быть не может, но суть не в этом.
который пришелся не на самый лучшие времена в истории Древней Греции, и это
отразилось во всем, что он говорил, казалось бы, о далеком прошлом. Во
времена бурного расцвета Микенского и Троянского царств не могли царицы
прясть полотно вместе со своими рабынями, невозможно представить себе царей,
копающихся в виноградниках или пашущих быками. Это не Трое или Итаке, или
Микенах - это Гомер о себе и своем времени, когда было именно так и никак
иначе. Ну и что с того?
времени.
хорошие или плохие, талантливые или не очень, мудрые или наивные, на века
или на сезон. Главное, что все-таки пишут.
только на ту тему, что нас действительно волнует; и по этой же причине
нельзя никого заставить сесть за письменный стол либо компьютер и угробить
уйму времени на текст, посвященный чему-то, на что мы чихать хотели с
высокой башни. Даже ставшие уже притчей во языцех диссертации и то подбирали
по принципу наибольшего соответствия. К тому же и результаты писания
диссертаций налицо - да и говорим мы сейчас не о вынужденном, а, наоборот,
вымечтанном бумагомарательстве - одном из самых приятных действий, известных
человеку разумному, и сравнимом разве что с гурманством.
бумаги - этого одной статьей не передашь.
каждого отдельно взятого человека, с головой ушедшего в эту работу,
подняться над собой повседневным - замороченным и задерганным, прыгнуть выше
головы, отрастить себе крылья, либо еще более, если только получится,
приблизиться к своему оригиналу - к тому, по образу кого... Остальное -
молчание.
скудной повседневности отношения не имеющие. Точнее, отношение они имеют
самое прямое, однако перед пишущим стоит нелегкая задачка - доказать сей
факт; и на то, чтобы это сделать, уходит порой не только вся жизнь, но еще и
огромный кусок времени из посмертного существования, прежде чем кому-нибудь
другому, уже читающему, придет в голову признать его правоту.
"вечными" вопросами - это уже победа. К сожалению, одержанная немногими.
также зарплат, жилищных условий, порядка, определенности и уверенности в
завтрашнем дне), воспоминания о таких размытых понятиях, как, скажем,
чувство собственного достоинства, всплывают только дискретно, если всплывают
вообще. Напоминать о гордости, свободе, истине человеку, который решает
проблему с уплатой за квартиру, конечно же, можно и должно, но не всегда
результативно. Беда в том, что все мы живем не одни, а в обществе, от
которого, по определению, не можем не зависеть (как бы отчаянно порой этого
ни хотелось); и хотя в теории согласны с тем, что человек - это звучит
гордо, но на практике существует родимое правительство, начальство, супруга
и потомство, а еще тещи и свекрови, сварливые продавцы в магазинах и
свирепые налоговые инспекторы, которые чью-либо, но не свою собственную
гордость и независимость воспринимают исключительно как личное
оскорбление...
него где-то болит настолько, что он занимается странным - с точки зрения
окружающих - делом, не дающим по теперешним временам ни прибыли, ни
какой-либо иной, нематериальной выгоды. О писателях, сочиняющих что-то вроде
сказок, высказываются и того хлеще. Чем они заняты, черт бы их побрал?
Неужто пресловутое "viovo vicci", еще в школе изученное и тогда же прочно
забытое?
замученному бытовухой, необходимо осторожно, ненавязчиво и крайне деликатно.
Иначе рискуешь нарваться на защитную реакцию организма - неприятие,
раздражение, порой что-то покрепче, вроде неприкрытой ненависти и
откровенного хамства.
что неправ.
возможности сказать: "Попробовал бы он побыть в моей шкуре - живо пропала бы
тяга совершать подвиги". Читателя вообще нужно лишить желания примерять,
оправдываясь, на себя жизнь героя в привычных для него - читателя -
обстоятельствах; сравнивать себя и героя с постоянным перекосом в свою
пользу вопреки логике и здравому смыслу; - и это очень сложно, поверьте, ибо
в этом нелегком деле самоуспокоения и самоутешения он поднаторел, как,
может, никто другой.
заявила:
полкниги ест, и переводами подрабатывает, и под горячим душем каждый день
отмокает. Ну и что, что у нее сосуды плохие?! Попробовала бы она со своими
сосудами постоять под нашим душем - под ледяным. А какие у меня сосуды, ты
сама знаешь. Подумаешь, убийца - мне бы пожить ее жизнью, я бы всю
преступность искоренила!
мурашки по волосам и кожа дыбом... то есть наоборот.
правила. Скорее, наоборот: читатель вымечтанный, желанный, интеллигентный и
образованный - вот это редкость; и хотя таких людей немало, но и не чересчур
много - к великому моему сожалению.
на то, что однажды придет такое время, когда их сможет оценить большинство.
Авторам не дают покоя не лавры Пушкина, но его литературная судьба -
понимание, которое настигло спустя столетие, его сегодняшняя уместность. И
невероятная свобода: летящее перо, ничем не ограниченный простор фантазии,
легкость...
думать об этом, не вспоминать и даже не чувствовать ее нехватку как острую
боль. Как же необходима.
мире. Фэнтези в этом отношении - самый благодатный жанр, нашу свободу не
ограничивающий ни в чем. Единственное условие - писать, твердо помня о том,
что правда и истина - это разные вещи, и что истина неизмеримо выше. Фэнтези
- вымысел от первого и до последнего слова, и в этом смысле - сплошная
неправда; но ничего не стоит только в том единственном случае, если писано
просто на потеху, не во имя, а ради чего-то.
имя.
является, под каким определением существует сегодня.
лучше и выше. Но:
оказываются перед странной проблемой: в условиях полной и всепоглощающей
неразберихи (чудное китайское проклятие: чтоб тебе родиться в интересное
время!- сбывается в нашей жизни. Узнать бы, кто проклял, да надавать ему по
шее) выводить на арену героя, который пренебрегает действительностью в
стремлении к высшему и вечному - значит заведомо делать своего героя изгоем,
чудаком и - что самое главное - единственным в своем роде. А потому от
большинства читателей нельзя требовать, чтобы они присмотрелись к нему,
прислушались, оценили его поступки и согласились с ним в конце концов. Как
показывает практика, к нашему современнику и соотечественнику - буде он
решится все-таки стать героем - пожалуй, никто не примкнет; и
друзей-единомышленников у него скорее всего нет - во всяком случае таких,
чтобы и на смерть за него, и на каторгу. И возвышенная и неземная любовь ему
тоже не грозит; и противник какой-то не такой - не злобный, не всем
обеспеченный, не могущественный настолько, что победа над ним почетна и душу
греет, но иногда даже дряхлый и беспомощный, вроде соседки по коммунальной
квартире - где и мечом как следует не взмахнешь, но кровь из тебя пососут. И
на всех бабушек Раскольниковых не хватит, а топоров и подавно, не говоря о
Достоевских.
особенностью - правом автора на создание собственного мира, собственной
реальности, где никто не имеет права диктовать ему - а значит и его герою -
условия игры. Где добро - всегда добро, а зло - всегда зло. И это
единственное правильное.
кажется тем, кто в нем обитает - принципиально иным взглядом.
невозможность окружающей действительности.
ужаснуться, изумиться и встряхнуть людей, спокойно проживающих свой век так,
как этого делать нельзя. Помните роман нашего детства "Таинственный
незнакомец"? Средневековую австрийскую деревушку, живущую в нищете и
полнейшей духовной тьме; где жгут на кострах ведьм и пытают инакомыслящих,
где возможно любое зло, но трое мальчишек - главных героев - резвятся и