не было никакой пользы, и, отвернувшись от окна, начала бессмысленно бродить по комнате, огибая табуретки, столы, кровать... Интересно, кому из команды пришлось уступить мне предназначенное ему помещение?

Да, я нисколько не волнуюсь по поводу завтрашнего дня, когда в качестве почетной гостьи Федерации приму участие в куче официальных обедов и переговоров.

Почетная гостья, ха-ха-ха! Моя дверь заперта снаружи. Тем самым мне однозначно предлагалось: сиди на месте.

Что ж, в обычных обстоятельствах у меня более чем хорошо получалось с данным требованием. Но еще лучше я умела просачиваться сквозь запертые двери - и кому, как не Рэджему, это знать.

- Обещай, что ты здесь останешься по крайней мере до завтра. Ты должна встретиться с заместителем министра.

Я громко зарычала, даже не пытаясь притвориться, как меня тронула его искренность.

- Кирн сказал, что я за тебя отвечаю. Эсен, если ты сбежишь, то моей карьере конец.

А как насчет моей карьеры, Рэджем?

Я ударилась локтем об угол громоздкого аквариума, стоявшего посреди комнаты. Больно! Вода в огромном стеклянном кубе и его обитатели заволновались, так что пришлось поспешно пробормотать: "Извините".

Кретенги, яркие крошечные капельки с плавниками, были еще слишком малы, чтобы их есть, но все равно испуганно жались к искусственным подводным растениям. Впрочем, уже в следующее мгновение я почувствовала себя страшно неловко: надо же, разговариваю сама с собой. Подумаешь, домашние любимчики! Я поправила аквариум и нашла пару полотенец, которыми прикрыла лужу на полу.

Дверь весело засвистела. Мало того что заперли меня, еще и заявились посреди ночи! Конечно, вряд ли мне принесли еду, поэтому я, проигнорировав сигнал, легла на коврик у кровати и прикрыла нос хвостом.

Раздался второй свисток.

- Ладно, - прорычала я. - Входите.

Дверь открылась, и я увидела Рэджема в толстом пальто из узорчатой ткани с меховым воротником. В руках он держал ярко-красный узел. Я мрачно смотрела на своего приятеля сквозь завитки шерсти на хвосте. Снежинки таяли у него на волосах и превращались в капельки воды; он радостно улыбался, а его щеки горели ярким румянцем.

- Ну, перестань сердиться, Эс! - заявил Рэджем и, оставляя следы на полу, вошел в комнату. Он тоже наткнулся на аквариум, но успел увернуться от выплеснувшейся наружу воды. - Пора прогуляться и получить от жизни удовольствие.

Рэджем развернул узел: на ковер упала пара сапог и огромное красное пальто.

Заставить кончик хвоста не бить о пол было очень трудно. Я села, прижала его задней лапой и одновременно принялась поводить ушами, демонстрируя свое неудовольствие.

- Кирн узнает.

Я показала на пояс, закрепленный у меня на животе. Это не был вопрос.

Лицо Рэджема озарила ангельская улыбка.

- Никаких проблем. Кирн занят. Все заняты! Разве ты не знаешь, какой сегодня день?

Иными словами, где-то устроили праздник по случаю возвращения "Ригуса", и мой приятель так сильно набрался, что забыл о своей карьере. Я подняла уши, решила ничего ему не говорить и взяла пальто.

Впрочем, покидая через несколько минут здание, я поняла, что Рэджем не до конца лишился здравого смысла. Он позаботился о том, чтобы никакой наблюдатель - ни человек с исключительно острым зрением, ни электронный прибор - не узнал его спутника. Сапоги скрывали мои лапы; пальто с капюшоном почти касалось земли.

Рэджем вел меня по сырой колее подъездного пути, а я, слизывая снежинки с гладкой кожи собственного носа, с интересом поглядывала по сторонам.

Подъездную площадку окружали прямоугольные двухэтажные здания, на верхних углах которых висели корзинки с красными и зелеными огнями. Мне понравилось, и я постаралась запомнить эту картинку. Несколько окон, включая и мое, отбрасывали полоски света на засыпанные снегом деревья, растущие вдоль дороги. И никого вокруг. Тишину нарушал лишь шум нашего дыхания, шаги по мокрому снегу и шуршание пальто.

Я уже собралась схватить Рэджема за рукав и потребовать объяснений, куда он меня ведет, когда нас залил свет двойных фар автомобиля. Машина медленно проехала по снегу и остановилась по знаку Рэджема. Надпись на ее боку немного меня успокоила - вряд ли кто-нибудь станет меня похищать, воспользовавшись "Дешевым прокатом автомобилей Большого Ала: наша специальность - подготовка к зиме".

Постаравшись стряхнуть с ног мокрый снег, мы забрались на заднее сиденье. На полу лежали коврики из пластика, и на них почти мгновенно образовались коричневые лужи растаявшего снега, по которым пошла рябь, когда мы устроились внутри машины.

Водитель повернулся, чтобы с нами поздороваться, и я почему-то нисколько не удивилась, увидев веселое лицо Томаса.

- А ты сможешь вести машину? Уловив его дыхание, я поморщилась.

- Конечно, дорогуша-клыкастик, - ответил Томас и сбросил капюшон с белой отделкой. Я продемонстрировала ему парочку клыков, но вполне дружелюбно. Большой серебристый колокольчик, пришитый к капюшону, мелодично звякнул, когда он снова надел его на голову. - Поехали на праздник!

- По-моему, ты говорил, что это самая скучная планета...

Рэджем хихикнул:

- Чистая правда, Эсен...

- Но не сегодня. Эта ночь для веселья и радостного воя, старушка гончая!

Весело напевая, Томас уверенно погнал машину вперед по снегу.

Клыкастик? Старушка гончая! Люди невозможны, грубы... как раз то, что мне нужно. И вдруг я ощутила, что мною овладело весьма приятное ощущение - ожидание чего-то необычного. Спрятав память о нем в самые дальние уголки своего сознания, я сделала последнюю попытку избавиться от укоров совести.

- Вы оба поступаете не слишком разумно. Предполагается, что я должна сидеть в своей комнате.

Рэджем снял перчатки и потряс ими над головой Томаса, обрызгав нас всех каплями растаявшего снега.

- У нас испуганный или обеспокоенный вид? Ты же чувствовала себя несчастной. Ну, и мы с Томасом тоже чувствовали себя несчастными. Разве мы могли веселиться без тебя?

"Ха-ха-ха", - сказала я про себя.

- Кроме того, мы отлично знаем, что делаем. Что касается меня, то я считаю противозаконным пропустить единственную вечеринку, которая устраивается на Ригеле.

С этими словами Томас так сильно развернулся к заднему сиденью, что я испугалась, а он лишь радостно ухмыльнулся.

Машина продолжала уверенно мчаться вперед - похоже, ее сервомозги тоже обладали хорошим нюхом.

Итак, эти два интригана категорически отказывались отвечать на вопросы, получая самое настоящее удовольствие от моего замешательства. Мы ехали на взятой напрокат машине, окна которой залепил снег, доверяя ей самой выбирать дорогу. Рэджем и Томас то и дело принимались напевать какие-то песни, но постоянно путались и мешали друг другу уже на первых строчках. Через некоторое время я сообразила, что они не настолько пьяны, просто решили расслабиться. Несмотря на то что я обладала значительно более высоким профессионализмом и не могла позволить себе такое, я вдруг обнаружила, что тихонько подвываю, когда они завели одну из своих любимых песен.

- Мы уже близко, - через некоторое время объявил Рэджем.

Я открыла окно со своей стороны, слизнула снег, который мгновенно влетел внутрь и уселся мне на лицо, и оглядела окрестности. Парковочная площадка - точнее, здесь должна быть парковочная площадка. Сейчас же я смотрела на большие снежные сугробы примерно такого же размера, что и наша машина. Скрещивающиеся у нас над головами лучи зеленого и красного света высекали разноцветные искры, сталкиваясь со снежинками. Послушный совету Рэджема, Томас остановил машину, умудрившись закрыть выезд сразу трем автомобилям.

Тяжелые снежинки, медленно кружа, казалось, выбирали подходящее место, чтобы приземлиться. Я наблюдала за их танцем, восхищенная его непредсказуемостью.

- Поспеши, Эс, - одновременно позвали меня Рэджем и Томас и тут же выволокли из машины.

Издалека доносились звуки музыки. Я не успела определить, что это за мелодия, когда два моих ополоумевших спутника схватили меня за руки и потащили ей навстречу.

- Поторопись! Уже почти полночь! - задыхаясь, выкрикнул Томас.

Он скользил и спотыкался так часто, что в конце концов я решила, что он умудряется удерживать равновесие только благодаря мне.

Мы почти бежали по пустой улице, вдоль которой стояли маленькие аккуратные домики, а также магазинчики - темные внутри, но снаружи освещенные яркими огнями - красными и зелеными. Я бы с удовольствием остановилась на мгновение, чтобы поискать в памяти Паутины информацию на их счет - что-то в сочетании этих цветов с белым снегом показалось мне знакомым. Впрочем, люди не дали мне возможности сосредоточиться. Музыка зазвучала громче по мере того, как мы приближались к ее источнику, и вскоре я уже начала узнавать голоса и инструменты.

Мы в прямом смысле слова ворвались на площадь, заполненную сотнями людей, так тепло укутанных, чтобы защититься от холода, что различить представителей разных миров не представлялось возможным. В конце концов одна из мелодий помогла мне вспомнить:

- Рождество...

- Конечно, - подтвердил Томас и потащил нас сквозь толпу к огромному дереву. Со всех сторон слышались песни и гимны, которые тут и там сразу же подхватывал дружный хор голосов. - А если щеночек будет шевелить своими лапами чуть-чуть быстрее, мы успеем встретить Новый год.

Зажатая между ними, я могла только улыбаться вместо извинений, когда мы пробирались сквозь толпу, налетали на других участников праздника, толкали их или просто отпихивали в сторону. Надо сказать, никто не обижался, и большинство желало нам вслед: "Счастливого Рождества!" или "С Новым годом!", но не слишком громко, чтобы не заглушать гимнов.

Ански обожала Рождество, неожиданно всплыло в моей памяти, и причиной тому была ее поэтическая природа. Когда позволяли дела Паутины или ей надоедало изучение артиканов, Ански отправлялась на экскурсии, причем непременно с гидами. Последнее путешествие по разным планетам позволило ей стать свидетельницей десяти следующих друг за другом праздников.

Несмотря на то что решение, в какой день будет отмечаться Рождество, принадлежало самой планете и многие миры встречали Новый год по нескольку раз, обычай веселого торжества отличался поразительной устойчивостью. Лично я считала, что это, скорее всего, связано с купцами, которые постоянно путешествуют между мирами, чем с желанием сохранить традицию. Ански, кстати, назвала такой подход исключительно циничным, заявив, что когда я повзрослею, то научусь ценить подобные вещи.

Отбросив в сторону все сомнения, я решила, что буду наслаждаться жизнью, и принялась подвывать в такт гимну, который Ански выучила во время своих путешествий.

Ригеллиане принесли в жертву празднику традиционное вечнозеленое дерево, которое теперь стояло на площади, надежно закрепленное пластиковыми подпорками.

"Совсем неплохо", - решила я, оценив широкий спектр висевших на ветках съедобных украшений.

Особенно меня заинтересовало печенье, которое разукрасил снег разноцветными искорками в сиянии ярких лампочек. Часы на верхушке дерева были в форме звезды и, следуя традиции, отсчитывали минуты до Нового года.

Кто-то втиснулся между мной и Томасом, что было совсем не просто, поскольку нас сильно прижали друг к другу, словно желая, чтобы мы срослись в единое целое. Карлик, нет, ребенок, упрямо пробирался вперед. Толпа вокруг нас затрепетала, точно поверхность желе, когда целая армия детей начала проталкиваться к подножию дерева. Взрослые добродушно отступали, чтобы пропустить их вперед.

- Эс, полночь приближается! - крикнул Рэджем.

Поморщившись, я прижала к голове уши, поскольку, несмотря на страшный шум вокруг, все прекрасно слышала. Кивнув, я вместе с остальными принялась всматриваться в часы. Последние звуки песни повисли в тишине. Снег кружил у нас над головами, падал на дерево, детей, пробирался мне за шиворот. Я вздрогнула.

Осталась одна минута.

Некоторые миры утверждают, будто они используют земные стандарты времени, но мне показалось, что эта минута тянулась гораздо дольше.

Десять секунд до наступления полночи.

Несколько сотен глоток начали отсчет: девять, восемь, семь...

Я вдруг обнаружила, что ору вместе со всеми.

- Два, один...

Часы взорвались ровно в полночь, озарив поднятые лица разноцветными искрами, которые таяли у нас над головами, окутывая ароматом корицы. Дерево, начиная от самой верхушки, вдруг раскололось на четыре части и величественно опустило ветки с сокровищами в протянутые руки детей.

- Счастливого Нового года!

Взрослые колотили друг друга по чему попадет, обнимались, целовались и вообще вели себя так, словно забыли о сдержанности и правилах хорошего тона. Казалось, никого не волнует, что я не целую их в ответ, а облизываю языком. А где Томас и Рэджем?

Ански, видимо, не довелось пережить ничего подобного, или я неправильно поглотила ее воспоминания. Я испытала очень сильное чувство сопричастности и единства, почти такое же волнующее, как в Паутине.

"Может быть, даже сильнее, если подумать о том, что меня ждет, когда я вернусь", - мрачно подумала я.

Впрочем, сейчас было совсем не подходящее время для неприятных мыслей.

Когда толпа немного успокоилась, кто-то передал мне огромный круглый пирог, горячий и восхитительно ароматный. Я откусила кусок и почувствовала вкус гвоздики, изюма и хрустящих кусочков сахара. Какие чудесные люди!

- Эс! - Рэджем дергал меня за рукав. - Иди сюда. Томас нашел спурл.

Я не стала возражать, хотя не имела ни малейшего понятия, о чем идет речь, так как еда является удовольствием с точки зрения почти всех форм мыслящих существ. Ланивариане (по крайней мере, когда у них под ногами твердая почва) обладают очень надежной пищеварительной системой, чему я получила подтверждение, когда жила на Краосе и питалась всем, что мне удавалось добыть. Я могла легко переварить любое блюдо, съедобное с точки зрения местных жителей. На самом деле я вообще могла переварить все, что угодно, - нужно было только успеть вернуться в форму Паутины, если бы возникли какие-нибудь проблемы, например с достаточно сильным и быстродействующим ядом. Хотя в подобных случаях Эрш некоторое время все-таки неважно себя чувствовала, но без серьезных последствий.

Я просунула свободную от пирога руку под широкий рукав Рэджема и позволила ему выбирать дорогу в веселящейся вокруг нас толпе. Доев восхитительное лакомство, я облизнула каждый изящный пальчик и принялась задумчиво поглядывать на пирожки в руках детей, которые окружали нас со всех сторон.

"Наверное, не стоит делать это в Рождество", - решила я и закрыла рот, чтобы не текли слюнки.

К моей радости, спурл оказался великолепным. Густой, как суп, напиток со специями и восхитительной пенкой было принято подавать горячим, и ригеллиане, которые, казалось, на время забыли о своей репутации положительных и степенных людей, расставили по всей площади огромные котлы, доверху наполненные этой вкусной штуковиной. Должна признаться, что спурл обладал поразительной способностью наделять нервные окончания собственным ослепительным сиянием, но только после третьей чашки. Толпа не стала меньше, зато еще больше подобрела. Взрослые расхаживали по площади с чашками в руках или сидели на скамейках, наблюдая за детьми, которые собирали остатки лакомств с дерева.

Некоторое время назад снег прекратился, но никто этого даже не заметил. Небо очистилось и теперь напоминало огромный черный купол. На площади было так светло, что казалось, будто звезды погасли. Становилось все холоднее; изо рта Рэджема вырывались теплые облачка пропитанного спурлом дыхания.

Выпив с нами по кружке, Томас ушел, заметив кого-то из команды "Ригуса". Как это здорово, что Рэджем не составил ему компанию, а предпочел мое общество! Он уже достаточно выпил, чтобы у него развязался язык, и начал рассказывать мне о том, как празднуют Рождество на Ботарисе, родном мире его матери. Я тоже достаточно выпила, чтобы слушать его и запоминать.

- ...Мы дарим подарки - всегда детям и иногда друг другу, - говорил он, и его голос показался мне грустным. - Естественно, в зависимости от того, кто оказывается дома. А еще у нас идет снег, совсем как здесь. Больше всего я любил катанья поздно ночью, под небом, усыпанным звездами.

Он сделал еще глоток спурла, и теплый пар окутал его лицо.

- Лошади? - рискнула предположить я.

- Скоростные снегоходы. Но в детстве мы с братом представляли, что наши повозки запряжены лошадьми. Дети часто выдумывают самые разные вещи во время Рождества. - Рэджем на мгновение замолчал, глядя на пар, поднимавшийся над чашкой.

Прищурившись, я заглянула в свою пустую кружку и решила, что, пожалуй, уже выпила больше, чем следовало.

- Ты давно не был дома? - спросила я его.

- Очень давно.

Я почувствовала, как меня окатила волна сочувствия. Рождество, Новый год часто делают людей сентиментальными. Неожиданно мне в голову пришла великолепная идея. Я не видела в городе ни лошадей, ни снегоходов, но знала кое-что получше - на случай, если вдруг возникает необходимость быстро передвигаться по снегу. Я решила, что развеселю своего друга и преподнесу ему рождественский подарок.

Потом, уже вспоминая это мгновение, я осознала, насколько была глупа.

Но это случится позже.

- Подожди меня здесь, Рэджем, - затараторила я. - Дай мне десять минут. Ровно десять. Затем встретимся возле тех деревьев. - Я показала на дальний конец площади.

- Что ты задумала, Эс? - Его пальто заскрипело от мороза, когда он повернулся ко мне и наградил подозрительным взглядом.

- У меня для тебя есть маленький рождественский сюрприз, - сказала я и, опершись о его плечи, поднялась на ноги. С одной стороны, таким способом мне удалось удержать Рэджема на месте, с другой - земля почему-то вдруг приобрела неприятную тенденцию качаться у меня под ногами. - Обещай подождать десять минут, а потом можешь туда идти.

- Я заставил тебя пообещать остаться, - печально вздохнув, ответил Рэджем, чьи мысли потекли в неожиданном направлении. - Я поступил нечестно, ведь так? Эгоистично. Я имею в виду свою просьбу, а не то, что ты осталась. Я был рад тому, что ты осталась, ты же мой друг. Мне не следовало тебя просить. Извини, Эсен, я...

Пришлось тихонько стукнуть его по голове, чтобы он замолчал. Слишком много спурла и слишком мало времени для отдыха, решила я.

- Я же не сказала, что ухожу, Рэджем. - (Пока!) - Просто у меня для тебя есть сюрприз. Подожди здесь десять минут, а потом встречай меня около тех деревьев. Ты понял?

Рэджем попытался нахмуриться - безрезультатно, брови и лоб отказывались подчиняться ему.

- Понял.

Его блуждающий взгляд остановился на ближайшем котле со спурлом.

А я обнаружила, что, стоило мне сделать несколько шагов, земля перестала выделывать дурацкие фокусы и до некоторой степени успокоилась, хотя все вокруг меня имели неприятную тенденцию качаться и потому мне было трудно лавировать между ними. Утоптанный снег скрипел под ногами; я скосила глаза на белые капельки, украшавшие короткую шерсть у меня на носу, - придется утром побриться.

Наконец мне удалось выбраться из толпы и света, под звездное небо. Я принялась оглядываться по сторонам в поисках подходящего дерева.

Выбор огромен, - с удовлетворением отметила я. Два не слишком ровных ряда деревьев отмечали границу города; их скелетоподобные тени расчертили черными линиями белый снег. Дальше тянулась окутанная ночным мраком равнина, где наверняка летом фермеры сажают разные полезные вещи, которая заканчивалась у подножия невысоких холмов на горизонте. За горизонтом находился космопорт, но сегодня его не покинул ни один корабль.

Я сравнила несколько деревьев, обладавших примерно одинаковой массой, прежде чем остановить свой выбор на том из них, которого явно не хватятся весной, поскольку оно росло слишком близко к своим соседям. Я сняла пальто, сапоги и осторожно положила их под ближайший куст. Поясу, что надел на меня Кирн, тоже придется немного полежать на снегу. И не моя проблема, если он пострадает от сырости.

Я сделала несколько глубоких вдохов, и шерсть у меня на загривке встала дыбом - не столько от холода, сколько от предвкушения. Мне не терпелось увидеть выражение лица Рэджема. С одной стороны кора дерева была покрыта коркой льда, я обошла его и плотно прижалась к холодной, шершавой поверхности. Десять минут - больше чем достаточно, но мой сюрприз не удастся, если затуманенные алкоголем мозги Рэджема перестали контролировать время.

У меня всегда хорошо получалось увеличение, даже лучше, чем у Старших. По их утверждению, это было связано с тем, что я сама совсем недавно сформировалась. Просто Леси и остальные боятся поглощать такое количество не мыслящей массы! А Эрш... я тут же заставила себя о ней не думать.

Я постепенно ослабила форму ланиварианки, потом, быстро оглядевшись по сторонам, приняла свой естественный вид Паутины. В этом состоянии, почти таком же аморфном, как айкл, я соединила свои ткани с тканями дерева, наполнив собой, точно весенним соком, каждую ветку и каждый сучок. Когда на мгновение я почти превратилась в дерево, мысли замедлили свой бег и будто бы выстроились в строгие неподвижные ряды, подчиняясь целям моего сознания - "выживание" и "рост". Я погасила знакомое ощущение легкого страха, зная, что он рожден близостью к жизни, лишенной интеллекта.

Дальше все пошло автоматически. Ткани дерева с готовностью превратились в мои вдоль каждой из выпущенных мною нитей, а мое ощущение самой себя расширялось с каждым новым приобретением. Мысли снова потекли быстрее, и вскоре я уловила момент, когда набрала достаточное количество массы.

Ну вот и все. Я почти без усилий вытащила заднюю ногу из замерзшей земли - не самое приятное чувство, когда на треть закопан в нее. Расчет оказался верным, оставалось только не запутаться в корнях.

Действие спурла на мою систему прекратилось, но меня переполняло возбуждение совсем иного рода. Я встряхнулась, получая истинное удовольствие от густого меха, который мягким каскадом окутывал мое могучее тело. Представляешь, что будет, когда Рэджем на тебе прокатится!

- О-о-о!

Рэджем стоял примерно в трех метрах от меня и не мог пошевелиться. А я-то забыла, какие люди маленькие по сравнению с существами этого вида!

- Р'джем, - пророкотала я и вдруг вспомнила, что кроуги наделены лишь рудиментарными голосовыми связками и могут воспроизводить весьма ограниченное количество гласных. Я высунула язык и с надеждой в голосе спросила: - Нр'в'тся?

Потом я наклонила голову как можно ниже, чтобы заглянуть своими фасетчатыми глазами под капюшон, клыкастая пасть открыта в ухмылке, с каждым новым вдохом наружу вырывается белое облако пара.

Рэджем сделал шаг назад, потянулся рукой к покрытому льдом стволу дерева, ища у него поддержки, поскользнулся, сделал еще шаг, быстрый и неуклюжий, чудом удержался на ногах. Что с ним случилось?

Неожиданно лицо человека повернулось, и на него упал отблеск лунного света. Я увидела оскал, который был лишь пародией на улыбку. Но самое сильное впечатление на меня произвели его глаза. Ужас в них разрывал мне сердце.

Развернувшись на своих могучих задних ногах, я перепрыгнула через снег и направилась в сторону далеких холмов и расположенного за ними космопорта. Мои могучие ноги едва касались снежного покрова, я мчалась все дальше, все быстрее и быстрее, пока ветер у меня в ушах и тяжелое дыхание не заглушили все мысли.

Действительно - счастливое Рождество!

ГЛАВА 14

НОЧНОЙ КОСМОПОРТ

Когда Томас в первый раз заговорил со мной о Ригеле II, употребив менее чем лестные выражения, я решила, что он недоволен отсутствием развлечений для команды, только что вернувшейся из полного опасностей космоса. И теперь я задумчиво била копытом по снегу, мрачно разглядывая ворота, перед которыми остановилась. Любая планета без автоматизированного допуска персонала - в том числе и на территорию космопорта - по специальным пропускам с моей точки зрения тоже являлась самой настоящей дырой.

Еще задолго до того, как люди начали обменивать связки раковин на рыбу, Эрш пришла к выводу, что нашего умения изменять свой внешний вид недостаточно, чтобы обеспечить себе безопасность или максимум удобств, в особенности на цивилизованных планетах. Поэтому нам пришлось опуститься до решения эфемерных проблем и заняться накоплением материальных богатств. К счастью, был найден не самый плохой вариант, а именно: долгосрочные вложения. Таким образом, исключив непрогнозируемый коллапс всей экономики Федерации, - впрочем, скорее всего, даже и в этом случае, - можно смело утверждать, что у Паутины имеются средства, от объема которых позеленеет правительство любой планеты. (Если бы, конечно, Эрш держала все на одном счету и под одним именем.) Итак, я (и не только я) могла бы отправиться в какой угодно цивилизованный мир и получить там сумму, достаточную для вполне комфортабельной жизни, - естественно, в образе жителя данной планеты.

Иными словами, и здесь, на Ригеле II, в моем распоряжении имелось более чем достаточно денег, чтобы приобрести себе билет на любой из кораблей, стоявших за воротами. Забыв на время, какая ярость овладела бы Эрш, можно было бы помечтать: вот я покупаю целый корабль и возвращаюсь на нем домой. Захватывающее зрелище - но лучше мысли о нем спрятать как можно дальше в свои личные воспоминания.

Мечты, предположения, планы... Если бы в космопорте Ригеля II имелся настоящий автоматизированный пропускной пункт! А в данный момент я стояла перед будкой сторожа и понимала, что мне придется иметь дело непосредственно с каким-нибудь существом. В лучшем случае потребуется как минимум одежда и прочие штучки, принятые в цивилизованном мире, а в худшем - необходимость показать документы и кредитный чип.

Ну, положим, есть и другие способы. Я стряхнула лишнюю массу в виде воды, слишком потрясенная опытом с Рэджемом, чтобы насладиться эффектом, когда жидкость превратилась в алмазные водовороты льда, окружившие меня, как только я начала уменьшаться в размерах, войдя в новый цикл. Когда все закончилось, мой облик больше не имел ничего общего с кроугом. Если честно, теперь я не походила ни на одно существо, внешне знакомое местным жителям и гостям Ригеля II, поскольку данный вид имел несчастье населять планету, исчезнувшую после столкновения с кометой незадолго до того, как люди появились в этой части Вселенной.

Безусловно, разоблачительный выбор в случае, если бы меня увидел кто-нибудь из специалистов по инопланетным цивилизациям, например Кирн или Рэджем, но в мои намерения не входило попадаться им на глаза. Кроме того, у меня было неподходящее настроение, чтобы сидеть здесь до утра, а затем вступать в переговоры с живым или механическим сторожем ворот, когда он решит, что пришла пора выйти на работу, и в конце концов быть пойманной кем-нибудь, когда будут организованы поиски Эсен.

Между прочим, лично мне нравилась эта форма; и я несколько мгновений с удовольствием себя рассматривала - причем без особых проблем, поскольку подвижная шея позволяла мне вертеть головой в разные стороны и даже разглядеть свое длинное стройное тело.

"Очень элегантно, - поздравила я себя. - Прелесть. Такая красивая, что не описать никакими словами".