- Эмрайин, Мылгун и Кириск - поспешили к лежбищу. Шли берегом, инстинктивно
пригибаясь, быстрыми перебежками от укрытия к укрытию. Кириск не отставал и
только чувствовал, как бешено колотится сердце в груди и как временами
кружится голова от возносящего чувства гордости и волнения.
идущего с большими охотниками на морского зверя! Если бы видела его сейчас
мать, как она гордилась бы им, будущим великим добытчиком и кормильцем рода!
Если бы видела его сейчас Музлук, с которой он часто играл, а теперь никогда
не будет играть, ибо отныне имя его - охотник, и если бы она видела, как он
сейчас вдали от родного Пегого пса пробирается незнакомым бушующим берегом,
среди диких скал и камней, к лежбищу нерпы. И не беда, что винчестеры
находились у Мылгуна и Эмрайина: отец обещал дать ему в руки ружье, когда
наступит время стрелять.
и Кириск пополз. По жестким камням и щербатому льду ползти было тяжко,
неловко, но Кириск понимал, что это необходимо.
дело выглядывая, осматриваясь по сторонам. И замерли, затихли, когда
оставалось приладиться и стрелять.
холодный каменистый островок среди бесконечно огромного моря и на нем - эти
дикие темно-рыжие камни, вывороченные и раскиданные повсюду некой безумной
силой, эту голую смерзшуюся землю, на которой он лежал ничком, еще не
оттаявшую ото льда, жесткую и безжизненную, а рядом с собой отца и Мылгуна,
изготовлявшихся к стрельбе, а впереди, в ложбинке у самого края моря, среди
скальных развалин, замшелых, корявых, разрушенных ветрами и штормами,-
небольшое нерпичье стадо, пока еще ничего не подозревавшее и спокойно
возлежащее на своем месте. А над ними, над лежбищем, над островом, над морем
- слегка мглистое, застывшее небо, как показалось ему тогда, напряженно
ожидающее первого выстрела.
винчестера, переданного ему отцом.
видел себя прославленным, отважным охотником, его вдруг поразило, что живые
спины, живые бока этих неуклюжих, тучных животных, затесавшихся в каменную
лощину в ожидании скупого солнечного тепла, так беззащитны и уязвимы. Но то
была лишь минутная заминка. Вспомнил, что он охотник и что люди ждут от него
добычи, что без мяса и жира нерпы жизнь голодна и скудна, и где-то мелькнула
еще мысль, что надо первым выстрелить и показать себя. Он окреп духом,
твердо целясь, как советовал отец, под левый ласт и чуть выше и чуть правее
- в самое сердце крупного, пятнистого лахтака. А лахтак, будто предчувствуя
что-то недоброе, вдруг насторожился, хотя он не видел охотников и учуять их
не мог - ветер дул с моря. Надо было еще слегка пододвинуться в сторону -
для лучшего прицела, что-то мешало впереди, какая-то тень,- надо было
пододвинуться очень осторожно, и тут камень из-под локтя Кириска резко
отскочил и покатился вниз по уклону, зацепляя случайные камни по пути.
Пятнистый лахтак издал короткий лающий звук - стадо встрепенулось и с ревом
быстро поползло, покатилось к воде. Но в эту секунду, упреждая их отход к
морю, прогремел выстрел, сразивший большую нерпу с края стада - то Мылгун
спасал положение. Кириск растерялся.
глухоте. Кириску стало невыносимо стыдно, что промазал и что по его вине
охота срывалась. Но отец совал ему патрон:
(сколько раз он это проделывал запросто, когда учился стрелять), теперь не
получалось. Затвор винчестера не сразу поддался. Мылгун тем временем дал с
колена еще два выстрела вдогонку кинувшимся в воду нерпам. Одну ранил, и она
закрутилась у самого края берега. Охотники побежали туда. Стадо уже
скрывалось в море, а раненое животное, оставшееся на берегу, всеми силами
пыталось уползти в воду. Когда люди подбежали к тому месту, нерпе удалось
добраться до воды, и она, увлекая за собой кроваво колыхающееся пятно,
поплыла, работая лапами-ластами, медленно погружаясь в прозрачную глубину
моря. Ясно были видны ее испуганно вытаращенные глаза и светло-сиреневая
полоса по хребту, от затылка до самого кончика хвоста. Мылгун опустил
вскинутый винчестер - добивать нерпу теперь не было смысла.
ожидал гораздо большего. Вот тебе и великий охотник!
обиды. Так было ему горько.
принялись потрошить убитую нерпу.- Вот сейчас поплывем на Средний сосец, там
зверья побольше водится.
Будь здоров, стрелять умеешь, добыча от тебя никуда не уйдет.
его. И теперь он дал себе слово - не спешить на охоте и не думать ни о чем
другом, стрелять наверняка, когда глаз и дыхание, как учил отец,
"переселятся в прицел". Вот тогда посылать пулю!
Мылгун удовлетворенно потирал руки, освежевывая тушу с брюшной части:
"Жира-то, видишь, на четыре пальца. Хороша!" Забыв уже о своем огорчении,
Кириск с увлечением помогал ему. А Эмрайин тем временем пошел к старику
Органу причалить поблизости лодку.
кому не обращаясь: - Не нравится мне погода...
сердце, охотники потащили нерпу на связанных жердях к лодке. Кириск шел
следом, нес ружья, оба винчестера.
приговаривал он, готовя свой охотничий нож для трапезы. Предстояло самое
главное после охоты - поедание на месте сырой нерпичьей печенки. Орган
присел над располосованной тушей, нарезал печень дольками. Слегка присыпав
солью, охотники глотали нежные куски печени, причмокивая от удовольствия.
Печень была очень вкусна - нежная, теплая, сытная. Во рту она таяла,
обволакивая язык жирным соком. Сбылась мечта Кириска - как настоящий
мужчина, ел сырую печень на охоте!
холодной, промерзнешь. А печень - самый лучший согрев. И от всех болезней
первое средство.
была в бочонке, в лодке.
насытились, и опять беспокойно посмотрел на небо.
Среднем сосце,- добавил он.- А пока обойдемся. Будем грузиться.
нарезанное сердце нерпы разбросали с приговором для хозяина острова, чтобы
тот не отказывал им в удаче в следующий раз. С тем они снова вышли в море.
воды вызывал чувство жалости и неприкаянности. Путь держали к Среднему. День
уже клонился к вечеру. Гребцы приналегали на весла, торопились засветло
попасть к Среднему сосцу, где предстояло зачалить лодку в укрытие и
заночевать. Малый сосец вскоре исчез из вида, как бы опустился в море, но
Средний еще не появлялся. Снова кругом обступала вода.
плотней. Тверже. Масса воды еще продолжала катиться в прежнем направлении,
ветер же успел уже перемениться. Лодку |встряхивало и качало теперь гораздо
жестче. Но охотников больше беспокоило небо. Что оно предвещало? Что-то
непонятнбе и неожиданное в это время года! Невесть откуда летящая м!уть в
воздухе покрывала небо белесой текучей завесой, как марью, гонимой верховым
ветром от далеких лесных пожаров, бушующих где-то в черных дебрях. И хотя
дымка эта всего лишь затягивала небо и ничем никому не мешала, охотники
хмурились.
вот-вот покажется впереди земля - Средний сосец, самый удобный и надежный из
Трех сосцов.
моря, а может быть, с самого края света - настолько далеко и неправдоподобно
это было. На солнце можно было запросто смотреть, не отворачиваясь. Четко
очерченное и налившееся багровостью, солнце уже угасало, смутно рдея, в той
далекой багрово-дымной стороне. Приоткрылось небо, и снова свет и
спокойствие воцарились в мире. И этого оказалось достаточно - сразу спало
напряжение. Люди в море уже предвкушали приют и отдых на острове.
сидящему возле Кириску, ободряя его похлопыванием по спине.
наивности своей неукоснительно соблюдая запрет отца. Тот накануне еще сказал
ему, что в плавании питьевой воды всегда в обрез, нельзя пить попусту, как
дома. Даже на островах, на всех трех, нет ни капли пресной воды. А в лодку
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман