на месте я могу быть не раньше трех. Поздновато( Рискнуть, впрочем, стоило.
врезается в сплошной хвойный лес, и дорога даже днем не кажется слишком
интересной. Ночью и того хуже. Высвечивая асфальт, фары сгущают тьму по
сторонам, и ты мчишься, словно по коридору, на стенах которого смутно
различимы какие-то рисунки. За семидесятым километровым столбом я сбросил
скорость: теперь важно было не прохлопать поворот на. проселок. Грунтовка
эта считается давно заброшенной, и потому никакого указателя нет. В ясные
ночи ориентироваться помогают контуры, различимые на фоне звездного неба. Но
когда оно затянуто облачной пеленой, полагаться приходится не столько на
зрение, сколько на интуицию. К счастью, ни зрение, ни интуиция не подвели, и
я вовремя свернул с шоссе.
"алеко" не тяжелый армейский джип. Впрочем, кряхтя и переваливаясь с боку на
бок, мы с ним все-таки приближались потихоньку к Мертвым озерам.
шахта на Оуке или сокровища "Генерала Гранта". Раз в несколько лет сбивается
какая-нибудь очередная компания, вытягивает из республиканских фондов или у
спонсоров очередные сотни тысяч или миллионы и пытается озера оживить.
Каждый раз придумывают какой-то новый фокус, а то и попросту, без затей,
вспоминают хорошо забытый старый. Полгода спустя торжественно объявляется,
что Мертвые озера вновь можно считать Большим и Малым Охотничьими, как они и
значатся на карте. Что вода в них свежа, как поцелуй девственницы. Заводилы
совершают ритуальный заплыв, мужественно выхлебывают традиционный кубок
озерной водицы, срывают аплодисменты восхищенной публики и быстренько
отправляются куда-нибудь в Очамчири поправлять здоровье. Правда, в последнее
время аплодисменты стали пожиже, да и публики заметно поубавилось( Потом в
озера запускают рыбу, которая в будущем должна завалить прилавки и окупить
тем самым все расходы. Но ей, рыбе то есть, почему-то окупать расходы не
хочется. Ей, дуре, почему-то больше нравится всплывать кверху брюхом.
Несметные сокровища остаются в Денежной шахте, Мертвые озера остаются
мертвыми, а фиаско очередных кладоискателей и экологов-реставрологов
остается в равной мере незамеченным. Разве что появится в меру ядовитая
статья в какой-нибудь вечерней газете.
обетованной. Уж Бог весть какую пакость накачал в озера заводишко, развалины
которого до сих пор знаменуют собой одну из первых побед общественного
мнения. Историкам это, может, известно, но я понятия не имею. И что этот
завод выпускал -- тоже не ведаю. Но зато не раз слышал, как вспоминают свои
родные места те, кому пришлось их оставить. Сейчас-то уже получше стало,
время, как известно, все лечит, а прежде тут на три километра к воде подойти
нельзя было, один только запах -- и тот наповал бил. И остались две
осиротевшие деревушки. Небольшие. Маленькие даже. Да в том ли счастье? Что,
сотня семей -- мало?
понемножку сюда стали стекаться самые разные людишки. Порой мне кажется, что
подобные места попросту необходимы -- они дают приют тем, кому деваться
больше некуда. Причем Филип совершенно зря стращал меня здешним людом.
Потому как прибиваются сюда в основном обломки кораблекрушений, а вовсе не
матерые уголовники. Кстати, таких обломков немало было и на тех судах, что
везли колонистов в Новый Свет или ссыльнопоселенцев в Австралию. К чему это
привело -- объяснять не приходится. В Заброшенных деревнях можно было
встретить кого угодно -- от спившегося врача до мелкого жулика и от бродяги
по убеждению до проповедника-неудачника. Здесь все обо всех знали, здешний
народ вообще знал немало, но никто никогда никого ни о чем не расспрашивал.
Прелюбопытная сдобилась тут вольница -- со своими законами и нормами
поведения. И нарушать эти нормы было столь же неприлично, как запускать
пальцы в тарелку где-нибудь в "Стерляди золотой". Вот здесь-то и предстояло
разыскать неведомого Кудесника. Судя по прозвищу, он был из тех
механикусов-искусников, что перелицовывали машины для филиновой конторы.
Небось соорудил себе мастерскую где-нибудь в развалинах завода и знай себе
колдует, пока не нагрянет однажды очередная полицейская бригада( Знать бы
только, как его разговорить? Филинов пароль -- им оказался, кстати, пятак,
самый обыкновенный советский пятак 1967 года чеканки -- это, конечно,
хорошо. Но, скорее всего, мало. Деньгам в Заброшенных деревнях предпочитали
обычно натуральный продукт, и потому, покидая "Стерлядь золотую", я
прихватил с собой литровую бутылку водки. Может, сгодится?
скажу, чтобы здесь было слишком людно. Но возле одного из домов, у совсем
почти полегшего забора, теплился костерок и вокруг него собрались трое. Я
вышел из машины и направился к ним.
корточках, третий полулежал на траве. Ревматизма он явно не боялся -- земля
была сырая. Над угольями прогоревшего костерка жарилось на прутьях что-то
похоже-- на шашлык.
земле, начал медленно подниматься. Вид у него был угрожающий.
к огню, проговорил примирительно:
культурный, с ним и говорить культурно надо, а ты сразу( Нехорошо, Хобот,
ей-ей нехорошо!
ни взять -- доцент или профессор. Вот пусть и будет Профессором, раз уж мы
друг другу не представлены.
продолжал Профессор. -- А поскольку вы с Кудесником прежде не встречались,
то наверняка захватили с собой для душевного разговора хорошенький пузырек.
-- во-первых, Кудесник не пьет. То есть я имею в виду, в рот не берет ни
капли спиртного. А во-вторых, Кудесника сейчас нет. Но, возможно, он скоро
будет. И потому мы предлагает вам сделку. Вы распиваете с нами тот пузырек,
что привезли с собой, а мы при первой же возможности представляем вас
Кудеснику. Согласны?
заднего сиденья бутылку. Профессор улыбнулся мне навстречу.
он. И, обернувшись к Хоботу, попросил: -- Сделай, будь ласков.
исчез, чтобы минуты через две вернуться с четырьмя стаканами. Довольно
чистыми, кстати. Однако мне пришлось отклонить приглашение.
надеюсь, вы не откажетесь разделить с нами трапезу? Это грибной шашлык. Если
присолить -- вполне съедобно.
какие заклинания при том произносили, но получилось вкусно. Тем временем
Профессор с завидной точностью -- такой глазомер вырабатывается лишь
долголетней практикой -- разлил водку по стаканам. Вся троица дружно выпила,
занюхала грибками и повторила. Какими судьбами попали они в Заброшенные
деревни стало теперь совершенно очевидно. Но признаться, для начала я
столкнулся с далеко не худшими представителями здешнего люда. Глаза у них
заблестели подозрительно быстро -- влага явно упала на старые дрожжи. И тут
я в полной мере прочувствовал прелести положения единственного непьющего в
компании. Как ни пытался я принять участие в застольной, так сказать,
беседе, все мои реплики шли не в масть и вызывали лишь недовольное сопение
Хобота. Остальные двое тактично этого не замечали, лишь профессорова ухмылка
временами была явно иронической. Но мое профессиональное искусство общения
было оскорблено. Конечно, мне ничего не стоило изобразить ту же кондицию и
включиться в разговор на равных, но будучи трезв по определению, я спасовал.
локте, потом уверенно проговорил:
он говорит: "Кудесник", -- значит, действительно Кудесник. И нам остается
лишь поблагодарить вас за прекрасный напиток и приятное общество.
сквозь облака луна позволяла разглядеть ее достаточно хорошо, и я ахнул. Это
был даже не динозавр. Это был скелет динозавра, меж ребер которого, чуть
прикрытых лохмотьями полуистлевшей кожи, мощно билось, однако,
полуторастасильное сердце. Возле моего "алеко" скелет остановился.
очевидно, относилось ко мне. Я подошел. В диковинной машине, при ближайшем
рассмотрении напоминавшей гибрид багги с марсианским вездеходом, сидел
солидный бородатый дядя лет за шестьдесят. -- Ты от Филина?
колеблющегося язычка газового пламени внимательно осмотрел монету.
говорить будем?
каков Филин! Вот сукин сын! Заставить меня переться к черту на рога, когда
этот самый Кудесник явно приехал из столицы. Не мог отказать себе в
удовольствии погонять меня четыре часа по ночным дорогам, подонок! Ну,
придет мой час, спою я ему песенку!