Чтение 7–й страницы книги ~Тушканчик в бигудях~

- Может, ее дома нет.

- Куда ж ей деваться? - засмеялась Лиза. - Небось распашонки гладит, с двух сторон, как положено.

Она серьезная девушка, или такой казалась, пока у нас лежала.

* * *

Лиза была права. Не успел мой палец нажать на кнопку звонка, как из-за двери донеслось:

- Кто там?

- Мне нужна Вероника Смыслова, - ответил я.

Послышалось глухое бряканье, приоткрылась щель, и в нее высунулась растрепанная темноволосая голова.

- А вы кто?

- Иван Павлович Подушкин, - улыбнулся я, - не бойтесь.

- Чего бояться-то, брать у меня все равно нечего, - девица надула пухлые губки, - ни денег, ни брюликов.

- А девичья честь? - не слишком удачно, в абсолютно несвойственной мне манере пошутил я.

- Эка ценность, - хмыкнула она, - ее уже давно на куски изодрали. Проходите, Ника ребенка купает.

Я втиснулся в крохотную прихожую и, чтобы не стукнуться головой о люстру, сгорбился.

- В комнату топайте, - велела худая, совершенно прозрачная девушка, одетая в рваные джинсы и застиранную футболку.

Я поспешил на зов и очутился в конуре, где царил ужасающий беспорядок и просто кричала нищета.

- Садитесь, - моя спутница кивнула на продавленный, засаленный диван, заваленный вещами, - простыни только в сторону сдвиньте, они чистые, ща гладить начнем. Нет, лично я погожу пока размножаться, одни хлопоты. Этот младенец целыми днями писает и какает, еще ест. Пожрет, и снова писать да какать. Просто офигеть! Вон сколько белья уделал.

- Если купить памперсы, - решил я показать свою осведомленность, - то количество грязных простынок резко уменьшится.

- Скажете тоже, - скривилась девушка, потом, поплевав на утюг, принялась за глажку, - памперсы!

Они не для нас, это для богатых примочка. Чем больше денег, тем проще жить. А нам стирать и гладить.

В комнату вошла еще одна худенькая до прозрачности девица, в руках у нее был кряхтящий кулек.

- Ты с кем разговариваешь, Зоя? - спросила она.

- К тебе гость, - кивнула та, - вот сидит.

Ника подошла к дивану.

- Вы ко мне?

- Да, здравствуйте, извините за поздний визит и за то, что заявился без приглашения.

- Ничего, - устало отмахнулась Ника, - вы по объявлению? Пусть вас малыш не смущает, с ним Зойка на время кормления посидит. Я буду приходить, когда вам надо, молоко у меня хорошее, справка из лаборатории имеется, сама я здорова, могу анализы показать. Если возьмете меня в кормилицы, то с вас еда, хорошая. Сами понимаете, иначе ваш ребенок витаминов не получит и...

- Простите, я не успел представиться до конца, - прервал я Нику и вытащил удостоверение.

Молодая мать села на стул, в ее глазах появилось откровенное отчаяние.

- Думала, вы кормилицу нанять хотите.

Мне стало жаль девочку, похоже, она голодает.

- Так что вам надо? - грубо спросила Зоя.

Я вынул газету.

- Ника, вам известен этот человек?

Вероника мельком взглянула на снимок и покраснела.

- Нет.

- Вы уверены?

- Да.

- Может, еще посмотрите?

- Зачем? Он мне незнаком!

Зоя выхватила из моих рук листок.

- Ну-ка... да, я тоже никогда его не встречала!

Я искоса наблюдал за девочками. Зоя явно не играла, она и впрямь только что увидела мужчину, а вот Ника...

- Очень прошу, - взмолился я, - если знаете, скажите, где искать этого человека.

Зоя вздернула брови:

- Вы того, да? С уехавшей крышей? Сказано же: никогда его не встречали!

Я вынул портмоне, достал оттуда сто долларов и положил на стол, около утюга.

- Хозяйка агентства "Ниро" готова заплатить за сведения об этом мужчине.

Зоя постучала себя указательным пальцем по лбу.

- Ваще, блин!

Ника закусила нижнюю губу.

Я тронул молодую мать за плечо:

- Так как?

- Зойка, выйди, - велела Ника.

- Вот оно что! - подскочила Зоя. - Значит, как помогать...

Ника опустила голову:

- Отвали, бога ради, потом все тебе расскажу.

В ее голосе звучало такое отчаяние, что Зоя осеклась, а затем растерянно протянула:

- Ну ладно, мне нетрудно на кухне утюг потолкать.

Схватив кучу мятых пеленок, девушка испарилась.

Ника исподлобья взглянула на меня.

- Я его плохо знаю.

- Думается, вы не слишком правдивы, - ласково заметил я, - неужели посторонний человек станет встречать в родильном доме девушку с цветами?

- Розы удивили меня до крайности, - кивнула Ника. - Ладно, слушайте.

Глава 7

История оказалась обычной. Ника служила секретаршей у Олега Ефремовича Иволгина, хозяина вполне преуспевающей фирмы по продаже и настилу паркета. Пришла на службу, закрутила роман с начальником, ну и так далее. Олег Ефремович имел жену, дочь, почти ровесницу Ники, и совершенно не собирался изменять свое семейное положение. Ника же хотела, чтобы Иволгин дал ей денег на обучение в университете, особых чувств к престарелому любовнику она не испытывала. В общем, это был вполне счастливый альянс. Олег Ефремович оплатил квитанцию из учебной части, Ника съездила с ним на пару дней в дом отдыха, потом они просто встречались раз в неделю у девушки, благо та одна-одинешенька на белом свете, но имеет квартиру.

Вскоре Ника стала прибавлять в весе. Она села на диету, но стрелка весов упорно отклонялась от привычной цифры в пятьдесят килограммов, потом начал резко увеличиваться живот, и тут только до глупой Ники дошло: она беременна, причем срок большой, а то, что она принимала за колики, на самом деле интенсивное шевеление плода.

Как можно быть такой идиоткой и не понять, что находишься в интересном положении? Не спрашивайте меня об этом. Скорей всего, какие-то физиологические признаки беременности отсутствовали. Случается порой, что дамские ежемесячные неприятности так и не прерываются, кое-кто из моих приятелей был вынужден жениться на своих случайных любовницах, когда те поняли, что аборт делать поздно.

Когда Олег Ефремович узнал, в чем дело, он мигом, нарушив трудовое законодательство, уволил Нику.

- Знать тебя не знаю, - сурово заявил он, - имей в виду, даже не пытайся повесить мне на шею ребенка, которого прижила неизвестно с кем!

Ника хлопнула дверью и ушла Она решила никогда более не иметь дело с мерзавцем, а новорожденного сдать в приют. На троллейбусной остановке девушке стало плохо, прохожие вызвали "Скорую", которая и привезла Нику в родильный дом, где ее положили на сохранение. Нике повезло, заведующая отделением пожалела глупышку и продержала ту в клинике до родов, потому особых материальных трудностей Ника до появления на свет сына не испытала. В клинике ее кормили, поили, давали витамины и даже водили в бассейн. Ника ощущала себя как в санатории, судьба нерожденного младенца была ею решена, прямо в родильной палате девушка собиралась написать отказ от него и забыть о неприятном казусе. Но случилось непредвиденное. Едва мальчишечка появился на свет, акушерка поднесла его к лицу Ники.

- Смотри, кого родила!

В ту же минуту девушка поняла, она никому, никогда не отдаст сына, это ее любимый, крохотный мальчик, родная кровиночка...

Следующие дни до выписки Ника провела ужасно.

На нее разом рухнули все проблемы. Кто купит малышу приданое? Где взять деньги на жизнь? Как справиться с предстоящими бытовыми трудностями? Проведя пару ночей без сна, Ника позвонила Иволгину и заявила:

- Сообщаю тебе, что теперь ты являешься счастливым отцом сына.

Олег Ефремович бросил трубку, но Ника была упорна и снова набрала номер.

- Изволь выслушать меня до конца, иначе хуже будет. Выйду из родильного дома, сделаю генетическую экспертизу, а потом официально подам на алименты, - пригрозила она.

- Что тебе надо? - испуганно спросил Иволгин.

- Денег. На приданое ребенку.

- Сколько?

Ника назвала сумму.

- Где гарантия, что, получив один раз помощь, ты не станешь требовать ее регулярно? - промямлил Олег Ефремович.

Веронике стало противно.

- Мое честное слово. Подыхать буду, но тебя, падлу, не трону, не привыкла с дерьмом возиться.

Иволгин снова швырнул трубку. Ника решила, что ничего не получит, но в день выписки в холле ее ждал шофер Иволгина. Он передал Нике конверт и довез молодую мать с младенцем до дому. Больше всего девушку поразил букет, который вручил ей водитель.

- Как его зовут? - в нетерпении воскликнул я.

- Виктор.

- А фамилия?

- Понятия не имею.

- Но вы же вместе работали! - возмутился я.

Ника поковыряла пальцем порванную обивку дивана.

- Этот гад шофера недавно нанял. Прежнего водителя я очень хорошо знала, а с Виктором всего пару раз встречалась.

- Не подскажете, где можно найти водителя?

- Ну, он гада утром на работу привозит, а потом уж как пойдет. Либо просто стоит ждет, либо по делам катается.

- Скажите адрес вашей паркетной фирмы, - попросил я.

- Была бы она моя, - грустно отозвалась Ника, - тогда и проблем не было бы, пишите.

Спрятав бумажку в карман, я попрощался и пошел к двери. Ника стала отпирать замок. Я стоял за девушкой и увидел, что она худая как скелет. Тоненькая футболочка облепила спину, под материей выступали буквально все косточки от маленьких позвонков до лопаток.

- До свидания, - сказала девушка, распахивая дверь.

Но я уже шел назад в комнату.

- Эй, - крикнула Ника, - вы что-то забыли?

- Пишите заявление!

- Какое? Кому? Зачем? - стала сыпать вопросами Ника.

- В Москве есть благотворительная организация "Милосердие", призванная помогать нуждающимся.

Я являюсь по совместительству ее ответственным секретарем, вам, учитывая ваше бедственное положение, обязательно окажут помощь.

- А вы не врете? - воскликнула Ника. - С какой стати им просто так мне деньги давать? Небось чего-нибудь взамен захотят!

Внезапно мне стало грустно. Конечно, фраза:

"В мое время люди были иными" - сразу выдает отнюдь не юный возраст говорящего. Подобные заявления, как, впрочем, и восклицание - "Ох уж эта молодежь", свойственны старикам, к коим я себя ни в коем случае не причисляю. Но, ей-богу, "поколение пепси" ущербно. Современные молодые люди понимают лишь товарно-денежные отношения, большинство из них не верит в то, что можно просто так помочь постороннему человеку.

Не знаю, как все остальные люди, а я вечно теряю мобильный. Если раздается звонок, начинаю судорожно хлопать себя по карманам или рыться в барсетке.

Современные аппараты делаются все меньше и меньше, лично меня это пугает. Крохотную, противно пищащую трубку трудно отыскать. Больше всего мне нравились первые модели, такие большие, размером с утюг. Вот и сейчас я слышу звон, но, простите за дурацкую шутку, не понимаю, где он! Наконец пальцы наткнулись на телефон.

- Да! - в легком раздражении воскликнул я.

- Привет, - откликнулся Женька, - как дела?

- Спасибо, ничего, а у тебя?

- В общем и целом на троечку, - занудил Милославский. - Я познакомился с хорошенькой киской, она ну просто персик. Фигурка, ножки, грудь - все классное. Пошли в ресторан, сидим, вино пьем. Вдруг открывается дверь, влетает парень лет тридцати и бросается к нам с воплем: "Вот ты где!" Я насторожился, ну, думаю, попал ты, Женя, ща муж морду бить начнет. А юноша и говорит: "Мама, у тебя есть тысяча рублей?" Я прямо чуть не умер, а тетка давай ржать, до слез досмеялась, она-то сказала мне, что ей двадцать пять...

- Хорошо, значит, выглядит, коли тебя провела, - улыбнулся я, - может, познакомишь? Похоже, дама в моем вкусе.

- Ну тебя, - фыркнул Женька, - лучше скажи, как дела?

Мы проговорили еще минут десять, и я повесил трубку. Странное дело. Конечно, мы с Милославским общаемся, но не слишком часто, порой не разговариваем по два-три месяца, и, как правило, это я первым набираю его номер. А сейчас Женя звонит уже второй раз и интересуется моей работой. С какой стати? Впрочем, он, наверное, просто захотел потрепаться.

Утром меня разбудил страшный топот. Я сел в кровати и прислушался. Что у нас происходит? Полное ощущение, будто в квартире скачет стадо слонов, бух, бух, бух... Быстро одевшись и умывшись, я вышел в коридор и прислушался: топот несся из гостиной.

В недоумении я слегка приоткрыл дверь и увидел следующую картину. Вся мебель сдвинута к стене, с карниза сняты тяжелые драпировки, сквозь ничем не занавешенное окно проникают яркие лучи солнца. Нора терпеть не может незашторенных окон. Один раз, в редкую минуту откровенности, хозяйка рассказала мне, что, еще будучи ребенком, жила со своими родителями на первом этаже и была до полусмерти напугана соседом, который заглядывал к ним в квартиру.

Поэтому у нас окна почти всегда плотно прикрыты.

В центре зала стояли Николетта, Вера, Тася и Ленка, освещенные пронзительно-яркими лучами. Дамы выстроились в одну линию и с обожанием смотрели на Николая, сидевшего в кресле.

- Теперь упражнения для второй чакры, - скомандовал он, - ну-ка, раз.

Прелестницы подпрыгнули, особенно легко это сделала Николетта, что, в общем-то, неудивительно.

Маменька, сколько ее помню, сидит на диете и походит на тойтерьера, соответственно, ей проще скакать, чем Тасе, вес которой давно перевалил за центнер.

Бум! Вверх взлетели фонтаны пыли и закружились в столбах яркого света.

- Хорошо, - кивнул Николай, - завершая гимнастику, попросим у тела прощение, примерно так.

Очень осторожно, правой рукой поглаживаем себя по животу и говорим: "Дорогой желудок, милая печень, я убивала вас..."

- А почему правой рукой? - перебила его Николетта.

Николай нахмурился:

- Я уже объяснял один раз. Левая длань от черта, она отбирает здоровье. Кстати, вы не сняли кольца!

Это очень и очень плохо! Оздоравливающие упражнения не дадут эффекта.

Николетта надулась, а я, стараясь быть незамеченным, осторожно прикрыл дверь и пошел на кухню.

Интересно, что перевесит: желание Николетты омолодиться или ее любовь к цацкам? Насколько я знаю, маменька даже спать ложится в серьгах и ожерельях.

Усмехаясь, я открыл холодильник и удивился. На всех полках зияла пустота, не было вообще ничего, кроме литровой стеклянной банки, заполненной какой-то бело-желтой субстанцией.

- Доброе утро, Иван Павлович, - пропыхтела Ленка, войдя в кухню, - ща завтракать будем.

Переваливаясь, домработница пошла к плите, я сел за стол и хотел было спросить, куда подевалась моя любимая "Докторская" колбаса, но тут появились Николетта, Вера и Николай.

- Гимнастику станем делать каждое утро, - вещал целитель.

- Да, - с обожанием откликнулась Николетта.

- Еще соответственное питание и чтение!

- Да!

Я поразился до глубины души. Однако Николай, похоже, гипнотизер! Николетта никогда ни с кем не соглашается, а тут два раза покорно ответила "да".

Спустя пару минут подали завтрак. При виде яства у меня глаза вылезли из орбит. На маленькой тарелочке лежала то ли манная каша, то ли пережеванный белый хлеб. Выглядело "лакомство" отвратительно, никакого желания не то что пробовать, а даже понюхать не вызывало.

Николай потер руки:

- Ну-с, приступим!

- Сегодня просто праздник, - оживилась Вера, - я обожаю мофо! Необыкновенно вкусно! Что же вы, пробуйте скорей!

- Спасибо, - улыбнулся я, - не ем каш. Лена, будь добра, дай мне колбасу.

- Мы ее похоронили, - ответила домработница.

Я схватился за стол.