всякие сплетни.
погасит, так сразу и войти. Но окна из комнаты фру выходят в заросли сирени,
где сидели капитан с Элисабет. Значит, там Рагнхильд ожидать не могла.
Пришлось ей торчать в коридоре и время от времени заглядывать в замочную
скважину - не погас ли свет.
бы самую малость - и...
высокомерие, подступил к Рагнхильд с расспросами:
за письмом на вырубку, и когда письмо принесут, Рагнхильд надо будет
дождаться, пока у фру погаснет свет и в ту же секунду передать письмо.
"Слушаюсь", - отвечала Рагнхильд. "Но не раньше, чем я погашу лампу,
понятно?" - еще раз повторила фру. И Рагнхильд принялась ждать. Ожидание
ужас как затянулось. Рагнхильд начала соображать, прикидывать, взвешивать, -
как хотите, а это все очень странно; она поднялась в коридор, чтобы узнать,
в чем дело. Слышно было, как фру безмятежно болтает у себя в комнате с
инженером; Рагнхильд навострила ушки. Потом она заглянула в замочную
скважину и увидела, что фру принялась распускать волосы, а инженер все
твердит, какая она прелестная.
инженера вовсе не красивый рот! А какой ты у нас теперь бритый - поглядеть
любо.
нее шикал, когда ей случалось заговорить во весь голос. А она ему отвечала:
"Не беда, если они нас услышат. Сами-то сидят в кустах и милуются". Это она
говорила про капитана и Элисабет. "Полюбуйся, вон они", - сказала фру и
подошла к окну. "Вижу, вижу, - ответил инженер, - только не стой у окна с
распущенными волосами". Он встал и оттащил ее от окна. Потом они еще долго
разговаривали. Когда инженер слишком понижал голос, фру его переспрашивала.
"Вот не закричала бы, как было бы хорошо",- сказал он ей. Тогда она
замолчала, сидела и улыбалась ему. Она до смерти в него влюблена!
обхватил ее руками, вот так, видишь?
прежнее место, облизала губы вот так, и поцеловала его. Была охота целовать
такого! У него противный рот! Тогда он сказал: "Теперь мы совсем одни и
сразу услышим, если кто придет".- "А где Братец со своей дамой?" - спросила
она. "Гуляют, гуляют и ушли за тридевять земель,- ответил он.- Мы одни, не
заставляй меня дольше умолять тебя". Тут он ее схватил и как поднимет! Вот
это силач! "Нет, пусти меня!" - закричала она.
вернулась, но там в замке уже торчал ключ, шелка стала совсем крохотная. Я
только слышала, как фру спрашивает: "Что ты делаешь со мной? Нет, нет,
нельзя". Он наверняка обнимал ее в эту минуту. А уж потом она сказала:
"Подожди немножко, отпусти меня на секунду". Он ее отпустил. "Погаси лампу!"
- сказала она. И в комнате стало темно, понимаешь? И тут я уже совсем
перестала соображать, что мне делать,- продолжала Рагнхильд.- Я стояла как
потерянная, думала, не стукнуть ли мне как следует в дверь...
отмечала Рагнхильд. - Я опрометью бросилась прочь от дверей и вниз по
лестнице. Потом я снова поднялась и топала громко-прегромко, чтобы фру сразу
услышала мои шаги. Дверь все еще была на запоре, но фру подошла и открыла
мне. Инженер по пятам ее преследовал, хватал за подол и был как безумный.
"Не уходи, не уходи!" - твердил он, даже не поглядев в мою сторону. Но когда
я вышла, фру пошла за мной. Господи Иисусе, а если б я не постучала! Пропала
бы тогда наша фру.
поведали нам, что сегодня между супругами состоялось объяснение. Рагнхильд
знала все точнее других. Вчера вечером капитан взял на заметку и распущенные
волосы, и погашенную лампу; распущенные волосы вызвали у него смех, он
заверил жену, что это выглядело очаровательно! Фру отмалчивалась, пока не
нашла удачный ответ. Она ему сказала: "Да, я порой распускаю волосы, ну так
что же? Ведь они не твои!"
объяснений!
сказала: "Ну да, мы сидели в комнате, зато вы сидели в кустах". А Элисабет
ехидно ответила: "Лампу-то мы, положим, не гасили!" - "Ну и что же, что мы
погасили лампу, - сказала тогда фру, - это пустяки, мы сразу после этого
ушли".
лампу, что ушли из комнаты".
много старше, чем Элисабет. Он сказал: "Тебе следует всегда ходить с
распущенными волосами. Поверь слову, это тебя неслыханно молодит". Фру
ответила: "Мне, может, и надо сейчас казаться моложе". Но, увидев, что
Элисабет отвернулась я хихикает, фру очень рассердилась и предложила
Элисабет покинуть их дом. Элисабет подбоченилась и говорит: "Капитан, велите
подать мою коляску". А капитан ей: "Велю, велю и сам тебя отвезу".
потому, что он сидел в кустах, он - потому, что она распустила волосы и
погасила лампу".
суетившийся возле коляски Элисабет, окликнул меня:
дверь беседки?
почему капитану приспичило чинить дверь именно сейчас? Раз он уезжает вместе
с Элисабет, значит, лично ему беседка без надобности. Уж не хочет ли он
закрыть ее от остальных, покуда сам будет в отъезде? Если так, это весьма
любопытный знак.
назад никакой беседки тут не было. Она очень просторная, на стенах картины,
есть даже будильник,- незаведенный, правда,- мягкие стулья, стол, широкий
пружинный диван, обитый красным плюшем. Гардины опущены. Сперва я занялся
крышей, настелил новую черепицу взамен той, что разбил на днях бутылкой,
потом вынул замок из личины и стал искать неисправность; когда я ковырялся в
замке, вошел капитан. Он, должно быть, успел сегодня изрядно заложить за
галстук, а может, из него не выветрился вчерашний хмель.
хлопала, хлопала, да и сломалась, то ли кто-нибудь из прежних гостей налетел
на нее в потемках. Высадить такую дверь - плевое дело.
планки, прибитые к дверному косяку.
и всего, - сказал капитан, разглядывая замок. Потом он сел на стул.
он мне.- Мне некогда ждать.
он мог бы забрать ключ с собой.
единственной мыслью все уладить, фру не могла и потому кончила свою речь
так: