Чтение 7–й страницы книги ~Куприян~

- Чего ж тут думать? - насмешливо спросил он. - Плюнуть, да и все тут!

Мужик недружелюбно поглядел на него, вздохнул и промолчал. Куприян
потупился.

- Анютка у них на дворе была вечор, - заговорил мужик опять,
поворачиваясь к Куприяну.

- Ну?

- Сказывала, чтобы тебе прийти сегодня... попоздней на огород. Матрена
наказывала...

Куприян помолчал.

- Ладно, приду, - буркнул он.

- Так, - сказал мужик и встал, - хлеб-то есть? - спросил он.

- Хлеб есть, - ответил Васька, - а вот водку всю вылакали... пошли
посудинку-то...

- Давай бутылку. Как откроют винную, пошлю.

Мужик вышел, затворив за собой ворота.

- Слышь, Купря, - заговорил Васька, - нам должно удирать... Махнем в
Тарасовку к Пузатову.

Куприян ответил не сразу, точно не решался высказать что-то.

- Ну... - сказал он, - до завтра тута побудем...

Васька удивился.

- Какого черта? Гунявый говорит облава будет, исправник приедет
ввечеру.

Куприян опять замолчал.

- А черт с ним! - с досадой махнул он рукой

- А словят?..

- Поглядим, - упрямо возразил Куприян.

- Да ты чего тут не видал?

И Васька вдруг проворно сел.

- Неужели из-за бабы останешься?..

- А хоть бы и так, - глядя в сторону, ответил Ку-приян.

Васька улыбнулся во весь рот и поправил картуз.

- Что, тебе ее жаль, что ли? - спросил он.

- Жаль, - буркнул Куприян, стараясь не смотреть на Ваську.

Васька поглядел на него, потом присвистнул и рассердился.

- Жаль, жаль... Ишь какой жалостливый! Дурак. Чего жалеть? Что ей ребра
пересчитали, так это дело житейское... не помрет. А помрет - похороним,
пироги поедим честь честью! Да и чего жаль-то? Я и сам ее в таком разе
потрепал бы...

Куприян покраснел и нахмурился.

- Зверье вы все, одно слово! - хрипло выговорил он.

- А ты - баба! - издевался Васька. - Ишь разжалобился... Баба самая
непутевая, спуталась на стороне. Ну, мужу, конечно, не лестно... Он и
поучит! Ты не бил бы небось?

Куприян тяжело сопел носом.

- Нет, ты скажи, - приставал Васька.

- Может, поучил бы, а может, и нет... А Матрену точно что жалко. Баба
очень тихая!

- Пойди утешь.

- Пойду.

- Пойди, пойди, - издевался Васька. - Там тя Егор научит, как чужих баб
утешать! А к исправнику так прямо в карман...

- Плевать мне твоему исправнику в рыло, - грубо буркнул Куприян. -
Захочу, так я их всех... А ты не лезь...

Васька хотел что-то сказать, но промолчал, увидя, что Куприян
рассердился.

Он плюнул, махнул рукой и завалился на сено.

- Иди, куда хошь, шалый, - пробормотал он, - хоть к черту в зубы.

И запел довольно приятным разбитым голосом:

Эх, у попова тына-а

Повстречалася дывчина-а...

Повстречалася - рассталася...

Другую встречу-у,

И ту привечу-у.

Эх, повстречалася - рассталася...

Куприян ухмыльнулся и мотнул головой. Васька подмигнул и еще удалей
запел:

Повстречалася - рассталася!..

- Вот как, брат! - ухнул он.

Куприян опять насупился.

- Эх, гармоники нет! - щелкнул пальцами Васька. - Нашему брату
фабричному без гармоники смерть! Я б, кажись, и помирал - на гармонике
вечную память играл!

Васька засмеялся своей остроте.

- Складно, - одобрил Куприян.

За стеной послышались тяжелые шаги. Вошел старик Гунявый. Как и прежде,
он сначала подождал, пока глаза освоятся с темнотой.

- Водку принес? - спросил Васька.

- Не, - сумрачно ответил Гунявый и почесал волосатую грудь.

- Что так? Гунявый помолчал.

- Вы вот что, - заговорил он, - валите пока что к лесу... Сейчас писарь
приехал. Сказывают, урядник нонче приедет, а завтра становой с исправником;
облава на вас будет...

- Вот так фунт! - побледнел Васька.

Куприян нахмурился и встал.

- Тэк-с, - сказал он. - Слушай, дед, мы, значит, сейчас к лесу через
село. Ежели кто увидит, скажем, что от облавы идем. Писарь, чай, увидит. Ну,
облаву утром в лес, а мы вечерком из лесу сюда... пусть ищут.

- Ладно, - усмехнулся себе в усы Гунявый. Васька посмотрел на Куприяна,
почесал затылок и замялся.

- Ты что? - спросил Куприян.

- Да я ничего, - смущенно возразил Васька.

- Ну...

- Я лучше задами пройду, - пробормотал он.

Куприян подумал.

- Ну и черт с тобой! Оно и лучше... Гунявый презрительно крякнул.
Куприян порылся под стрехой и вытащил одностволку с длинным порыжевшим
дулом.

- Заряжена? - спросил он Гунявого.

- Не, - ответил старик.

Куприян порылся еще, достал рожок с порохом и стал заряжать ружье
тщательно и медленно. Гунявый и Васька молча смотрели на его работу.

Кончив, Куприян встал, вскинул ружье на плечо и тряхнул волосами.

- Так-то лучше, - сказал он.

- Идти, что ль? - спросил Васька.

- Валяй. Около болота встретимся.

Они вышли.

Был уже день, но серый и бледный. Дождь перестал, но тучи шли низко и
тяжело.

Васька пошел вдоль огорода, оглядываясь по сторонам. Куприян с Гунявым
прошли через двор, и Куприян вышел на улицу.

- Ты того... - сказал старик, стоя в калитке.

- Что?

Егора опасайся... Ему уж доложено...

- Кто? - хмуро спросил Куприян.

- Палашка, чай, солдатка... ее дело. Так ты, говорю, опасайся...

Куприян почесал затылок.

- А ну его к чертям в болото! Не дюже испугался, - сказал он и пошел
вдоль улицы.

Гунявый долго смотрел ему вслед своими маленькими острыми глазками
из-под седых нависших бровей. Потом вздохнул, почесал грудь и пошел к сараю,
где сбивал бочку.

Куприян шел посвистывая и думал, что надо сделать так, чтобы его
заметили в волостном правлении. Когда он вышел на площадь и пошел мимо
волости, навстречу ему попался столяр Семен, слегка выпивший молодой мужик.

- А, Куприян Васильевич, наше вам! - сказал он, весело скаля зубы.

- Здорово, - ответил Куприян и остановился.

- За чьими лошадками пожаловали? - спросил Семен.

- Твоей не возьму, - насмешливо возразил Куприян.

У Семена, пьяницы и пустого, ленивого мужика, была самая плохая и
старая на селе лошадь.

Семен засмеялся.

- Ну и то ладно! - сказал он. - Ты бы у старшины посмотрел: ха-арошую
тройку купил!

- Поглядим, - хладнокровно проговорил Куприян и пошел дальше, заметив
движение в окнах волостного правления.

Попадавшиеся ему навстречу мужики угрюмо отворачивались и что-то
бурчали. Куприян поглядывал на них с усмешкой и скоро вышел в поле.

VIII

Тройка земских круглых и сытых лошадок выехала из лесу от станции и,
всползши на гору, бойко покатила к Дерновому.

На козлах сидел ямщик, парень лет девятнадцати, с совершенно круглой
рожей, веселый, курносый, с большими, толстыми губами. В бричке поместились
старшина. Головченко и урядник, коренастый пожилой человек, с большой
бородой, в порыжевшей полицейской форме, с шашкой через плечо.