Чтение 7–й страницы книги ~Три минуты молчания~

Они к своему столику проходили забронированному, и как бы
призадержались невзначай.

- Что же это с Сергей Андреичем-то может приключиться? - Голос у
Гракова был веселый, но как бы и озабоченный. - Привет тебе, Сергей Андреич.

"Дед" чего-то буркнул в ответ, я и то не расслышал.

- А кстати, как у тебя с восемьсот пятнадцатым? Отчалите завтра? Ты
извини, я, может, не к месту...

- Да уж такие мы люди, - сказал "дед", - на службе про футбол говорим,
на футболе - службу вспоминаем.

- Чего,чего? Это ты интересно!..

Граков на шажок поближе к нам пододвинулся. А прилипала-то его просто
заклокотал от восторга, даже залысинки у него посветлели.

- Надо бы наоборот, - сказал "дед", - но не можем.

- Не можем, это точно! - Тут же опять он сделался озабоченный, Граков.
- Но мне докладывали: там вроде бы все зализано.

- Ну, раз докладывали...

- Да я ведь и тебя немножко знаю, за тобой проверять не нужно. Ну, одну
экспедицию еще попрыгает "Скакунишко" твой, а там и на слом, а?..

- На слом, - сказал "дед".

Больше им, вроде, и говорить было не о чем. Но Граков вокруг себя
пошарил глазками, и прилипала мигом куда-то шастнул - не иначе, за стульями.
А мы их и не приглашали, прошу заметить.

- И нас самих, наверное, на слом? Как думаешь? "Дед" насчет этого
ничего не думал.

- Значит, последний вечерок сидишь?

- Значит, так.

А точно - прилипала уже стулья тащил. А за ним официантка - с бутылкой
"Арарата". Для Гракова тут специально держали, другого он не пил. Она было
начала распечатывать, но прилипала у ней перехватил бутылку.

- Нет-нет, дайте, дайте.

Вышиб пробку ладонью. У него это красочно получилось - покрутил,
покрутил и вышиб. Подал бутылку Гракову. А тот уселся - но не прямо к
столику, а чуть боком, - и помахал бутылкой: кому бы налить первому. "Дед"
свой фужер прикрыл ладонью: у него, мол, налито до половины.

- Марочный! - Граков удивился.

- Тем более, мешать не стоит.

- Тогда, с твоего разрешения, бича захмелим.

И долил мне. Быстренько, я и не успел свой фужер прикрыть. Ну, и духу
не хватило, если по правде. Он-то все-таки бог. Я ему только сказал:

- Промыслового, прошу не путать.

- Кто же в этом сомневается? - засмеялся мой бог, даже руку мне на
плечо положил. Даже прилипала, который как раз себе наливал, поглядел на
меня ласково. Забыл уж, поди, как в свое время орал на меня в рубке. - А
дерзкая молодежь, языкастая!..

Прилипала уже не ласково на меня смотрел, а недовольно.

- Чем же дерзкая? - сказал "дед". - Просто, достоинство имеет.

- Ну да, ну да. Достоинство в первую очередь. Потом уже к старшим
уважение.

Официантка стояла, не уходила, Граков поворотился к ней и пальцем
показал на столик. Колечко описал. Мол, это все на меня запиши.

Но тут случился один момент. "Дед" покряхтел и сказал:

- Ну... Мы-то уж тут давно сидим.

Это надо вам объяснить, все эти тонкости. В "Арктике" за себя одного не
платят. Если моряцкая компания сидит, то каждый спешит первым за всех
выложить. Ну, если уж все разом выложили, то официантка решает, с кого
брать. Но когда уже вместе посидели, а платят врозь - это враги, это обида.
А мы как-никак, но посидели.

Граков чуть не испариной покрылся. Но недаром же он прилипалу при себе
держал. Прилипала-то и спас положение:

- Димитрий Родионович имел в виду нам двоим чего-нибудь под коньячок.
Салатик там фирменный. А горячее -на наш столик подадите, мы потом туда
перейдем.

Она записала и отошла.

- Ну, а... выпить за тебя - разрешишь? - спросил Граков.

Я поглядел на "деда". Он на меня. Он взял свой фужер. Я тоже свой взял.
Прилипала, тот просто ел своего Родионыча - глазки его медвежьи, носик
кнопкой, губки, всегда поджатые. Но весь вид такой, как будто он сейчас
самое важное скажет. Ну такое, до чего тебе в жизни не додуматься, и от отца
с матерью не услышать, и в книжках не прочесть.

- Сергей Андреич... Во-первых, сто футов тебе под килем. Это - прими,
пожалуйста. Это искренне.

"Дед" кивнул. У прилипалы сразу лоб посветлел.

- А во-вторых... Ну, не в каменном же веке мы живем! Про что я - ты
знаешь. Пойми, все мы люди, все можем ошибиться, не казнить же нас за это по
двадцать лет. Ах, кержак ты эдакий, ископаемый человек! Ведь пора уже
кое-что и пересмотреть. Время-то, время какое было. Вот молодость сидит,
разве она себе может представить, какое было время?..

Прилипала то на "деда" смотрел, то на Гракова. И такая у него на лице
печаль была - ну действительно не казнить же, ну бросьте вы ваши счеты, ну
хоть обнялись бы, что ли. А "дед" молчал и супился. Граков ему руку на руку
положил, "дед", я видел, страдал от этого, но руку не убирал.

Я поглядел по сторонам - никто на нас не смотрел, - и "дед" поглядел на
меня, понял, что никто не смотрит, и ему легче стало.

- Слушай-ка, Родионыч, - сказал "дед". - Для чего ты это начал? Я ведь
тебе никаких обид не высказываю. Ну, было, ну, прошло. Только вот пить за
что, все я в толк не возьму.

Граков опять вокруг себя пошарил глазками.

- Что ж она нам не несет? Хоть минеральненькой - запить...

Прилипала вскочил, шастнул между столиками.

- А это мы сейчас сформулируем. - Граков золотой улыбкой заблестел. -
Как я понимаю, ты последний год плаваешь. А ведь грустно это. Разве нет?

- Кому грустно? Тебе?

- Флоту, Сергей Андреич. Флот без тебя осиротеет.

- Так уж прямо осиротеет.

- Сергей Андреич, цену себе надо знать. Ты еще много можешь флоту дать,
молодым. Такой механик! Могут с тобой нынешние "деды" равняться?
Нынешние-то, двадцатипятилетние? Вот и не хочется мне тебя с флота отпускать
на пенсию. Ой, как не хочется!

Прилипала тем временем воду принес, вскрыл ее вилкой, забулькал по всем
фужерам.

- Как, Игнатьич, не отпустим мы Бабилова с флота?

- Нельзя, Димитрий Родионович, нельзя-а!

- Вот и я думаю. - Граков уж всю ладонь "дедову" в обеих руках держал.
- Ты, верно, по зрению на траулерах не можешь находиться?

- Ну, - сказал "дед". - Ты уж, поди, в курсе.

- А если - групповым механиком? Как? Правая моя рука будешь, по
технической части. Целый отряд у тебя под началом, двенадцать, пятнадцать
судов. Нахождение - на плавбазе, каюта-люкс. Трудненько ведь в твои годы на
СРТ, покоя хочется, комфорта. Власти, если на то пошло. Как, сформулировали
тостик? За группового механика Бабилова, Сергей Андреича!

- Да, - сказал "дед", - соблазнительно. Но ты погоди. - Ну-ну, что тебя
волнует?

- А вот, если я твоя правая рука буду, ты меня за минеральненькой -
тоже пошлешь?

Мне на прилипалу не хотелось глядеть, на бывшего моего кепа. И все ж я
видел, как он вспотел даже, а улыбаться не перестал. А мужик - вида
наигвардейского, такому б как раз на параде полковое знамя нести, рапорт
почетного караула отдавать. Ужас, что можно с человеком сделать!

- При чем тут это? - Граков нахмурился..- Я серьезно с тобой.

- Хочется мне наперед свои обязанности знать. Свое место. Может, и
прогадаю по глупости. - "Дед" убрал свою руку, поглядел на прилипалу в упор.
- Скажи-ка мне, Игнатьич, ты по мостику не скучаешь?

Представьте себе, он смотрел на "деда" и улыбался.

- Ну, а я, - сказал "дед", - без своей вонючей шахты помру, наверное.
Так меня из люкса ногами вперед и вынесут, в один прекрасный день. Что же
ты, Родионыч, смерти моей захотел?

Граков улыбнулся через силу.

- Не вышел тостик?

- Этот нет, - сказал "дед", - ты что-нибудь другое придумай. Тогда и
приходи.

Граков отставил свой коньяк, поднялся. Прилипала тоже вскочил. Он
теперь не знал, улыбаться ему или хмуриться. "Дед" напомнил:

- Марочный не забудьте.

- Жаль, - сказал Граков. - Не понял ты меня, Сергей Андреевич. Я к тебе
с чистыми намерениями. А ты все же камень за пазухой таишь. Что и доказал
наглядно.

И вдруг он, знаете, чего сделал? Наклонился к "деду" - низко-низко,
обнял за плечи и сказал, так задушевно:

- Ну ладно, еще потолкуем. Сейчас ты, конечно, не в том состоянии...

Я поглядел, как они уходят. Коньяк свой они, конечно, нам оставили. Не
такие дураки, с бутылкой через всю залу переть. Но я ошибся, что никто на
нас не смотрит. Вся "Арктика" теперь глядела им вслед. И вся "Арктика"
видела, как Граков обнимался с "дедом"... Мне странно вдруг показалось - а
было это все на самом деле? Ведь не могло же быть! Но тут у меня в башке,
наверно, стало туманиться. Я повернулся к "деду" - он себе отрезал мяса и
прожевывал медленно, зубы у него были плохие, у всех у нас такие из-за нашей
воды, и мне отчего-то жалко было на него смотреть.

- "Дед", а ведь он своего добился. Как же ты позволил?

Он взглянул хмуро и пододвинул мне фужер.

- Вот это допей и, пожалуй, хватит тебе сегодня.