Чтение 7–й страницы книги ~Месть подают холодной~

Этот тип за последние дни не просто расцвел махровым цветом, он скоро колоситься начнет! Решил использовать нынешнюю ситуацию себе во благо. Сейчас-то он на коне - как же, смелый и удачливый репортер, сам, без милиции, расследует два крупнейших убийства, всех преступников выведет на чистую воду. Как же, нужно ему было преступников разоблачать. Ему главное - побольше мелькать на экране, и не только на Петербургском телевидении, но и в Москве. Очень удачный момент: их каналу дали четыре часа в день вещания на Москву, так что если Каморного запомнят и отметят в Москве, то это уже будет совершенно другая карьера. Алена знает, чего он добивается: своей, лично своей передачи. Сам собирает материал, сам ведет.

И в данный момент очень даже просто может его мечта осуществиться. То есть, это он так считает. Но она, Алена Багун, так просто не сдастся. Она не привыкла, чтобы ее, основную ведущую, лицо канала, отодвигали в сторону, как ненужную вещь. Этому Каморному только дай послабление, он и всю руку откусит...

Да, те, кто знал Алену Багун достаточно близко, поняли бы, что она в ярости. Но таких людей было очень немного, во всяком случае, на телевидении никто не мог похвастаться тем, что хорошо знал Алену.

Каморный вошел в помещение, улыбаясь, и натолкнулся на жесткий взгляд Алены.

Взгляд ее всегда внушал ему если не уважение, то небольшие опасения. Какие точно, он не смог бы сказать даже себе. В этой женщине всегда было для него что-то непонятное, а все непонятное Камерного беспокоило. До последнего времени он старался не задевать ведущую, потому что чувствовал за ней силу. Но вот сегодня Каморный немного расслабился - уж больно хороший выдался денек. Все складывалось для него очень удачно. Эти убийства сыпались прямо как по заказу, чтобы позволить ему, Александру Камерному, закрепиться на канале, сделать свою собственную передачу, а там - кто знает? - если повести дело с умом, то и в Москве заметят, и плевать он тогда хотел на Алену Багун, да и вообще на весь этот город с областной судьбой, как называют Петербург журналисты.

Алена сразу перешла к делу, она вообще не любила ходить вокруг да около, а сразу брала быка за рога.

- Не кажется ли тебе, Александр, что ты слишком много на себя берешь? - холодно произнесла она.

Камерный тоже решил не юлить, а разговаривать с Аленой открыто - она была умна и решительна, это все за ней признавали.

- Нет, не кажется, - коротко ответил он.

- Я знаю, чего ты добиваешься, - продолжала Алена, - ты, дорогой мой, весь как на ладони.

- Представь себе, я ни сколько этого не скрываю, - усмехнулся Каморный. - Да.

Я хочу свою собственную передачу на канале, и не только одну. Я считаю, что давно имею на это право. Рассказывать зрителям должен тот, кто готовил материал, у него это получается лучше.

- Ты намекаешь на то, что я работаю как диктор? - прищурилась Алена.

- Не всегда, - отмахнулся Каморный, - да и не о тебе сейчас речь.

- Вот как? - Она была совершенно спокойна, напряжение выдавали лишь пальцы, сильно сжимавшие карандаш.

- Не нужно мне мешать! - резко сказал Каморный. - Мы могли бы договориться. Тебе я оставлю новости обычные и еще там что-нибудь - а криминальные новости, "Дежурная часть", "Совершенно секретно" - это будет мое, а потом - ежедневный получасовой обзор и полуторачасовая передача.., ну, например, называться будет "Петербургский криминал" или еще как-то.

- Ты столько криминальных новостей не соберешь, - усмехнулась Алена.

- За это не беспокойся, это уж моя забота! - нагло произнес Каморный.

- До сих пор лицом канала была я, - в голосе ее послышались жесткие нотки, - и ничего не изменится в ближайшее время. Я сумею с тобой справиться.

- Ах, так! - Он заглянул в глаза сидящей перед ним женщины.

Та хоть была и не робкого десятка, но внутренне сжалась: таким ненавидящим был его взгляд, и глаза казались бесцветными на перекошенном лице.

- Ты совершаешь большую ошибку, - внешне мягко начала она, - ты решил, что все эти события, эти убийства произошли как бы специально для тебя, ты посчитал, что судьба именно теперь дала тебе шанс выдвинуться, что сейчас - наиболее подходящее время.

Каморный отвернулся, чтобы она не заметила, как блеснули его глаза: именно так он и считал в глубине души. Ишь какая проницательная, стерва!

- Так вот, дорогой мой, - продолжала Алена, - напрасно ты так считаешь. Тебе не дадут освещать этот материал так, как ты хочешь, а скорее всего, просто заставят спустить все на тормозах. Ни о каком журналистском расследовании заказных убийств руководителей Городской Нефтяной Компании и фирмы "Петройл" не может быть и речи, советую тебе проникнуться этой идеей, пока не стало слишком поздно.

Она разглядывала его отстраненно-презрительно, и Каморный, что называется, завелся, хотя редко позволял себе такое. Обычно он доводил людей до бешенства, но с этой женщиной у него не получалось.

- Вряд ли так просто можно заткнуть мне рот, - прошипел он. - Я весьма популярен, я очень популярен, как ни противно тебе это признавать. Есть такая штука, как общественное мнение, и хоть в нашей стране оно никогда не играло особой роли, но в моем случае, безусловно, сработает. Телезрители разорвут вас всех на куски, разумеется, если направить их энергию в нужное русло, а уж об этом я позабочусь. Да меня любой канал примет с распростертыми объятиями!

Алена блеснула глазами. Он прекрасно понимает, что их канал из петербургских каналов самый крупный. И именно он будет вещать на Москву. А уж в Москве своих ушлых репортеров хватает. Так что Каморный не так уж неуязвим, это он хорохорится. И если бы было ему лучше на другом канале, то давно бы уж он ушел.

- Я тебя предупредила, - произнесла она устало.

Каморный еще раз посмотрел на Алену и заметил в глазах ее нечто такое, что заставило его призадуматься. Но что она может? Поговорить с директором, чтобы его уволили?

Чушь какая, он популярен, не станет директор ее слушать. Он еще раз поймал Аленин взгляд.

"Блефует!" - решил он и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Их разговору имелся один свидетель - девушка Света из монтажной. Света подслушивала не то чтобы случайно, просто ей нужно было обязательно знать все про Камерного.

Тогда, после разговора с ним про младшую сестру, Света долго не могла оправиться от шока, хоть внешне и осталась спокойной.

Подумать только, она с таким трудом создавала хрупкое здание Иркиного благополучия, отказывала себе во всем, просыпалась ночью в холодном поту, с ужасом ожидая, что однажды на студенческой вечеринке какой-нибудь козел предложит ей покурить травку, и Ирка не выдержит и сорвется. А тогда - конец, потому что Антон больше не будет помогать, и денег у них нет. Крошечную квартирку, что Свете оставила бабушка, пришлось продать еще несколько лет назад - нужны были деньги на Иркино обучение. Когда судьба послала сестре знакомство с английским моряком Джулианом, Света всерьез подумывала о том, чтобы начать верить в Бога. Удержала ее только здравая мысль, что нельзя вступать с Богом в какие бы то ни было торги, нельзя ставить условия: Ты, мол, мне помоги, а тогда я в Тебя поверю.

Оставалось подождать еще чуть-чуть, Ирка уже закончила институт, нужно только получить визу - и уезжать, уезжать из этой страны навсегда. Сколько сил потратила Света, чтобы убедить Ирку не обращать внимания на своих однокурсников - что они могли ей дать?

И вот теперь все может рухнуть из-за одного подлеца. Каморный и не предполагал, насколько он близок к смерти - если бы можно было убивать взглядом, его давно бы уже не было на свете. Но, очевидно, его ангел-хранитель знал свое дело, потому что существовало множество людей, проклинающих его и .призывающих на его голову всевозможные кары. Но ничего, пока Каморный держался.

Света решила быть начеку, а пока на всякий случай присматривать за Камерным, подслушивать и собирать все сплетни. А вдруг представится шанс ему отомстить? Так она, Света, всегда готова. Хоть она и маленький человек, по выражению известного драматурга - "женщина, не стоящая внимания", но, как знать, иногда и маленький человек может сделать большую гадость, если успеет вовремя...

Из разговора Каморного с Аленой Багун Света поняла: они ссорятся и терпеть не могут друг друга. И еще: у Алены большие возможности Каморного приструнить. Такой поворот дела Свету вполне устраивал.

Время было позднее, и Света собралась уходить. Дома как раз все угомонятся, и она спокойно поужинает и ляжет. В последнее время Света очень нервничала - еще бы, Каморный мог устроить такие неприятности, - поэтому была на пределе, в любую минуту могла сорваться, а мать, как нарочно, заводила ее все время. С тех пор, как от нее ушел муж прошло десять лет, но за это время она из молодой и, в общем-то, достаточно симпатичной женщины превратилась в форменную развалину. Она нигде не работала, таскалась по врачам, бесконечно лечилась всякими народными средствами, и ничего, кроме брезгливой жалости, у Светы не вызывала. Иное дело - Ирка. Та вечно ласкалась к матери, сюсюкалась с ней и потакала во всем. Еще она время от времени упрекала Свету за ее плохое отношение к матери. Света молчала, сдерживаясь из последних сил, стараясь не устраивать ссор, потому что Ирка могла психануть, уйти из дома, хлопнув дверью, остаться ночевать у знакомого парня - так и было однажды, когда сестра пропала на три дня, и Света, чуть не сойдя с ума от беспокойства, обнаружила ее, совершенно пьяную, в постели с таким козлом, что волосы встали дыбом.

- Ты соображаешь, что делаешь? - у Светы не было даже сил кричать, она говорила севшим, еле слышным голосом. - А если Джулиан узнает?

Ирка в пьяном запале ответила, что на Джулиана ей плевать, что он какой-то странный, что за все время их знакомства они ни разу не спали, и еще неизвестно, все ли у него там в порядке.

- У этого зато все в порядке, - издевательски заметила Света, - одна рожа чего стоит.

- Не в роже дело! - неожиданно трезвым голосом отозвался "козел". - Ты на другое посмотри.

- Отвяжись от моей сестры, придурок! - Света наконец обрела голос. - А ты одевайся, дома поговорим.

Но пока ехали до дома, Света успокоилась, и скандала в этот раз не получилось, Выйдя на улицу. Света заметила, что оператор Камерного Николай отпирает двери своего старенького "жигуленка".

- Коля! - Она обрадованно подбежала к нему. - Как хорошо, что ты задержался!

- Чего тебе? - неприветливо спросил Николай, в последнее время, после той истории с кассетой, он ее избегал.

- Подвези хоть на полпути, - рассмеялась Света.

- Садись, - процедил он.

- Какой-то ты, Коля, в последнее время мрачный, - завела Света разговор в машине. - Скучный такой, на девушек не смотришь.

- Чего на них смотреть? - пробурчал Николай.

Сегодня он имел разговор с начальством насчет прибавки к зарплате и нарвался на отказ. Сволочь Камерный, обещал же замолвить словечко. Сам всегда при деньгах, а он, Николай, должен выклянчивать жалкие гроши...

Он знает, что Камерный не брезгует и шантажом, чтобы денежки раздобыть. Так делился бы с другими, не все самому хапать!

Уже несколько часов Николай чувствовал сильнейшее желание напиться и теперь сердито посматривал на сидевшую рядом Свету.

Денег у него было в обрез, только на самую дешевую бутылку водки, при Свете он такое покупать стеснялся, а теперь еще придется подвозить ее до дому - нельзя же, действительно, высадить девчонку посреди ночи, - стало быть, вожделенная попойка откладывалась.

- Действительно, что на девушек просто так смотреть, - игриво приговаривала Света, - с ними надо делом заниматься.

И поскольку он продолжал угрюмом молчать, заговорила серьезней:

- Ты зря сердишься, Николай, я перед тобой не виновата.

- Ты меня использовала, - он смотрел прямо перед собой на дорогу, - из-за тебя у меня неприятности были.

"А если бы ты знал, какие у меня из-за тебя неприятности были", - подумала Света, а вслух сказала:

- С Камерным мы разобрались, он не в претензии.

- Ты меня подставила, - упрямо тянул свое Николай.

"Ну и скотина! - даже весело подумала Света. - Это кто кого подставил. Если бы ты не трепался в пьяном виде, откуда коньяк взял, то Камерный ничего бы и не узнал. А теперь этот пьяница, видите ли, делает оскорбленную мину".

- Камерный, конечно; тоже сволочь, - Николай как бы прочитал ее мысли, - надоел, паразит, до чертиков. Гоняет туда-сюда, а как до денег дело доходит, так у него слух напрочь отказывает.

В его ворчании Света уловила отзвук настоящей ненависти. Это было неудивительно - как уже говорилось, Александр Каморный умел вызывать в людях это сильное чувство.

- Как будто я не знаю, как он деньги зарабатывает, - себе под нос произнес Николай.

Света сделала вид, что не расслышала, а сама насторожилась.

- Вот что, Коля, я знаю, что нам с тобой сейчас надо, - примиряюще произнесла она и положила руку на его колено. - А нужны нам бутылочка чего-нибудь покрепче и место, где мы ее спокойно можем уговорить.

А то день сегодня был утомительный и тяжелый... Ну как, идет? Если у меня не хватит, ты добавишь?

- А то, - повеселел Николай, - и едем ко мне.

- Едем. - Света отвернулась к окну, чтобы он не заметил презрения на ее лице.

Квартира была в старом доме, и довольно захламленная, насколько Света могла заметить в темноте - Николай почему-то не зажег свет в прихожей.

- Дверь не забудь закрыть! - , донеслось из дальней комнаты.

- Кто там - соседка? - шепотом спросила Света.

- Это мать, она спит.

"Как противно все! - с тоской подумала Света. - И на черта я сюда поперлась?"

В комнате он смахнул какое-то барахло со стола - старые газеты, тетрадки, - торопясь расставил стаканы, принес с кухни какую-то еду на тарелке.

"Да он же скоро совсем сопьется, - с удивлением думала Света, наблюдая как дрожат руки Николая, когда он подносил стакан ко. рту. - А впрочем, какое мне до этого дело?"

Сама она только пригубила, чтобы не возбуждать у него подозрений. Николай выпил, закусил и расслабился. Теперь он уже поглядывал на Свету ласково.

- Не дрейфь, лапочка, прорвемся! Давай-ка еще по одной...

Дело пошло быстро. Николай, как все алкоголики, скоро опьянел, и его потянуло на разговоры. Тема была одна: вероломство и неблагодарность Сашки Каморного. Света только в нужную минуту поддакивала или, наоборот, выражала недоверие, и беседа текла ровно, как ручей после дождя. Она узнала много про Каморного, в основном, какой он подлец, но Свете было неинтересно, потому что это она и раньше про Каморного знала.

- Однако ты не будешь спорить, - осторожно начала она, - что Камерный как репортер очень удачлив - все у него везде схвачено, никто из криминальных личностей никогда его не трогает, и вообще...

- Что - "вообще"? - пьяно возмутился Николай. - Стал бы кто внимание на него обращать, если бы он.., под "ладожскими" не ходил?

- Да ну? - искренне удивилась Света.

- А ты - репортер, смелый, удачливый! - распалился Николай. - Да я сам видел и слышал, как он.., в общем, под ними он, это его крыша. Поэтому другие его не трогают.

- Ну надо же... - задумчиво бормотала Света.

- А ты.., ты зачем это расспрашиваешь? - теперь Николаем овладела пьяная подозрительность. - Опять меня во что-то втягиваешь?

Зачем пришла - про Сашку разведать?

- Да что ты все про Сашку, - торопливо сказала Света, - как будто нам нечем заняться...

Она подошла к нему близко и заглянула в глаза. Ничего там не было интересного, кроме пьяной злобы и куража.

"Ну и дерьмо же мужик! - подумала Света. - За что его Камерный держит? Впрочем, Каморный сам дерьмо".

С этой мыслью она начала быстро расстегивать пуговицы на рубашке Николая. Он посмотрел тупо, потом до него наконец дошло, к чему Света клонит, и он несколько оживился, даже погладил ее по голове и пробормотал что-то ласковое, как ему казалось. Света даже удивилась, как быстро он пришел в возбужденное состояние - она думала, что он сильно пьян и будет как кисель. Он встал и даже сделал попытку отнести ее на руках на постель, но попытка окончилась неудачей. Света ощутила запах нестиранного постельного белья, похоже, что кровать в этой комнате не застилалась на день никогда.

Действо закончилось быстро: секс и пьянство - две вещи взаимоисключающие. Николай, перевернулся на спину и через минуту задышал ровно.

"Теперь утром если он и вспомнит, что я была у него, то про разговоры наши точно забудет, - думала Света. - А то протрепался бы Камерному, а тот, если узнает, что я в курсе его отношений с ладожскими", устроит мне не жизнь, а каторгу".

Она оделась и вышла в прихожую. На пороге своей комнаты возникла старуха в длинной ночной рубашке, худая морщинистая шея была обвязана стареньким шарфом.

- Я ухожу, - обратилась к ней Света, иначе жутко было стоять в полутьме и молчать.

Старуха ничего не ответила, только заперла за ней дверь. Слушая, как лязгает старинный замок, Света почувствовала отвращение ко всему миру.

Дома, однако, не спали, ждали ее. В комнате горел свет и даже играла музыка, - это в два часа ночи. Услышав, как Света вошла, Иришка появилась в прихожей в коротеньком халатике с бутылкой шампанского в руках.

- Ты что так долго, Светик? - Она закружилась, напевая. - Ой, ты у хахаля была?

Хорошо, что ночевать не осталась!

- С чего ты взяла, что я была у хахаля? - отшатнулась Света.

- Да по тебе же видно, по женщине всегда видно, когда она занималась любовью! - авторитетно ответила сестра.

Света стремительно отвернулась к зеркалу, потому что ей вдруг стало ужасно плохо - до чего же она дошла, если на ней отражаются занятия даже таким, с позволения сказать, сексом! Любовь... Она вспомнила мятые простыни, запах водки...

- Я в ванную, а ты подожди, после поговорим.

В ванной под шум льющейся воды Света немного поплакала. Минут пятнадцать, большего она не могла себе позволить - Ирка забеспокоится, начнет ломиться в ванную, а увидев Свету плачущей, сама разревется, и неизвестно, чем потом дело кончится. Ирка очень эмоциональна, как и мать, Света нарочно усвоила жесткий тон с ними, иначе начнутся слезы да сопли. Нет, Света не может себе позволить плакать.

После горячего душа стало легче, Света даже усмехнулась, вспоминая Николая, - тоже еще, герой-любовник! Небось и не вспомнит, кто у него ночью был. Может, и к лучшему, уж сама-то Света ему напоминать не будет.

Она расчесала мокрые волосы и пригляделась к себе в зеркале. Никакой косметики на чисто вымытом лице, и никакой прически - ничего не отвлекает - ни кудряшки, ни челка. В зеркале проступило просто лицо. Света не похожа на мать и сестру. У Ирки мордашка хорошенькая, глаза большие, серые, и волосы Вьются вокруг лица светлым ореолом. Приятно смотреть на Иришку. Но Света находила в лице сестры материнские черты, и видела, какой Ирка станет лет через двадцать, конечно, если не уедет из этой страны. Черты ее расплывутся, потеряют форму, рано появятся морщины, двойной подбородок... Нет, у Светы не такое лицо. Взгляд прямой, жесткий даже, черты твердые, и все лицо поражает задумчивой серьезностью. Именно женщинам с такими лицами можно доверить сообщать людям серьезные события, происходящие в стране и в мире. Вот у Алены Багун тоже своеобразное лицо - не скажешь, что правильные черты, но есть в них что-то, виден характер, а в характере ее, как и у Светы, присутствует твердый стержень, таких женщин просто так не собьешь с намеченной цели. И Камерному Алена просто так не спустит то, как он с ней разговаривал сегодня вечером.

Света надела халатик, похожий на тот, что был на Ирке, и вышла в коридор. Тут только она заметила в руках сестры бутылку шампанского.

- Ты что это, на ночь глядя? - недовольно спросила она.

- А ты не догадываешься? - засмеялась Иришка.

- Неужели? - Света невольно прижала руки к колотившемуся сердцу.

- Ну да, ну да! Мне дали визу! - Ирка закружилась по комнате. - Открывай шампанское скорее!

- Покажи! - потребовала Света.

- Вот, смотри, - Ирка совала ей паспорт, - вон какая красивая. Ты подумай.

Сколько меня мариновали! Они, видишь ли, не хотят меня пускать в Англию, потому что я хорошо знаю язык и могу там остаться. Я разозлилась и говорю, что действительно могу там остаться, потому что выйду замуж за Джулиана.

Я все сомневалась, а теперь назло им выйду!

Светлана, не слушая, рассматривала в паспорте разноцветный квадратик. Господи! Наконец-то!

- Виза на четыре месяца, - стрекотала сестра, - как раз месяца полтора на сборы, а потом, в апреле, Джулиан будет в отпуске, и у них цветут рододендроны... Представляешь, целый лес цветущих розовых, сиреневых, желтых... Выпьем за поездку!

Света залпом выпила шампанское и поставила бокал на стол.

- Ну вот что, - медленно начала она, - слушай меня внимательно, сестричка. Ты не будешь ждать полтора месяца, ты пойдешь за билетом завтра утром. И возьмешь его на послезавтра. И вещи соберешь за один день - барахла меньше будет. И улетишь в Туманный Альбион послезавтра, Джулиану я сама позвоню, чтобы встречал.

- Но как же.., так быстро? - растерянно спросила Ирка.

- Не перебивай! - отмахнулась Света. - Так вот, прилетишь к нему. А дальше.., говоришь, вы с ним не спали? Так вот, делай что хочешь, хоть спиралью закрутись, но изволь уложить его в постель, и чтобы там все было в порядке, чтобы ему и думать было страшно - тебя обратно отпустить! Заруби себе на носу: никакая это у тебя не увеселительная поездка, ты уезжаешь отсюда, уезжаешь навсегда и сможешь приехать ненадолго погостить, только когда получишь тамошнее гражданство! И родителям его хоть задницу лижи, но изволь понравиться, чтобы они лучшей жены для своего сына не желали!

- Почему ты так хочешь от меня избавиться? - вскипела Ирка.

- Потому что для тебя это - единственный шанс жить нормальной человеческой жизнью! Вопрос закрыт, мы это тысячу раз обсуждали. Попробуй только вернуться - и я задушу тебя в аэропорту собственными руками!

- А вы? Как вы здесь будете жить? - закричала Ирка. - Я просто боюсь оставить на тебя маму, ты уморишь ее голодом!

- Дура, - спокойно ответила Света. - А кто содержал ее все это время?

- Дело даже не в этом, - запинаясь, ответила сестра, - ты.., у тебя нет к ней никаких чувств, ты не можешь ей простить, что она не удержала отца.

- Да кто сейчас об этом будет думать?

Через десять-то лет? Ирка, не валяй дурака, поезжай, потом может быть поздно. Даю тебе слово, что с матерью буду обращаться сносно, все же я ее родная дочь.

- Ну спасибо, - неожиданно раздался с порога голос матери. - О чем вы так яростно спорите в два часа ночи?

"Господи, хоть бы раз в жизни она поддержала меня!" - взмолилась Света.

И Бог внял ее мольбам.

* * *

Каморный после разговора с Аленой страшно разозлился. Экая сволочная баба, еще угрожать смеет! По привычке он стал рыться в памяти, чтобы вспомнить что-то, чем можно Алену прищучить. И с удивлением понял, что ничем, что ничего такого он про нее не знает. Мало того, он вообще знает про ведущую своего канала очень мало, как, впрочем, и все сотрудники. Но все - это ладно, но как же он, Александр Каморный, так прокололся. Не ждал от Алены неприятностей, никогда ее не задевал, вот и не подстраховался вовремя.

Он перебрал в памяти скудные сведения о биографии Алены. Когда-то была она замужем за одним типом, который сделал политическую карьеру и уехал в Москву, предварительно с ней разведясь. Но никаких скандалов вокруг имени и его, и Алены Каморный не припомнит. Все было тихо-мирно, он уехал, она осталась здесь. Тогда еще Алена не была столь известна как ведущая, да и канала-то этого еще не было, его организовали недавно, года три назад. Потом она вроде бы снова была замужем за скромным служащим банка, привезла его откуда-то из провинции. Он вдруг как-то неожиданно для всех сделал карьеру, разбогател, создал свой собственный банк и опять-таки после этого вскоре развелся с Аленой. Но снова без всякого скандала, нигде ни слова ни строчки про это не мелькнуло.

Банкир не уехал в Москву, и известно, что он с Аленой поддерживает хорошие отношения, дружеские, как-то их видели вместе в ресторане. И уже когда Алена работала на канале ПТЦ, стали видеть ее с одним молодым рок-музыкантом, который тоже вскоре вдруг стал ужасно знаменитым и популярным, после чего уехал за границу, и с тех пор живет и плодотворно работает в Штатах. Недавно сама Алена сделала про него часовую передачу, кстати, весьма неплохую. Вот и все. Как сейчас у Алены с личной жизнью, никто не знает, с кем она живет, есть ли дети.., нет, детей, кажется, нет, да это не важно.

Каморный вздохнул и отправился домой, а наутро решил отбросить посторонние мысли и заняться работой, то есть расследованием загадочных убийств. Ведь он же обещал своим зрителям, что каждый день будет сообщать им все новые подробности, так нужно держать слово.

Прежде всего, нужно заняться этой ненормальной теткой - убийцей Бураго. Каморного мучила мысль, что он упускает очень важную деталь. Где же он слышал про Валерию Петровну Анищенко?

Память репортера Александра Камерного никогда еще не подводила, и он вскоре вспомнил, где слышал про интернат для слаборазвитых детей. Жена Веретенникова, устроившего акт самосожжения в ресторане "У Карла и Клары", раньше работала в этом интернате и даже, помнится, она поминала в разговоре завуча Валерию Петровну.

Ощутив эту мысль, Каморный, что называется, взмыл орлом, крикнул оператора Николая, который, надо сказать, был сегодня не в лучшей форме, очевидно, опять с похмелья, и запихнул его в машину.

- Опять вчера нализался? - ворчливо начал Каморный. - Смотри, Николай, таким манером недолго ты у меня продержишься.

Лучше бы за девками бегал, для здоровья полезней.

- Я совмещаю, - угрюмо буркнул Николай.

"Кто на тебя, валенка такого, польстится?" - издевательски подумал Каморный, но вслух этого не сказал, потому что голова его была занята другим.

Николай тоже промолчал. Какие-то смутные воспоминания бродили в его проспиртованном мозгу, он помнил, как Света Малькова пришла к нему, а вот дальше.., ну и ладно, было бы что вспоминать.

Нина, жена Анатолия Веретенникова, встретила их не очень любезно, но подтвердила, что с завучем интерната для слаборазвитых детей она хорошо знакома.

- А муж ваш, - осторожно начал Каморный, - мог он ее знать?

- Да.., подвозил как-то на машине; кажется, она у нас даже пару раз бывала...