кусства, и человеческое общество, и сама эволюция - продукт слепого слу-
чая. "Случай - поворотный фактор всякого эволюционного процесса, уклад,
возникший в результате данного процесса, создает собственные системные
законы, не имеющие ничего общего с первоначальным поворотным фактором".*
вполне прав. Что ж, истина, как ей и полагается, лежит всегда посереди-
не. Есть у нее этакая милая привычка - всегда лежать посередине...
следствием не "чаяний народных масс", а вполне меркантильных желаний та-
мошних баронов и герцогов, сделавших из проповедей Лютера простой и нед-
вусмысленный вывод: появилась теоретическая база, которая позволяет как
бы и на законном основании отобрать у католической церкви все движимое и
недвижимое имущество. И отбирать бросились со всем усердием.
гих странах господа дворяне облизывались на церковное имущество. Но не
во всех хватило духу претворить мечты в жизнь. И остается открытым воп-
рос: случайностью или закономерностью было поражение католицизма в Анг-
лии? Будь король английский Генрих VIII не столь любвеобилен, не разо-
бидься он на папу римского за отказ освятить очередной королевский
брак... Простор для версий открывается необозримый.
истории. Александр Дюма трактовал этот вопрос с исконно галльской лег-
костью: Европа едва не погрузилась в огонь и кровь оттого, что герцог
Икс принял маршала Игрека, сидя на сломанном стуле..."
робки из романа Азимова "Конец вечности". Помните? Достаточно путешест-
веннику во времени переставить коробку не на ту полку, чтобы никогда не
появились в данной реальности сверхбыстрые космические корабли...
кий любитель фантастики...
можно было убить десяток Гитлеров, но вряд ли это остановило бы грохот
подкованных сапог по германской брусчатке. Чересчур сильно была унижена
Германия после первой мировой войны, чересчур ограблена, слишком много
горючего материала накопилось, чтобы надеяться на мирный исход. Хаос
рождает чудовищ - и чудовище пришло...
виться с хаосом (конечно, если дело не зашло слишком далеко). Классичес-
ким экспериментом на тему "роли личности в истории" можно считать шведс-
кие события второй половины XVIII века, точнее - переворот, совершенный
молодым королем Густавом III Адольфом.
бой практически полный аналог Польши. Точно так, как в Польше, разгул
"вольностей дворянских" достиг немыслимых пределов. Страна стояла на по-
роге беззастенчивого раздела - в риксдаге, шведском парламенте, совер-
шенно открыто действовали "прусская", "датская" и "русская" партии, за
солидное денежное вознаграждение от соответствующих держав интриговавшие
в их пользу. У короля была одна-единственная привилегия: второй, допол-
нительный голос в парламенте. И только. И все. Крах стоял на пороге.
выражавший интересы дворянства, и только дворянства) перед лицом несом-
ненной угрозы сделал опрометчивый шаг: доверил молодому королю командо-
вание армией (каковой привилегии после смерти Карла XII* шведские монар-
хи были лишены)...
не погиб от шальной пули при осаде неприятельской крепости, а был убит
выстрелом из своего же окопа в результате заговора тех, кто хотел покон-
чить с его военными авантюрами, губительно действовавшими на Швецию.
тания подготовлены агентами короля на его же деньги. Ради незатейливой
цели: получить в свое распоряжение вооруженную силу. Когда спохватились,
было уже поздно: молодой Густав сумел завоевать расположение армии, и в
одно прекрасное утро здание парламента окружила гвардия с пушками, нехо-
рошо посверкивали граненые багинеты, дымились фитили, а третье сословие,
моментально смекнувшее, что к чему, шумно выражало одобрение столь ради-
кальным реформам.
тельно прищемили хвост и навели в стране порядок. Планы по разделу Шве-
ции так и остались нереализованными и потраченные на это денежки - руб-
ли, кроны и талеры - пропали зря. Королю Густаву так и не простили столь
крутых реформ - в 1792 г. граф Анкерстром выстрелил в него на дворцовом
балу, нанеся смертельную рану, но возврата к прежним вольностям шведское
дворянство так и не дождалось, процесс оказался необратимым. Ну, а ока-
жись на месте Густава более вялая и нерешительная личность? Швеция могла
исчезнуть с географической карты, как в том же XVIII в. исчезла Польша,
где сильного человека не нашлось...
следует придерживаться строгой логики, а не произвольных фантазий. Люби-
тели творчества английского юмориста Джером Джерома должны помнить те
строчки из "Троих в одной лодке", где Джером (гораздо раньше многих фан-
тастов) пытается создать "альтернативную историю".
анн (тот самый незадачливый "принц Джон" из романа "Айвенго") подписал
Великую хартию вольностей. И один из них, фантазер и мечтатель, невольно
начинает размышлять: а возможен ли был другой исход?
енных сзади, и на угрюмое войско баронов, окружившее его.
стоящему всаднику, один призыв к его французским войскам, отчаянный на-
тиск на готовые к отпору ряды впереди - и эти мятежные бароны еще пожа-
леют о том дне, когда они посмели расстроить его планы! Более смелая ру-
ка могла бы изменить ход игры даже в таком положении. Будь на его месте
Ричард, чаша свободы, чего доброго, была бы выбита из рук Англии, и она
еще сотню лет не узнала бы, какова эта свобода на вкус!"
доя многих писателей, интересовавшихся альтернативной историей. Здесь
допущен, увы, один-единственный логический изъян...
на месте жалкого и ничтожного Иоанна, навсегда припечатанного в английс-
кой истории кличкой Безземельный. Слабый, нерешительный, чуть ли не са-
мый ничтожный среди британских королей, Иоанн как раз и позволил загнать
себя в столь унизительную ловушку.
цинских крепостей приказал распороть животы нескольким сотням пленни-
ков*, чтобы проверить, не проглотили ли они драгоценности, развесил бы
баронов по деревьям и воротам при первом же намеке на непокорность...
Какие, к черту, вольности?!
жиданно, что требуют какого-то иного имени - быть может, следует допол-
нить Историю неким подразделом, которому лично я не в силах подобрать
названия...
завоевание и не последовало бы столь быстро вслед за открытием, не будь
в Испании столь многочисленных деклассированных элементов, оставшихся не
у дел после окончания многовековой войны с маврами. Вся эта разномастная
орда умела лишь воевать, ничего другого не знала и не хотела - а потому
как нельзя более кстати оказалась под рукой. Вместо того чтобы тратить
массу денег и времени, ликвидируя и рассаживая по королевским тюрьмам
буйную вольницу, ее отправили за океан, где она вдребезги разнесла ин-
дейские государства и обеспечила поток золота в метрополию. Увязни Кас-
тилия и Леон в Реконкисте еще лет на полсотни - история обеих Америк
могла бы стать совершенно другой. Примером тому - Франция, у которой так
и не нашлось избыточных людских ресурсов, которые можно было бы перебро-
сить в Америку. А потому своих заокеанских владений французская корона
лишилась так жалко и бездарно, как пьяница теряет на улице кошелек...
Бориса Годунова, далеко не самого худшего русского царя, сыграли обру-
шившиеся на Россию природные катаклизмы 1601-1602 года? Вполне возможно,
не случись этих стихийных бедствий (к которым мы вернемся в одной из
последующих глав), династия Годуновых могла и не прерваться - а это, в
свою очередь, влекло несомненное изменение истории...
"нечистоплотности" западных европейцев, отроду не ведавших такого удо-
вольствия, как русская банька, вообще мывшихся едва ли не раз в жизни. В
общем, насмешки эти вполне справедливы - Западная Европа и в самом деле
не грешила регулярным мытьем лица и тела. Однако причины тому лежат не в
области морали и нравов, а связаны со вполне конкретными природными ус-
ловиями...
даться, превеликому обилию лесов, сиречь - неограниченному потоку дров.
Самое естественное дело на Руси - пойти в лес и невозбранно нарубить
дровишек, сколько сможешь унести (были, правда, ограничения на порубку,
но уж на баньку-то дрова всегда находились).
свидетельствуют, что мылись там столь же часто и охотно, как на Руси -
до определенного времени. Примерно к концу XV века, однако, густые не-
когда европейские леса были чуть ли не сведены под корень, и наступила
первая, пожалуй, в писаной европейской истории экологическая катастрофа.
Шилова Юлия
Буджолд Лоис
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс