Чтение 7–й страницы книги ~Проклятые Башни~

Десять тысяч ребятишек я родил на свет,

Только я вот все живу, а их уж нет.

До чего ж красивы были дочери мои,

Погубили те их, кому были дороги они.

Крепкими и сильными были сыновья,

Только скоро высохли, жив один лишь я.

Но по ним я не горюю и не плачу, нет,

Скоро дети новые явятся на свет.

Сильные, красивые, дочки, сыновья,

Когда песнь купальскую вновь услышу я.

Все удивленно уставились на него, и он сказал:

- Летнее Дерево, Поющее Дерево.

Мегэн проговорила медленно:

- В одном из упоминаний, которые я смогла отыскать, описывается "сад с огромным деревом, покрытым цветами, ароматными, точно розы, которое поет на ветру".

- Летнее Дерево, Поющее Дерево, - повторил клюрикон.

Мегэн впала в задумчивость. Все молча ждали, только Лахлан слегка ерзал на стуле да у груди Изолт посапывал малыш. Очнувшись, Мегэн оглянулась, точно удивленная тем, что они все еще здесь.

- Ты знаешь, что Изабо покинула нас? - спросила она внезапно.

Лиланте кивнула, а Сьюки сказала, задыхаясь:

- Рыжая оставила ей свою косу, правда, странно? Чтобы можно было снова найти ее, так она сказала.

Взгляд Мегэн стал более острым, а Лахлан сжал кулаки.

- Это так? - спросила старая ведьма. Лиланте неохотно кивнула и, вытащив свернутую в кольцо косу, показала им. Мегэн повелительно протянула руку. Древяница отдала ей косу еще более неохотно. В комнате что-то изменилось; она почувствовала, как молчание стало более напряженным, и это обеспокоило ее. Мегэн с отсутствующим видом пробежала по косе пальцами.

- Ты можешь сказать, где она? - спросил Лахлан. Когда Мегэн не ответила, он устремил испытующий взгляд желтых глаз на лицо Лиланте, и та сказала неуверенно:

- Она очень далеко. Где-то на севере.

- Изабо направляется в тайную долину? - он бросил взгляд на Мегэн. - Неужели ей удалось так быстро преодолеть такое большое расстояние? Почему ни один мой патруль не нашел никаких следов? Даже если бы у нее был плащ-невидимка, неужели он смог бы скрыть ее вместе с этим проклятым конем?

- Плащ-невидимка может стать таким большим или маленьким, как понадобится, - сказала Мегэн, - но я готова поклясться, что плаща у нее нет. - Ты же помнишь, что мы долго искали его после того, как Майя уплыла, но так и не нашли. Кроме того, мы все видели следы копыт жеребца в лабиринте, и они вели только в одну сторону. Даже Изабо не могла заставить лошадь идти обратно по своим собственным следам всю дорогу из лабиринта.

- Но она точно сквозь землю провалилась, - разъяренно сказал Лахлан. - Должно быть, у нее все-таки был плащ-невидимка, никакого другого объяснения нет.

- Она сказала бы нам, если бы нашла его, ведь мы все вместе искали, - сердито сказала Мегэн, потом нахмурилась. - Хотя в этом плаще скрыты странные темные силы, которые искажают ум и волю, - сказала она тихо. На миг она задумалась. - Нет, полагаю, она каким-то образом использовала Старые Пути. Я уверена, что жеребец может знать о них, хотя и не представляю, как ему удалось там пройти. Совершенно ясно, что жеребец Изабо - не простой конь.

- Нет, это бешеная и неуправляемая тварь, - сердито сказал Лахлан. - Надо было его пристрелить на месте!

- Очень странно, - пробормотала Мегэн, - но на миг, когда я увидела его, мне показалось... да нет, этого просто не может быть. Уже почти семнадцать лет прошло. - Она сверкнула глазами на Лахлана, который с угрожающе нахмуренным лицом грыз ноготь на большом пальце. - Даже не думай о том, чтобы тратить людей и силы на преследование Изабо, - предупредила она. - Путь в тайную долину долгий и трудный, кроме того, не забывай, что никто, кроме нас с Изабо, не знает проходов через пещеры. Ты и так вечно жалуешься, что у тебя мало людей, так что не стоит бросать их на заведомо невыполнимое дело. У Изабо своя судьба; когда настанет время, Пряхи снова пересекут наши нити. - С этими словами старая колдунья скатала косу и убрала ее в свой мешок.

Лиланте невольно протестующе дернулась. В этой комнате явно чувствовалась какая-то недоговоренность, которой она не понимала и которая тревожила ее. Древяница застенчиво поджала ноги, но все же сказала:

- Изабо сама отдала мне эту косу, Хранительница. Это все, что у меня осталось от нее. Она хотела, чтобы коса была у меня. - Она протянула руку, хотя ее веснушчатое лицо пылало от смущения.

Пальцы Мегэн сжались, а ее черные глаза впились в Лиланте. Та заставила себя не отводить взгляд, и Мегэн, вздохнув, неохотно протянула рыжую косу древянице.

Она сказала строго:

- Береги ее, милая, ибо если она попадет в недобрые руки, Изабо грозит большая беда. Всегда нужно быть очень осторожным с тем, что когда-то было частицей твоего тела, ибо по ней тебя могут найти или выследить, или даже навести на тебя проклятие, будь то даже обрезок твоего ногтя или пятно пота. - Она отдала косу, и Лиланте снова спрятала ее к себе в рукав.

- Мы хотели дать тебе задание, если ты не против, - сказала ведьма. - Ведь ты все еще хочешь работать с нами, да? - Лиланте еле заметно кивнула, чувствуя, как у нее свело пальцы ног. - Я вижу, что ты несчастлива здесь, во дворце, - сказала Мегэн, улыбнувшись ей. - Ты дитя леса, и несмотря на все наши указы и декларации, осталось еще много таких, кто не доверяет волшебным существам и обижает их. Мне пришло в голову, что ты, возможно, захочешь вернуться в лес и поискать кого-нибудь из своих сородичей.

Лиланте не верила собственным ушам. Это действительно было ее давней мечтой, но как Хранительница Ключа узнала об этом?

- Я часто искала, - сказала она тихо, - но древяники неуловимые создания, и они редко собираются вместе. Их нелегко найти.

- Возможно, если бы ты знала, где искать, то тебе повезло бы больше, - сказала Мегэн. - Я говорила тебе, что велела нескольким ученикам исследовать повадки древяников и других жителей леса. Похоже, древяники собираются вместе по меньшей мере один раз в год, на Купалу, чтобы увидеть цветение Летнего Дерева. Судя по тому, что мне удалось узнать о нем, оно цветет раз в году, и то всего лишь один день и одну ночь. Его цветы священны и обладают особой силой.

- Разве Летнее Дерево - не символ клана Мак-Эйслинов? - спросила Лиланте, внезапно вспомнив, что Дайд как-то рассказывал ей что-то подобное. - Гиллиан носит на шее бляшку с эмблемой цветущего дерева.

- Да, точно, - ответила Мегэн довольно. - Они с сестрой и матерью последние, кто остался от клана Мак-Эйслинов; они наследницы Эслинна и Башни Грезящих, хотя прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как Мак-Эйслины правили Эслинном, благодаря амбициям Мак-Танахов. - Она снова замолкла, и Изолт передала насытившегося малыша Сьюки, чтобы та перепеленала и укачала его, а сама встала рядом с Лахланом, положив ладонь на его напряженную руку.

- Значит, вы хотите, чтобы я отправилась на поиски древяников в Эслинн. Зачем? Что вам от них нужно?

- Я хочу, чтобы ты договорилась о поддержке лесных жителей, - сказала старая ведьма. - В прошлом древяники были могущественными союзниками Мак-Эйслинов и сражались на их стороне. Когда мой отец Эйдан Белочубый пытался установить мир в Эйлианане, древяники были среди тех волшебных существ, которые поклялись подчиняться Пакту о Мире, а один из них поставил под документом свою метку. Мы хотим продлить Пакт о Мире, но после шестнадцати лет гонений многие волшебные существа подозрительно относятся к людям, и не без оснований. Мне кажется, они поверят тебе, Лиланте, и ты сможешь убедить их оказать нам поддержку и помощь.

- Они не станут меня слушать. Они презирают меня точно так же, как и вы, люди. - В ее раскосых зеленых глазах показались слезы.

- Но они не будут бояться тебя, Лиланте, и может быть, ты сможешь научить их верить тебе и принимать тебя. По-моему, стоит попытаться. Подумай об этом, пожалуйста, ведь действительно нужно, чтобы они поверили нам, или в этой стране никогда не будет мира.

Лиланте, казалось, не убедили ее слова, но она кивнула, бессознательно погладив косу Изабо, лежавшую у нее в рукаве, и сказала:

- Я подумаю об этом.

- В планировании и возделывании плодоовощных и зерновых культур одним из главных факторов является почва, - бубнил Мэтью Тощий. - Почва является источником питательных веществ и воды и поглощает отходы, накапливающиеся в корневой системе растений.

Диллон вздохнул и уставился на деревья, качающиеся в саду за окном. Почва не интересовала его, но Мэтью Тощий, очень серьезный и исполненный самых благих намерений колдун, считал ее исключительно захватывающей темой и изо всех сил старался заразить своим энтузиазмом учеников. Он был земляным колдуном, который в молодости учился в Башне Благословенных Полей. Получив кольца с лунным камнем и яшмой, он поселился в небольшой деревушке, где каждый год благословлял посевы фермеров и занимался исследованием способов увеличения их урожаев.

Когда началась охота на ведьм, он бежал из своей деревушки, в конце концов отыскав себе новый дом далеко на юге, где никто не знал, что он колдун. Все семнадцать лет после Дня Предательства он провел, возделывая свой крошечный клочок земли и выращивая на нем такие крупные и вкусные овощи, что соседи начали его подозревать. Он вполне мог быть обвинен в колдовстве, если бы не его поведение, исполненное рассудительного достоинства, и не его готовность делиться с соседями-фермерами знаниями по применению удобрений, взращиванию семян и орошению.

Он был бы вполне рад прожить до конца своих дней в той деревушке, но Мэтью Тощий был человеком долга и знал, что Шабаш Ведьм нуждается в нем. Поэтому, когда до него дошли новости о победе восстания, он собрал свои скромные пожитки и вернулся в Башню Двух Лун, чтобы помочь ведьмам в их борьбе. Через несколько дней наиболее молодые и сильные ведьмы и колдуны должны были выступить в поход вместе с армией Ри, и Мэтью Тощий был преисполнен решимости вбить в голову своих студентов как можно больше за оставшееся ему короткое время.

В длинной классной комнате сидело примерно пятьдесят ребят от десяти до пятнадцать лет, и на лицах большинства из них была написана такая же скука, как и на лице Диллона. Некоторые что-то вырезали на деревянных столах перочинными ножичками; другие перешептывались или передавали друг другу сладкие леденцы из древесного сока; третьи заплетали в косички бахрому своих пледов или ногтями отскребали грязь с босых пяток. Диллон выругался себе под нос и принялся раздумывать, разрешат ли ему обучаться военному делу со старшими мальчиками. Он мечтал когда-нибудь поступить в Телохранители, собственную гвардию Ри, которая скакала вслед за ним в бою, а в мирное время охраняла его. Сведения о составе почвы были совершенно ни к чему Синим Стражам, как обычно называли Телохранителей.

Дверь открылась, и в класс вошел высокий мужчина с кудрявыми каштановыми волосами и окладистой рыжей бородой. С ним была девочка, одетая в подбитый мехом оливковый бархатный костюм и черный плед тонкой работы, повторявшие цвета килта и пледа мужчины. На руке у нее сидела крошечная черная кошка с кисточками на ушах, а по пятам за ними шагала огромная черная волчица.

Мэтью вскочил на ноги, поклонившись и рассыпавшись в приветствиях.

Прионнса Рураха и Шантана склонил голову, сказав:

- Спасибо, любезный. Прошу прощения, что прервал ваш урок, но сегодня мы уезжаем в Рурах, и моя дочь хотела бы попрощаться со своими друзьями.

- Конечно, конечно, - ответил колдун и сделал жест по направлению к классу, полному изумленных ребятишек.

Диллон проворно вскочил на ноги, махнув остальным членам Лиги Исцеляющих Рук, чтобы последовали его примеру. Первым поднялся Джей Скрипач, малиновый от смущения, а Аннтуан и Эртер хотя и отстали, но совсем ненамного. Единственной, кто хоть с каким-то интересом слушал лекцию, была Джоанна, поскольку она знала, что твердые познания в растениеводстве необходимы, если она хочет осуществить свою мечту стать целительницей. Тем не менее, она тоже хотела попрощаться с Финн, поскольку они почти не виделись с ночи восстания, когда та узнала, что она - дочь Мак-Рураха, похищенная Оулом в шестилетнем возрасте. Отданная в ученичество грабителю и наемному убийце, она постигала такие науки, от которых ее высокородные родители были бы совершенно не в восторге, пока наконец не сбежала на улицу, где и познакомилась с остальными. Они были самой проворной и ловкой шайкой попрошаек во всем Лукерсирее, пока не встретились с Йоргом Провидцем и его маленьким учеником Томасом и не образовали Лигу Исцеляющих Рук. Лига немало поспособствовала успеху восстания, произошедшего в Самайн, и последовавшие за ним месяцы казались ребятишкам довольно пресными после напряженного и богатого событиями прошлого года.

Ребята довольно неловко стояли вокруг нее, не зная, что сказать этой закутанной в меха и бархат девочке, так не похожей на оборванную бродяжку, которую знали раньше. Финн, казалось, тоже было неуютно, и она сказала:

- Ну что ж, прощайте, по крайней мере, на какое-то время.

- Может быть, на многие годы, - скорбно сказала Джоанна. - Ты теперь банприоннса, и у тебя не будет времени на таких, как мы.

- Не говори глупостей, - грубо сказала Финн. - Ну разумеется, будет.

- Но ты же будешь в Рурахе, а мы - здесь, - заметил Джей, - так что кто знает, когда мы снова увидимся.

- Я заставлю их привезти меня обратно, - сказала она. - Ведь это единственная Теургия во всей стране, а надо же мне как-то получать образование. - Эта перспектива явно не вызывала у нее никакого воодушевления, но она только помрачнела, когда Диллон сказал быстро:

- Не глупи, Финн, банприоннсы не ходят в школу, у них есть учителя, гувернантки, и все такое.

- Ну а у меня не будет! - воскликнула Финн. - Мало того, что меня тащат в Рурах, так еще и это терпеть придется? Ну уж нет!

- Неужели ты не хочешь ехать? - любопытно спросила Джоанна. - Мне казалось, что тебе понравится быть банприоннсой, ходить в бархате и в украшениях, и чтобы служанка расчесывала тебе волосы, а паж носил платок...

- Это тебе нравятся такие глупости! - яростно воскликнула Финн. - Скучища смертная! Мне гораздо больше хотелось бы учиться наводить чары и стрелять из лука, как вы.

Веснушчатое лицо Диллона помрачнело еще больше.

- Ага, только нас ничему такому не учат, говорят, что слишком маленькие. Магии начинают учить только в шестнадцать лет, и то после того, как пройдешь какое-то дурацкое испытание. Нас учат только каким-то глупостям про грязь.

- Грязь? - непонимающе спросила Финн.

- Да, этот старый зануда только про нее и треплется. Про грязь. Представляешь?

- Ну, Диллон, это же не про грязь, а про то, как выращивать всякие растения! - воскликнула Джоанна. - Нас и другим вещам тоже учат, вроде истории и математики, - сказала она Финн. - Они мне не очень нравятся. Тебе повезло, поедешь в Рурах и будешь жить в замке.

Финн вздохнула.

- Мне хотелось бы лучше остаться здесь, где так много всего происходит.

- Но неужели тебе не хочется увидеть свою маму и снова быть одной семьей?

Джоанна была потрясена. Они с младшим братом Коннором были сиротами, и Джоанна мечтала о том, чтобы это оказалось какой-то ужасной ошибкой, их отец и мать на самом деле остались живы и они снова могли бы жить все вместе. Поскольку именно так и получилось с Финн, ее отношение удивляло девочку.

Финн слегка порозовела и пожала худеньким плечиком.

- Конечно, хочется, - ответила она. - Просто Рурах так далеко. А я ничего не помню.

- Ну, по крайней мере, ты будешь жить в замке, у тебя будут слуги и столько жареной оленины, сколько захочешь, а мы будем болтаться здесь и зубрить всякие глупости, вроде того, как делать компост, - надувшись, сказал Диллон.

- Да, наверное, это здорово, - сказала Финн. - А мой дайаден говорит, что научит меня охотиться, так что на худой конец я научусь стрелять из лука, как Изолт.

- Ну вот, вечно так! - взорвался Диллон. - Ты просто глупая девчонка; тебя будут учить, а нас с Аннтуаном - нет, потому, что мы еще слишком маленькие! Тебе-то зачем уметь стрелять, если ты потом выйдешь замуж за какого-нибудь жирного прионнсу и нарожаешь кучу ребятишек? А я хочу быть солдатом, но нас маринуют в этой идиотской Теургии, а к луку даже подходить не разрешают. Мне и не позволили учиться драться мечом, который Лахлан подарил мне за помощь в восстании!

Аннтуан и Эртер согласно шмыгнули носами, а старший из них сказал:

- Да, это нечестно!

- Пылающие яйца дракона! - воскликнула Финн. - Почему это девочкам нельзя учиться стрелять из лука? Посмотрите на Изолт! Она дерется куда лучше, чем все эти великие солдаты. Ничего удивительного, что тебя держат в Теургии, раз ты такой глупый задавака!

Они сердито переглянулись, и эльфийская кошка на руках у Финн выгнула спину дугой и зашипела. Мак-Рурах подошел и положил руку на плечо Финн.

- Ну, Фионнгал, ты готова ехать?

- Да, вполне, - пренебрежительно ответила она.

Ее отец ласково улыбнулся ребятишкам, сказав:

- Что ж, я понимаю, что Фионнгал грустно расставаться с вами, но вы же знаете, что в замке Рурахов вам всегда будут рады. Надеюсь, когда-нибудь вы приедете навестить нас.

Когда Финн вслед за отцом пошла к выходу, они зашептались и зашевелились. Она не удостоила их прощальным взглядом и прошествовала к двери, прямая, как тростинка.

Джей поколебался, потом позвал ее:

- Если я научусь читать, ты будешь писать мне, Финн?

Она оглянулась на него через плечо, и на лице у нее промелькнула прежняя усмешка.

- Ты научись сначала!

И ушла.

Лахлан и Изолт гуляли в саду, обсуждая свои планы, когда ветви деревьев над их головами внезапно зашуршали, и маленькая фигурка выпрыгнула из листвы, приземлившись перед ними на четвереньки. Изолт мгновенно встала в оборонительную стойку, но тут же опустила руки, узнав ее.

- Диллон! - воскликнул Лахлан. - Что ты здесь делаешь?

Мальчик встал на ноги, не обращая внимания на перепачканные в земле колени и ладони, и сказал:

- Ой, Лахлан, то есть я хочу сказать, Ваше Высочество, прошу прощения, что напугал вас, но меня не пропустили к вам.

- Да, как ни странно, мы были очень заняты, - сухо ответил Лахлан. - Ну, что у тебя такого срочного, что понадобилось подкарауливать меня в кустах?

Веснушчатое лицо Диллона залилось легким румянцем, но он сказал упрямо:

- Ваше Высочество, пожалуйста, возьмите меня с собой, когда будете выходить в поход. Я хочу служить вам.

Лицо Лахлана, которое до того было довольно суровым, разгладилось, и он улыбнулся, хотя выражение лица Изолт так и осталось серьезным и внимательным.

- Да, мой мальчик, я понимаю, почему тебя зовут Дерзким. Прости, Диллон, но мы едем на войну, а не на званый вечер. Будет гораздо лучше, если ты останешься здесь и займешься учебой. Ты еще успеешь навоеваться, когда станешь взрослым.

- Я уже взрослый, - ответил мальчик сердито. - Кроме того, Йорг сказал, что вы берете Томаса, а он ведь совсем мальчишка.

- Но ты же знаешь, что Томас нам понадобится, - раздражаясь, сказал Лахлан. - У нас и без того мало людей, чтобы еще терять их от ран и воспалений. Томас сможет исцелить их и снова сделать сильными. - Он развернулся, собираясь уйти, и бросил через плечо, - Ты должен быть на занятиях, мой мальчик, а не лазать по деревьям в саду. Возвращайся за книжки.

Диллон покраснел еще больше и сказал с достоинством:

- Я довольно рослый парень для своего возраста, Ваше Высочество, и я могу быть вам полезным, вы же знаете. Разве я не помог вам в Самайн?

- Очень помог, - сказала Изолт, и в ее голосе послышалась не свойственная ей обычно теплота.

Диллон продолжил горячо:

- Вам понадобятся оруженосцы, Ваше Высочество, чтобы быть у вас на посылках, и стеречь вашу лошадь, и чистить доспехи... - на миг он запнулся, не зная, что бы еще придумать, потом быстро продолжил, - и мы могли бы нести ваше знамя. - Глаза у него засверкали, и стало совершенно ясно, что его воображение уже рисовало картины того, как он героически и отважно мчится в бой перед самим Ри, неся стяг с оленем Мак-Кьюиннов.

Лахлан чуть было не рассмеялся и не велел ему заняться своими книгами, но Изолт положила ладонь ему на руку, и в ее глазах промелькнуло сочувствие.

- Тебе действительно понадобятся оруженосцы, Лахлан, - сказала она.

Ри бросил на нее скептический взгляд, потом пожал плечами.

- Ты говоришь "мы", Диллон. Полагаю, что ты имеешь в виду всех ребят из Лиги Исцеляющих Рук?

- Да, Ваше Высочество.

- Хм, Мегэн будет недовольна, да и Энит тоже. Они считают, что у этого вашего Джея есть Талант, - сказал Лахлан.

- Значит, мы можем поехать с вами? - воскликнул Диллон.

- Ну, поскольку я не вижу другого способа отвязаться от тебя, то да, - сказал Лахлан, улыбаясь.

Диллон восторженно завопил и неуклюже перекувырнулся колесом, тут же завалившись на спину.

- Пылающие яйца дракона, вот ребята обрадуются! - закричал он.

Мчась по коридору впереди Аннтуана, Эртера и маленького Парлена и чуть не спотыкаясь о мохнатого Джеда, Диллон услышал западающий в память напев виолы Джея. Даже Диллон, который почти не разбирался в музыке, понимал, насколько улучшилась игра его друга за те несколько месяцев, в течение которых его учила старая циркачка. Энит Серебряное Горло не хотела оставаться в стенах Башни Ведьм, пока не услышала, как играет Джей; тогда она улыбнулась и сказала:

- Ладно, останусь, пока у меня снова не начнется зуд попутешествовать, а в моем возрасте кто знает, когда это случится?

С тех пор, как она взяла Джея к себе в ученики, Диллон и остальные мальчики виделись с ним лишь на дневных занятиях, обязательных для всех учеников Теургии. Все оставшееся время Джей проводил в комнатах старой циркачки, слушая ее пение или помогая ее сыну Морреллу учиться играть на скрипке. Джей даже отказался участвовать в ежевечерних баталиях во дворе у башни, когда они доставали свои выструганные из старых деревяшек мечи и бились друг с другом, воображая себя Синими Стражами.

- А вдруг Энит снова захочется попутешествовать, когда придет весна, - говорил Джей, - и что тогда я буду делать? Она единственная, кто знает колдовские песни.

Диллон забарабанил в дверь, и звуки виолы затихли, а за ней и нежный мелодичный голос Энит. Джей с виолой в руке открыл дверь, зажав под мышкой смычок. Он был явно раздосадован тем, что его прервали.

Диллон возбужденно пустился в объяснения. Он не замечал выражения лица Джея, пока у него не кончились слова; тогда он воскликнул негодующе:

- Да что с тобой такое, балда? Язык проглотил? Неужели тебе не хочется пойти на войну вместе с нами?

- Да нет, не то чтобы, - принялся оправдываться Джей. - Просто если я пойду, то не смогу учиться у Энит. Она осталась здесь только для того, чтобы учить меня - она говорит, что не может жить в доме, в четырех стенах ей неуютно. Если я уйду с тобой и с ребятами, она сядет в свой фургон и опять отправится странствовать.

Диллон не верил своим ушам.

- Ты хочешь сказать, что лучше останешься здесь учиться играть на скрипке, чем станешь помощником Ри и будешь носить в бой его стяг?

- Я не просто учусь играть на скрипке, - ответил Джей, и его худые смуглые щеки окрасились смущенным румянцем. Он прижал к себе виолу. - Знаешь, это виола д'амур, одна из величайших реликвий клана Мак-Синнов. Они считают, что ее сделала сама Гвиневера Ник-Синн, а ведь это она воссоздала арфу Синнадар. Для меня огромная честь даже просто прикасаться, не говоря уже о том, чтобы играть на ней.

Диллон взглянул на виолу, которую Джей держал в руках. Он никогда раньше не замечал, что это действительно очень необычный инструмент. У нее было девять струн, натянутых на искусно сделанную деревянную подставку. Ее длинный гриф был вырезан в виде фигуры и лица прекрасной женщины с распущенными волосами и повязкой на глазах.

Он знал, что Хранительница Ключа Мегэн очень рассердилась, когда Лахлан позволил Лиге Исцеляющих Рук в награду за помощь в восстании выбрать себе семейные реликвии из хранилища. Диллон выбрал меч прекрасной работы, который явно имел какое-то историческое значение. Аннтуан тоже выбрал меч, Эртер - украшенный драгоценными камнями кинжал, Джоанна - прелестный браслет, а ее брат Коннор - музыкальную шкатулку с секретом. Парлену приглянулся серебряный кубок с кристаллом хрусталя, вставленным в ножку, а Финн взяла себе охотничий рог, который оказался военным рогом Мак-Рурахов, реликвией ее собственного семейства, вызывавшим дух воинов из прошлого. Хотя в то время она еще этого и не знала, она прихватила и плащ-невидимку, который сначала скрыл Лахлана, когда ему понадобилось проникнуть во дворец к умирающему брату, а потом помог Майе Колдунье незамеченной пробраться через лабиринт к Пруду Двух Лун. После этого плащ исчез, и несмотря на то, что Мегэн организовала тщательные поиски, его так и не обнаружили.

Исчезновение плаща очень встревожило Мегэн, и она сурово выбранила Лахлана. Мечи и кинжал у ребят она отобрала, резко сказав, что они слишком опасны для детей. Теперь, когда они стали оруженосцами Ри, Диллон надеялся, что им позволят носить свое оружие, однако Мегэн настрого запретила это, к огромному расстройству мальчиков. Но Лахлан сжалился над ними и пообещал, что мальчикам дадут маленькие мечи, более подходящие для их возраста и сложения, если они научатся правильно обращаться с ними. Поскольку именно об этом Диллон и мечтал, он не мог понять, почему Джей предпочел обучение игре на виоле, пусть даже старинной и священной.

- Ну и пожалуйста, оставайся здесь и учись играть на своей глупой старой развалюхе, - сказал он с отвращением. - Тогда ты больше не можешь быть моим лейтенантом. Придется назначить вместо тебя Аннтуана.

Джей густо покраснел и выдавил:

- Ну и ладно. Если это именно то, чего тебе хочется, замечательно. Только нечестно вышвыривать меня из Лиги только потому, что я не хочу быть оруженосцем. Хранительница Ключа говорит, что я сделаю для Шабаша больше, если буду учиться тому, к чему у меня есть способности. Она говорит, что очень немногие владеют Талантом петь колдовские песни и что когда-нибудь я стану великим колдуном и буду очаровывать людей своей музыкой.

- Да ничего у тебя не получится, - усмехнулся Диллон.

- А Мегэн считает, что получится, а она ведь Хранительница Ключа, и Энит считает, что получится, а она...

- Просто старая цыганка, - парировал Диллон, разозлившись при мысли, что его лейтенант осмелился перечить ему.

Джей крепче прижал к себе смычок, его губы превратились в тонкую полоску. Послышался голос Энит, зовущей его, и он сказал отрывисто:

- Мне нужно идти. Прости, что не могу пойти с вами, но мое место здесь. Берегите себя.

Раскаиваясь, что вышел из себя, Диллон начал придумывать, что бы ему сказать, но Джей уже вернулся в комнату и закрыл за собой дверь.

Лиланте разбудило острое ощущение опасности. Она стояла неподвижно, не шевеля ни единой веточкой, и прислушивалась. Поблизости кто-то был. Совсем близко. Она чувствовала его дыхание на своей коре. Пальцы пробежались по стволу, раздвинули ее ветви. По ее жилам медленно заструилась человеческая кровь, и она смогла открыть глаза и вглядеться в темноту. Внезапно ее пронзила мучительная боль. Лиланте беззвучно вскрикнула. Снова и снова она чувствовала, как в ее древесину вонзается холодный огонь, и вскинула вверх все ветви, почти падая. Она ощутила, как коса Изабо выскользнула из глубины ее ветвей. Нападающий бросил топор и схватил косу, потом раздался топот поспешно удаляющихся ног.