тринадцать бумажек, и, извольте видеть, на восьми явные признаки
фальшування. И селянин какой-то мрачный, а должен быть веселый, и нет у
снопа таинственных, верных - перевернутой запятой и двух точек, и бумага
лучше, чем Лебiдевская. Василиса глядел на свет, и Лебiдь явно фальшиво
просвечивал с обратной стороны.
все равно ехать, и, конечно, на базар.
базар, а пачку спрятал за звенящий замок. Вздрогнул. Над головой пробежали
шаги по потолку, и мертвую тишину вскрыли смех и смутные голоса. Василиса
сказал Александру II:
плед и простыню, зажег в гостиной, где тускло блестел граммофонный рупор,
маленькую лампу. Через десять минут полная тьма была в квартире. Василиса
спал рядом с женой в сырой спальне. Пахло мышами, плесенью, ворчливой
сонной скукой. И вот, во сне, приехал Лебiдь-Юрчик верхом на коне и
какие-то Тушинские Воры с отмычками вскрыли тайник. Червонный валет влез
на стул, плюнул Василисе в усы и выстрелил в упор. В холодном поту, с
воплем вскочил Василиса и первое, что услыхал - мышь с семейством,
трудящуюся в столовой над кульком с сухарями, а затем уже необычайной
нежности гитарный звон через потолок и ковры, смех...
пошла маршем.
простынях Василиса, - это же немыслимо. Ни днем, ни ночью нет покоя.
Кого еще пустишь, неизвестно, а тут офицеры, в случае чего - защита-то и
есть... Брысь! - крикнул Василиса на яростную мышь.
наглухо закрыли застекленную веранду. Часов не слышно. На белизне скатерти
свежие букеты тепличных роз, три бутылки водки и германские узкие бутылки
белых вин. Лафитные стаканы, яблоки в сверкающих изломах ваз, ломтики
лимона, крошки, крошки, чай...
Качается туман в головах, то в сторону несет на золотой остров
беспричинной радости, то бросает в мутный вал тревоги. Глядят в тумане
развязные слова:
возьми! Водка, водка и туман. Ар-ра-та-там! Гитара.
вина не пропадает боль совсем, а только тупеет, Елена на председательском
месте, на узком конце стола, в кресле. На противоположном - Мышлаевский,
мохнат, бел, в халате и лицо в пятнах от водки и бешеной усталости. Глаза
его в красных кольцах - стужа, пережитый страх, водка, злоба. По длинным
граням стола, с одной стороны Алексей и Николка, а с другой - Леонид
Юрьевич Шервинский, бывшего лейб-гвардии уланского полка поручик, а ныне
адъютант в штабе князя Белорукова, и рядом с ним подпоручик Степанов,
Федор Николаевич, артиллерист, он же по александровской гимназической
кличке - Карась.
Карась столкнулся с Шервинским у самого подъезда Турбиных, минут через
двадцать после отъезда Тальберга. Оба оказались с бутылками. У Шервинского
сверток - четыре бутылки белого вина, у Карася - две бутылки водки.
Шервинский, кроме того, был нагружен громаднейшим букетом, наглухо
запакованным в три слоя бумаги, - само собой понятно, розы Елене
Васильевне. Карась тут же у подъезда сообщил новость: на погонах у него
золотые пушки, - терпенья больше нет, всем нужно идти драться, потому что
из занятий в университете все равно ни пса не выходит, а если Петлюра
приползет в город - тем более не выйдет. Всем нужно идти, а артиллеристам
непременно в мортирный дивизион. Командир - полковник Малышев, дивизион -
замечательный: так и называется - студенческий. Карась в отчаянии, что
Мышлаевский ушел в эту дурацкую дружину. Глупо. Сгеройствовал, поспешил. И
где он теперь, черт его знает. Может быть, даже и убили под Городом...
спальни, перед овальной рамой в серебряных листьях, наскоро припудрила
лицо и вышла принимать розы. Ур-ра! Все здесь. Карасевы золотые пушки на
смятых погонах были форменным ничтожеством рядом с бледными кавалерийскими
погонами и синими выутюженными бриджами Шервинского. В наглых глазах
маленького Шервинского мячиками запрыгала радость при известии об
исчезновении Тальберга. Маленький улан сразу почувствовал, что он, как
никогда, в голосе, и розоватая гостиная наполнилась действительно
чудовищным ураганом звуков, пел Шервинский эпиталаму богу Гименею, и как
пел! Да, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса, как у
Шервинского. Конечно, сейчас штабы, эта дурацкая война, большевики, и
Петлюра, и долг, но потом, когда все придет в норму, он бросает военную
службу, несмотря на свои петербургские связи, вы знаете, какие у него
связи - о-го-го... и на сцену. Петь он будет в La Scala и в Большом театре
в Москве, когда большевиков повесят в Москве на фонарях на Театральной
площади. В него влюбилась в Жмеринке графиня Лендрикова, потому что, когда
он пел эпиталаму, то вместо fa взял la и держал его пять тактов. Сказав -
пять, Шервинский сам повесил немного голову и посмотрел кругом растерянно,
как будто кто-то другой сообщил ему это, а не он сам.
вино, золотая, пей. Все будет благополучно. Он даже лучше сделал, что
уехал. Проберется на Дон и приедет сюда с деникинской армией.
новость: сегодня я сам видел на Крещатике сербских квартирьеров, и
послезавтра, самое позднее, через два дня, в Город придут два сербских
полка.
кажется неуместным.
сегодня, что в одесском порту уже разгружаются транспорты: пришли греки и
две дивизии сенегалов. Стоит нам продержаться неделю, - и нам на немцев
наплевать.
повесить!
бокала, бегал к себе за платком и в передней (когда никто не видит, можно
быть самим собой) припал к вешалке. Кривая шашка Шервинского со сверкающей
золотом рукоятью. Подарил персидский принц. Клинок дамасский. И принц не
дарил, и клинок не дамасский, но верно - красивая и дорогая. Мрачный
маузер на ремнях в кобуре, Карасев "стейер" - вороненое дуло. Николка
припал к холодному дереву кобуры, трогал пальцами хищный маузеров нос и
чуть не заплакал от волнения. Захотелось драться сейчас же, сию минуту,
там за Постом, на снежных полях. Ведь стыдно! Неловко... Здесь водка и
тепло, а там мрак, буран, вьюга, замерзают юнкера. Что же они думают там в
штабах? Э, дружина еще не готова, студенты не обучены, а сингалезов все
нет и нет, вероятно, они, как сапоги, черные... Но ведь они же здесь
померзнут к свиньям? Они ведь привыкли к жаркому климату?
Полгода он издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской
армии? Гетман. А теперь, когда ухватило кота поперек живота, так начали
формировать русскую армию? В двух шагах враг, а они дружины, штабы?
Смотрите, ой, смотрите!
Нортон Андрэ
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Березин Федор
Посняков Андрей
Василенко Иван