и когда его поили чаем.
стиль отношений. В штабе родимцевской дивизии постоянно гордились своим
молодым генералом.
каменной обшивке трубы, сел, разгреб руками сено и проговорил:
действовать собирается.
генералу.
что ж, в ней нет высшей заслуги. А наступать из этой трубы нельзя. Рады
бы, да в трубе резервов не накопишь.
несколько слов. Тот потянулся к телефону, но Родимцев положил руку на
телефонный аппарат и сказал:
дымным светом ламп, сделанных из снарядных гильз. Частые пулеметные
очереди грохотали над головой сидевших, как тележки на мосту. Время от
времени ударяли разрывы ручных гранат. Звуки в трубе резонировали очень
гулко.
поднес к уху нетерпеливую телефонную трубку.
по-домашнему улыбнувшись, сказал ему:
Крымов примерно понимал, что происходило. Заместитель командира дивизии,
молодой полковник Борисов, подошел к генералу и, склонившись над ящиком,
на котором был разложен план Сталинграда, картинно, резко провел жирную
синюю черту по перпендикуляру, рассекающую до самой Волги красный пунктир
советской обороны. Борисов выразительно посмотрел на Родимцева темными
глазами. Родимцев вдруг встал, увидя идущего к нему из полумрака человека
в плащ-палатке.
откуда он явился, - он был окутан невидимым раскаленным облаком, казалось,
что при быстрых движениях не плащ-палатка шуршит, а потрескивает
электричество, которым насыщен этот человек.
овраг залез, прет к Волге. Надо усилить меня.
Родимцев.
понятно, когда он, повернувшись, пошел к выходу, что он знает цену,
которую заплатит.
оврага.
пистолетные выстрелы, мелькнули красные зарницы ручных гранат.
начальник штаба, закричал:
голосом, отмечавший цветным карандашиком по карте изменение обстановки.
Исчезло ощущение, что война в каменных развалинах и поросших бурьяном
оврагах связана с хромированной сталью, катодными лампами,
радиоаппаратурой. Человек с тонкими губами озорно крикнул:
мной, отразим противника!
было ледяного и жгучего боевого спирта. На миг показалось, - не в опыте,
не в знании карты, а в жестокой и безудержной, озорной душе главная сила
этого человека!
неловко и торопливо толкаясь, вываливались из штабной трубы, и впереди,
освещенный боевым, мерцающим огнем, легким шагом бежал Родимцев, стремясь
к оврагу, откуда раздавались взрывы, выстрелы, крики и брань.
оврага и поглядел вниз, его содрогнувшееся сердце почувствовало
соединенное чувство гадливости, страха, ненависти. На дне расселины
мелькали неясные тени, вспыхивали и гасли искры выстрелов, загорался то
зеленый, то красный глазок, а в воздухе стоял непрерывный железный свист.
Казалось, Крымов заглянул в огромную змеиную нору, где сотни потревоженных
ядовитых существ, шипя, сверкая глазами, быстро расползались, шурша среди
сухого бурьяна.
мелькавшим во тьме вспышкам, по быстрым теням, ползавшим по склонам
оврага.
Частый грохот ручных гранат тряс воздух и землю, - штурмовая немецкая
группа стремилась прорваться к устью трубы.
вспыхивали, то гасли. Казалось, кипит большой черный котел, и Крымов весь,
всем телом, всей душой погрузился в это булькающее, пузырящееся кипение и
уж не мог мыслить, чувствовать, как мыслил и чувствовал прежде. То
казалось, он правит движением захватившею его водоворота, то ощущение
гибели охватывало его, и казалось, густая смоляная тьма льется ему в
глаза, в ноздри, и уж нет воздуха для дыхания и нет звездного неба над
головой, есть лишь мрак, овраг и страшные существа, шуршащие в бурьяне.
время силилось очевидное, по-дневному ясное чувство связи с людьми,
ползущими по откосу, чувство своей силы, соединенной с силой стреляющих
рядом с ним, чувство радости, что где-то рядом находится Родимцев.
различишь, кто это рядом - товарищ или готовый убить тебя враг,
связывалось со вторым, не менее удивительным и необъяснимым ощущением
общего хода боя, тем ощущением, которое давало солдатам возможность судить
об истинном соотношении сил в бою, предугадывать ход боя.
11
других дымом, огнем, оглушенном, часто оказывается более справедливым, чем
суждение об исходе боя, вынесенное за штабной картой.
наступающий и, кажется, достигший своей цели солдат растерянно
оглядывается и перестает видеть тех, с кем дружно вместе начинал движение
к цели, а противник, который все время был для него единичным, слабым,
глупым, становится множественным и потому непреодолимым. В этот ясный для
тех, кто переживает его, миг боевого перелома, таинственный и необъяснимый
для тех, кто извне пытается предугадать и понять его, происходит душевное
изменение в восприятии: лихое, умное "мы" обращается в робкое, хрупкое
"я", а неудачливый противник, который воспринимался как единичный предмет
охоты, превращается в ужасное и грозное, слитное "они".
преодолевающим сопротивление по отдельности: разрыв снаряда... пулеметная
очередь... вот он, этот, за укрытием стреляет, сейчас он побежит, он не
может не побежать, так как он один, по отдельности от той своей отдельной
пушки, от того своего отдельного пулемета, от того, соседнего ему,
стреляющего тоже по отдельности солдата, а я - это мы, я - это вся
громадная, идущая в атаку пехота, я - это поддерживающая меня артиллерия,
я - это поддерживающие меня танки, я - это ракета, освещающая наше общее
боевое дело. И вдруг - я остаюсь один, а все, что было раздельно и потому
слабо, сливается в ужасное единство вражеского ружейного, пулеметного,
артиллерийского огня, и нет уже силы, которая помогла бы мне преодолеть
это единство. Спасение - в моем бегстве, в том, чтобы спрятать мою голову,
укрыть плечо, лоб, челюсть.
себя слабыми и отдельными начинают расчленять единство обрушившегося на
них неприятеля и ощущать собственное единство, в котором и есть сила
победы.
делу называться искусством.
понятия единичности к понятию множественности не только связь событий при
ночных штурмах рот и батальонов, но и знак военных усилий армий и народов.
это ощущение времени. Девочка, протанцевавшая на новогоднем балу до утра,