Чтение 7–й страницы книги ~Подняться на башню~

- Гонец от Самодержца государства Самарагд. К баронессе Брасийской.

Амель величественно взошла на трон и кивнула гонцу;

- Я слушаю.

- Наглой самозванке и шлюхе Амель, бесстыдно именующей себя баронессой, - начал читать гонец.- Сим предлагаю по собственной воле отказаться от незаконно присвоенной короны Брасьера, публично покаяться в грехах и удалиться в монастырь, чтобы провести там остаток жизни. Измученное и стенающее население города может быть спокойно и счастливо: все здоровые мужчины старше шестнадцати лет станут кандидатами в подданные Самарагда. В случае неподчинения сему приказу в Брасьер будут введены войска, дабы навести порядок и помочь честным жителям правильно разобраться в ситуации. Добронравный Могучий Соатан Седьмой, Самодержец Самарагдский. Бросив на пол послание, гонец вытащил из клетки голенастого куренка и неуловимым движением фокусника оторвал ему голову. Брызнувшая кровь мигом залила пергамент и подол платья баронессы.

- Убью урода! - раздался б звенящей тишине хриплый вопль капитана Ангора.

- Казнить!

- Оскорбление чести, только дуэль!

Амель подняла руку, призывая всех к молчанию.

- Вымещать злобу на гонце - это низко, господа. Мелко. У нас сейчас есть дела поважнее.

- Вы принимаете наши условия? - скучным голосом осведомился самарагдец.

- Сразу видно, что Соатан еще слишком юн, чтобы хорошо править. Это всего лишь глупая выходка избалованного мальчишки. Детская шалость. Мы игнорируем ее.

- Тогда поднимайте налоги, сударыня. Вас ждут изрядные расходы на приобретение оружия, - сказал гонец и, поклонившись, вышел.

***

Нельзя однозначно сказать, что триста лет, минувшие со дня смерти Рубелиана, пошли Брасьеру на пользу. После кончины барона дубовый престол занял его сын - Микен. С детства Микена считали беспомощным глуповатым ребенком, не способным и на горшок сесть без помощи и опеки многочисленных нянек. Велерский князь Есинор, бывший в то время дряхлым, но цепко держащимся за жизнь стариком, с тайным восторгом ждал часа, когда власть перейдет в руки внука.

- Отыграюсь, - бормотал Есинор, тряся головой. - Отвоюю.

Он вспоминал вечно хнычущего Микена, и на душе у него становилось тепло.

- Нельзя, чтобы городом правил такой слизняк. Жирная плаксивая мокрица. - Князь с наслаждением прислушивался к собственным словам. - Мокрица. Слюнявчик. Да он сам попросит меня освободить его от баронской короны. Слишком уж она тяжела для такой головы.

Однако мечтам Есинора не суждено было сбыться. Прибыв на торжественную церемонию, посвященную восхождению Микена на престол, старик обнаружил, что внук изменился чрезвычайно. Сухо поцеловав деда, новый барон объявил о том, что его не устраивают нынешние границы Брасьера.

- Ты или со мной, или против меня, - сказал он, глядя на князя холодным рубелиановским взором.

- Я с тобой, с тобой.

Есинору было страшно. Почему-то ему отчетливо вспоминался горящий город, генерал с окровавленным мечом и нехорошая улыбка палача Брокса.

- Мы должны помогать друг другу, мы же родня, - поспешно добавил князь, пряча дрожащие руки в складках плаща.

Микен правил около тридцати лет. За это время границы Брасьера расширились почти втрое, удвоился прирост населения. В городе выросли две благотворительные больницы и небольшой стекольный заводик. Количество жилых домов увеличилось несчетно.

Следом за Микеном престол занял Керк, прозванный в народе Верзилой. Проводимая им политика отличалась мягкостью и дипломатичностью - он помирился со всеми соседями, наладил прочные торговые связи с Керамом и купцами Хан-Хессе. Из баронской казны были выделены средства на построение новых школ и училищ. Брасьер прослыл городом богатым и щедрым, не жалеющим средств на воспитание своих детей.

Один за другим приходили умные и дальновидные правители - Икмар Чтец возвел печатный цех и организовал выпуск газет, Парот Веселый исследовал недра окрестностей Брасьера и обнаружил неподалеку от города большие залежи серебра.

Но прошло полтора столетия, и процветание сменилось упадком. Череду баронов-неудачников возглавлял Викмен Пирожок. Несмотря на все усилия его отца - Сипена Книжника, последнего мудрого государя, - Викмен вырос малым темным и необразованным.

- Десятки томов ваших заскорузлых гениев не стоят одного хорошо прожаренного пирожка, - заявил он и повелел сжечь замковую библиотеку.

Приказ юного барона не был выполнен, однако с тех пор чтение надолго вышло из моды. Охота, бесконечные поиски времени для заботы о городе. Школы нищали, границы охранялись плохо, внешняя политика велась кое-как.

Через триста лет после смерти Рубелиана Брасьер окончательно потерял былой блеск.

***

На следующий же день после визита гонца грянула война. Ее начало Соатан отметил заточением посла Брасьера в клетку, размерами не превышающую собачью конуру. Клетку подвесили на главной площади Арфаны - столицы Самарагда, - заботливо поместив рядом тележку с навозом и лопату - для привлечения мух и для того, чтобы прохожим не нужно было утруждать себя поисками грязи, которой можно было бы кинуть в пленника.

- Легко отделался, - пожала плечами Амель, узнав об издевательствах над послом. - Ведь могли бы и кожу живьем снять.

- Это они всегда успеют, - заметил Гнорик. - Отмоют от навоза с мухами - и снимут.

- Не об этом думать надо, Армия в состоянии плачевнейшем, оружие устаревшее, солдаты разболтанны, умных командиров мало. Я уж не говорю о том, что крепостные стены не чинились лет сто.

- Не поздновато ли ты спохватилась, душа моя?

- Я не думала, что Соатан так быстро вспомнит обо мне, - сказала баронесса. - Только успел взять в ручонки скипетр, как уже войну соседям объявляет.

Шут посмотрел на нее с удивлением:

- Шустрый дитенок, что и говорить. Но, лапочка, мы враждуем с Самарагдом с незапамятных времен. Возможно, новый Самодержец - еще мальчишка, но вряд ли то же самое можно сказать о его советниках. Они просто поймали нужный момент. От союзников ждать помощи нечего: новый князь Велерии только будет рад, если южный сосед подомнет нас под себя. Да и керамцы...

- Я не идиотка, Гнорик! Прекрати меня пичкать очевидными истинами!

Она подошла к окну и невнятно проговорила:

- Не пришло еще время. Не то расположение звезд.

Гнорик закатил глаза:

- Матерь Амна! О чем думает эта женщина?! О звездах! При чем тут звезды, сердце мое? Найми хорошего полководца. Или у тебя уже есть кто-то на примете?

- Капитан Антор.

- Красавчик Антор. Не спорю, он неглуп, да и способности кое-какие имеются. Но можно ли ему доверить судьбу всего Брасьера?

- Надеюсь, он хотя бы сможет продержаться до тех пор, пока я найду более подходящую кандидатуру.

Что-то в ее тоне насторожило шута. Он внимательно посмотрел на баронессу и ничего не ответил.

- Не волнуйся, Гнорик. Все будет хорошо, - сказала она и вышла из комнаты.

Шут потер виски и поплелся следом.

Ты что-то задумала, Ами. Но вот что? - бормотал он себе под нос.

- Почему Соатан написал, что баронесса взошла на престол незаконно? - выпытывал тем временем Хёльв у всезнающего Лэррена.

Тот раздраженно прищелкнул пальцами. Опасаясь возможной осады и разграбления замка, эльф упаковывал наиболее ценные книги и прятал их в подпол.

- Она же женщина, болван! А согласно варварским законам Самарагда женщины не считаются полноценными людьми. Со всеми вытекающими. К тому же особа, привлекающая к себе внимание тем или иным способом, считается преступно-развратной.

- Ого! Что ж они только сейчас спохватились-то?

- Во-первых, Амель стала баронессой не так давно еще и полугода не прошло со смерти ее брата...

- Со смерти ее брата?! - перебил Хёльв. А у Амель был брат? И он умер?! Как это случилось? Красивое лицо Лэррена скривилось.

- Я тебе что - газета? Летопись правления Брасийских баронов? Он вздохнул. - Назойливый ты. Как комар. Год назад городом правил Мартин по прозвищу Мокрое Ухо.

- Почему - Мокрое Ухо? - с замиранием спросил Хельв.

- Клянусь Ристагом, из тебя вышел бы отличный прокурор. Ты слишком любишь выпытывать.

- Расскажи хотя бы, как он умер.

Эльф завернул в бумагу очередной потрепанный томик.

- Умер он быстро. Без головы долго не живут, знаешь ли.

- Ему отрубили голову?

- В некотором роде. Но, думаю, правильнее было бы сказать "ему отрубило голову". Бедняга крайне неудачно пытался выпрыгнуть в закрытое окно. Стекло, само собой, разбилось и упало. Перерезав по дороге шею юного барона.

- Всемилостивая Амна, какой кошмар!

- Да уж. Зрелище не из приятных: истекающее кровью тело - в спальне, а голова скачет по парковым дорожкам. Есть над чем призадуматься.

Хёльв почесал щеку:

- Он был пьян?

- Если бы все было так просто...

- Но с чего вдруг Мартин решил выскочить в окно?

- Эльф постучал Хёльва пальцем по лбу. - Ты начинаешь задавать правильные вопросы. Естественно, было проведено расследование. Все лица, так или иначе заинтересованные в смерти барона, имели неопровержимые доказательства своей невиновности. Тем более что стражники утверждают, что в спальню никто не входил. В итоге было установлено, что бароном овладело помешательство.

- Занимательно.

- Чрезвычайно. Так Амель стала правительницей Брасьера.

- Ты намекаешь, что...

Лэррен безмятежно сдувал пыль с пожелтевшей рукописи:

- Ни в коем разе! Во-первых, я предпочитаю, чтобы мои туловище и голова были по-прежнему неразрывно связаны. А во-вторых, говоря откровенно, Мартин был преизрядным болваном и государь из него был как черпак из дырявой калоши.

Потрясенный услышанным, Хёльв сел на пол.

- Так что самарагдский мальчонка еще поплатится за свою наглость, - закончил эльф. - Мне его даже немного жалко.

На следующий день Антор был назначен Брасийским главнокомандующим. Следом вышел указ о наборе рекрутов в войско. Десятки обнищавших крестьян и городских оборванцев потянулись в замок. Каждое утро неопрятная живая очередь заполняла внутренний двор. Капралы осматривали претендентов, ощупывали мускулы, заставляли бегать с тяжелой торбой за спиной. Не прошло и двух недель, как войско увеличилось почти втрое.

В ответ на эти действия Соатан Седьмой, Добронравный и Могучий, повесил посла и сразу после казни выступил с армией и поход. Авангард, состоящий из легкой конницы, за неполные десять дней преодолел половину пути до Брасьера. Только не по-зимнему опасные топи, лежавшие в нескольких милях от границы, остановили это неумолимое движение.

Не желая принимать бой под ненадежными стенами Брасьера, Антор повел часть своего войска к границе и укрепился в Крякшином форте, охраняющем единственную дорогу из болот.

Битва приближалась с каждым часом.

Той ночью Хёльв лежал без сна в своей постели и уныло таращился на потолок, размышляя о бессмысленности своего существования. С тех пор как войска покинули город, флейтист чувствовал себя крайне неуютно: ему казалось, что все осуждающе смотрят на него, молодого и здорового парня, прячущегося в замке вместе с женщинами и стариками.

В поход его не пустила баронесса.

- Ты мне тут нужнее, - сказала она, одарив юношу очередным пламенным взглядом. - Чтобы за ворота - ни ногой.

Когда скрипнула дверь спальни и на пороге появилась фигура в белых кружевах, Хёльв сперва решил, что спит и ему снится, будто он по-прежнему живет в каморке над кухней Налуна.

- Милый, - сказала фигура голосом Амель, - а вот и я.

Хёльв открыл рот и издал несколько булькающих звуков.

- Или ты не рад мне? - Баронесса присела на краешек кровати и поцеловала юношу в лоб.

Тот мучительно покраснел, стараясь не глазеть в вырез ее рубашки.

- Я... - проговорил он. - Я... Я...

- Нам надо пожениться, - прервала его Амель.

- А?

- Пожениться.

- Прямо сейчас? - только и нашелся Хёльв.

- Мы должны быть вместе. Пусть прошлое останется позади. Ты согласен? Будущее туманно. Мы можем скоро погибнуть от рук наемников мерзкого сатрапа. Познаем же до того радость жизни! Я так устала скрывать свою любовь к тебе!

Хёльв поерзал на месте и незаметно ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться в том, что он не спит.

- Но, сударыня, я вам совсем не пара...

- Почему же это? Мы оба молоды, привлекательны, умны.

- Но вы - баронесса, а я - всего лишь обыкновенный простолюдин.

- Глупости. Это не имеет никакого значения. Я хочу быть с тобой, и только с тобой! Генерал Рубелиан в юности был поваренком. И что же? Разве это помешало ему стать великим правителем и основателем Брасьера? Я давно за тобой наблюдаю. Ты много читаешь и быстро учишься. Не пройдет и пары лет, как ты станешь превосходным политиком и бароном.

- Но у вас столько куда более достойных женихов. И что скажут ваши советники, что скажет вся знать?

В черных глазах Амель блеснули слезы.

- Я тебе совершенно безразлична! Тебе наплевать на то, что я одинока и несчастна, ты не хочешь... даже... - Она упала на одеяло и разрыдалась.

Смутившись еще больше, Хёльв вскочил и заметался вокруг:

- Не плачьте, не плачьте, я умоляю вас, вы мне совсем не безразличны! Вы мне очень нравитесь.

Амель повернула к нему мокрое прекрасное лицо.

- Так ты согласен? - спросила она с робкой надеждой.

Он кивнул, чувствуя, что его засасывает в какую-то бездонную воронку. Тело сделалось ватным и неуклюжим.

- Тогда пойдем. Не будем воровать у себя минуты блаженства.

Они покинули комнату и быстро пошли по неосвещенному, совершенно безлюдному коридору. Миновав оружейную, Амель резко повернула налево, потом потянула Хёльва к неприметной лесенке.

- Вниз, - скомандовала она.

Спустившись по ступенькам, они оказались в библиотеке.

- Но... - начал было Хёльв.

- Я знаю, что делаю, - шепнула баронесса. - Здесь есть секретная часовенка. Там нас ждет жрец.

Хёльв хотел что-то ответить, но в горле родилось лишь очередное побулькивание. Чтобы отвлечься, он попытался представить себя бароном. Вот он в сияющих доспехах и при мече сидит на троне, а рядом стоит Амель с младенцем на руках. Картинка получилась фальшивой до крайности.

- Сюда.

Сбоку что-то застонало, и один из невидимых в темноте книжных шкафов отъехал в сторону. За ним смутно виделась маленькая комната, Заходи и садись. Прямо у входа есть стул. Сейчас я зажгу лампу.

Хёльв нырнул в черноту, пошарил вокруг себя руками и натолкнулся на что-то мягкое.

- Я нашел! - сказал он и сел.

Вспыхнул свет, и одновременно с этим запястья и лодыжки Хёльва чем-то сдавило. Щурясь и ничего не понимая, он завертелся на месте, но предательское кресло щелкнуло, и горло и пояс юноши охватили металлические обручи.

- Вот так. Попался, сладенький? - игриво проговорила Амель. - Мой доверчивый волшебный птенчик.

Хёльв перестал дергаться и воззрился на свою невесту.

- Это такая традиция? - спросил он с надеждой.

Баронесса промолчала. Она сновала туда-сюда, переставляя с места на место горшки с вялыми пыльными растениями. Из мебели в комнате не было ничего, кроме пленившего Хёльва кресла и трех столиков, заставленных свечами и разнообразными полузасохшими останками. Особенно выделялась скрюченная волосатая ступня, из которой торчал обломок кости.

- Что, знакомые вещички? Ну-ну, не притворяйся большим дурачком, чем ты есть на самом деле. Смотри, какой глазик. Чей - не догадываешься?

Хёльв покачал головой, не отрывая взгляда от сморщенного желтоватого шарика, лежавшего на ладони Амель.

- Не догадываешься. Что ж. Похоже, я напрасно так тебя опасалась. Ну хорошо, приступим...

Она подошла к тонкому деревцу в кадке и нежно погладила его листья. Деревце затрепетало и засветилось.

- Что вы делаете, сударыня?

- Полчаса назад я получила донесение о том, что началось сражение за Крякшин форт. Поэтому я начинаю ритуал. - Невзрачный голый куст засиял от ее прикосновений.

- Какой ритуал?

Амель осторожно дула на лепестки.

- Какой? - Она пожала плечами и заговорила: - Давным-давно, триста лет назад, жила на свете одна женщина, которая самозабвенно, больше жизни любила своего мужа. Была она некрасива - некоторые даже находили ее внешность отталкивающей, - но необычайно талантлива в колдовском искусстве. Муж ее был человеком выдающимся и деятельным, он не мог смириться с тем, что каждый новый день приближает его к смертному ложу. Однажды Марии Велерской - возможно, ты уже догадался, что речь идет о генерале Рубелиане и его жене, - попалась в руки старинная книга, авторство которой приписывали самому Ристагу. Что это была за книги и о чем она была, теперь уже никому не ведомо. Известно лишь одно: прочитав ее, Марии узнала, как отобрать душу умершего у Хозяина Ушедших. Не сомневаясь ни секунды, она предложила Рубелиану воскресить его после смерти. Бедная женщина не думала о себе - она хотела осчастливить своего обожаемого супруга.

Полупрозрачные фарфоровые лепестки молочно светились, бросая блики на пальцы баронессы. Она нервно кусала губы и говорила все громче и громче - казалось, что звук собственного голоса ее успокаивает.

- Но ритуал оказался сложнее, намного сложнее, чем она предполагала. Подготовительные действия заняли слишком много времени, и Мария, всегда отличавшаяся слабым здоровьем, скончалась, не успев довести до конца дело своей жизни.

- И он тоже умер? Совсем?

- Мария не успела подготовить процедуру воскрешения, но остались ее заметки, наброски, собранные ею необходимые ингредиенты. - Амель кивнула в сторону ступни. - Я нашла эту комнату, нашла эти записи, все изучила, во всем разобралась. И теперь я верну Брасьеру Рубелиана.

- Но зачем?!

Амель глянула на него со спокойным презрением:

- Он гений. Триста лет назад он создал Брасьер. Теперь он поможет мне сделать из нашего города столицу всего мира. Взамен я обеспечу ему безбедную жизнь в этой каморке.

- Вы собираетесь пленить Рубелиана?! Запереть его здесь? И ждете, что он захочет вам помогать?