Чтение 7–й страницы книги ~Чего хочет женщина~

- Дурацкий, а сработал. Отовремся, не боись. Ты под Димкой лежала, сумку спрятать не могла. А кто в квартиру входил, неизвестно. И был ли кто, и была ли сумка. Стоим насмерть.

Услышав звонок в дверь, я в стол вцепилась, Танька полоснула меня взглядом:

- Смотри, Ладка, - и пошла открывать.

В кухню влетел Аркаша.

- Димка где? - рявкнул зло.

- Нет его, - ответила я, - завтра быть обещал. А чего?

- Чего? Или не знаешь?

- Не знаю, - нахмурилась я, чувствуя, как бледнею. - Аркаша, что с Димкой, говори.

- Стервец, мать его, курьером послал, с деньгами... Ни его, ни денег, как в воду канул...

Я за сердце схватилась.

- Аркаша, Димка не вор, что-то случилось...

Аркаша бухнулся на стул.

- Не дурак, понял. Ох, господи.

- Да жив ли он? - ахнула я.

- Не каркай, - вскинулся Аркаша. - Жив, не жив, за такие деньги и его и меня зарежут. Удружил сынок.

- Боже мой, - слезы по моему лицу катятся, зубы стучат, - да что ж ты сидишь-то? Димку спасать надо, деньги собирать. Попроси отсрочку, слышишь? Заплатим с процентами, пусть подождут. Аркаша, делать что-то надо. Машину, квартиру продавать, помоги, слышишь? Без всего останусь, а деньги соберу. Танька, поможешь?

- Да что ж я, зверь, что ли? Помогу. Соберем. Да ты что сидишь? - накинулась она на Аркашу. - Двигаться надо, выручать парня.

- Убить бы его надо, - тяжко вздохнул тот.

- Что болтаешь, что болтаешь? - заорала Танька. - Убить. И убьют, если пнем сидеть будешь. Соберем деньги, заплатим, потом разберемся. И у меня на черный день есть.

- Танька, спасибо тебе, - еще больше заревела я. - Век помнить буду.

- Свои люди, сочтемся, - ответила она.

Ночью позвонил Димка, голос дрожал.

- Лада, плохи мои дела. Спрятаться надо.

- Димочка, - торопливо начала я, - все знаю, Аркаша был... Где ты? Я за тобой приеду.

Кинулась к нему со всех ног. Димка вышел ко мне, бледный, лицо отрешенное. В машину сел, я к нему прижалась, за руки схватила.

- Мальчик мой, не бойся, соберем деньги. Я тебя сейчас спрячу, ни одна живая душа не найдет.

- Лада, ты меня любишь? - спросил он, как-то странно глядя.

- Люблю, очень люблю, - заверила его я.

- Если уехать придется, поедешь со мной?

- Поеду, хоть на край света поеду. Не переживай, все сделаем, с отцом говорили, Танька поможет, соберем.

Ни машину, ни квартиру мне продавать не пришлось. Аркаша деньги нашел, обо всем договорился, в чем я ни минуты не сомневалась. Димку простили, с уговором, что он навсегда отойдет от дел. Оно и к лучшему. Аркаша через неделю ко мне приехал.

- Знаешь, где он? - спросил устало.

- Знаю.

- Пусть возвращается.

- Аркаша, - запела я, кинулась ему на шею, он меня по заднице погладил.

- Эх, Ладка. Ну на что он тебе? Оставил отца без штанов. Я теперь весь в долгах... Сколько ж надо горбиться, чтобы все вернуть.

- Аркаша, - грозно сказала я, - не греши, сын он тебе. Сын, а деньги - тьфу, наживешь. И не прибедняйся. Тебя потрясти, много чего интересного вытрясешь.

- Что хоть случилось-то? - минут через пять спросил он.

- У него спрашивай. Я не знаю. Не до расспросов было, парень едва живой.

В тот же день я съездила за Димкой. Он пошел домой мать успокоить, ну и, само собой, от отца нагоняй получить. Через неделю опять на станцию техобслуживания устроился, и все помаленьку утряслось.

- Ты чего отцу соврал? - как-то спросила я.

- О чем?

- О сумке.

- Я правду сказал: потерял. Так и было.

- Вот я и спрашиваю, зачем соврал, почему не сказал, что у меня в тот день был?

- Тебя-то зачем во все это впутывать? Ни к чему.

- Где же эта сумка? - удивилась я.

Димка посмотрел как-то туманно, пожал плечами.

- Не знаю.

Аркаша деньги давать перестал, сославшись на долги. Димкин заработок был смехотворным. Ворованные деньги мы с Танькой разделили, но трогать опасались. Жить на зарплату было невесело. Димка все на меня поглядывал, задумчивый какой-то стал.

- Лада, плохо тебе со мной?

- Дурачок, мне с тобой так хорошо, что словами не скажешь.

- Может, мне другую работу подыскать?

- Замолчи, все у нас есть, проживем.

Тут я, конечно, лукавила. Без денег было туго, и вообще жизнь не радовала. Разумеется, Димку я любила, но находиться под чьим-то неусыпным контролем двадцать четыре часа в сутки утомительно. К тебе приглядываются, присматриваются, а ты чувствуешь себя едва ли не преступницей. В общем, отсутствие доверия больно ранило мою душу.

Танька проявила понятливость. Уселась на диване, уставилась в угол, потосковала, сказала с тяжким вздохом:

- Да. Невесело.

- Куда уж веселее, - разозлилась я, садясь рядом.

- Обидно, - кивнула подружка, - баксов черт-те сколько, а ведь не попользуешься...

- Молчи уж лучше.

- На меня-то чего злиться? - Танька опять вздохнула. - Что, Аркашка денег не дает?

- Не дает. Говорит, сынок по миру пустил.

- Врет.

- Конечно.

- Это он тебя выдерживает, мол, затоскует Ладушка без денег и ко мне вернется.

- Еще чего... Я Димку люблю.

- Да я знаю, знаю... А я вчера у Петрушина на даче была. У художника. Я тебе про него рассказывала?

- Рассказывала, - проворчала я.

- Уехал он в Германию...

- Скатертью дорога...

- А дачу, значит, мне оставил. То есть на время, конечно, покуда не вернется. Присматривать... ну и попользоваться...

- У тебя что, дачи нет?

- Такой, может, и нет. В подвале за шкафом стена отодвигается, веришь? И там помещение, большое. А из него еще ход, подземный. Метров пять, выходишь за огородом. Скажи - класс?

- Глупость какая, - покачала я головой. - Подземный ход дурацкий, на что он тебе?

- Ну... - туманно как-то сказала Танька. - Интересно. Дом старый. Вадим, то есть художник-то, говорит, что здесь молельня была, какие-то сектанты собирались, вот и нарыли. Врет, поди... А все равно занятно... Хочешь взглянуть?

- Не хочу, - хмуро ответила я.

- Настроение плохое, - кивнула Танька, - я понимаю. Аркашка подлец, и, по справедливости, его бы наказать надо.

- Надо, - усмехнулась я.

- Для Аркашки самое большое наказание - бабок лишиться.

- Лишился он бабок, и что? Нам-то от этого радости мало, коли даже попользоваться не можем.

- Моральное удовлетворение, - пожала Танька плечами. - Опять же, время придет - попользуемся.

Я подозрительно покосилась на нее. Танька помолчала немного, мечтательно глядя в угол, и сказала:

- Я как этот подвал увидела, так всю ночь не спала. Все думала, до чего ж место идеальное.

- О господи, - вздохнула я. - Для чего идеальное, картошку хранить?

- Не-а. Вот, к примеру, мы бы решили кого-нибудь похитить с целью выкупа. Лучшего места, где человека держать, просто не придумаешь. Искать будут, не найдут.

- И кого ты похищать собралась? - усмехнулась я. - Аркашу?

- Да кто ж за него копейку даст, только перекрестятся... - Танька малость помолчала, а потом заявила, глядя на меня с ласковой улыбкой: - Вот ежели бы тебя украли, помилуй нас, господи, то папуля, как ни крути, раскошелится. Не может он забыть твоих прелестей, тоскует...

Я кашлянула и сказала недоверчиво:

- Чего ты городишь? Кто меня украдет, и на кой черт?

- А мы и украдем, то есть похитим. С целью выкупа. У меня и план есть.

- Ты, Танька, дура, прости господи. Да нам башку оторвут.

- Ну, по сию пору не оторвали, может, и доживем до старости... Скучно, Ладушка, и подлеца Аркашку наказать бы стоило...

- Танька, - укоризненно сказала я, - похищение с целью выкупа - самое опасное преступление. В том смысле, что на каждом этапе завалиться проще простого...

- Так мы ж не дуры какие... Прикинь. Ты отбываешь на дачу и сидишь там тихохонько. Ночью вполне можешь на улицу выйти, воздухом подышать. Замок на двери висеть будет, а ты потайным ходом. А днем в подвале посидишь, наберешь книжек побольше. Ты ж читать любишь...

- Да не в этом дело, - поморщилась я. - Требование о выкупе как-то надо передать. Твой голос узнают, а брать в дело третьего - опасно.

- А и не надо никакого третьего. Письмецо напишем старым анонимным способом: вырежем буковки из газетки и на бумажку наклеим. Ты, кстати, и займешься, делать тебе в подвале все равно нечего.

- Глупость несусветная... Ну ладно. Допустим, письмо составили, и Аркаша заплатить решил. Деньги надо как-то получить. Аркаша за копейку удавится. Значит, за деньгами приглядывать будут, и мы, две умницы, сгорим во время передачи.

- Еще чего, - фыркнула Танька, - может, Аркаша и не дурак, но и мы не вчера на свет родились. Поставим условие, что деньги передаю я.

- Допустим. Но за тобой следить будут.

- А мне что? Лишь бы им в радость. К нашей помойке мусорка подъезжает ровно в восемь.

- Чего? - не поняла я.

- Мусороуборочная машина, - терпеливо пояснила Танька. - Никогда таких не видела? Далее она следует по проспекту до пересечения с улицей Погодина. Там прихватывает последние контейнеры. Я сегодня за ней покаталась. На Погодина она приезжает где-то в 9.45. Улавливаешь?

- На что тебе мусор? - запечалилась я. - Чем у тебя вообще голова забита?

- Ладно, ты без денег нервничаешь, оттого туго соображаешь. В письме напишем, чтоб деньги упаковали в кейс, который, само собой, повезу я. Кейс надо оставить в контейнере на улице Погодина, где-то в 9.40. Подъезжает мусорка, контейнер забирает и далее следует на свалку. Мальчики Аркаши следуют туда же. Если и смогут кейс найти, то, само собой, уже пустой. Пусть голову ломают, куда и как деньги по дороге ушли. Кстати, сегодня шофер с этой самой мусорки завтракать заезжал, в кафешку на Савельевской. Народу там всегда тьма, машины впритык стоят. Жует дядька не торопясь, где-то с полчаса. Аркашины мальчики потоскуют, к тому же со стороны все это выглядит подозрительным. Когда и в какой момент деньги из-под носа увели, сообразить будет трудно. Я засмеялась.

- Так... Ты, конечно, прихватишь второй кейс. Пустой выбросишь в контейнер, а с денежками спокойно махнешь домой?

- Конечно.

- А если проследят? - напомнила я.

- Но не до двери квартиры. У меня соседка в отпуск уехала, ключ от своего жилища мне оставила. Зайду к ней, оставлю деньги, пусть полежат маленько...

- Кейс у тебя в руках заметят, - нахмурилась я.

- Повешу мешок на шею, плащ надену, белый, трапецией. По дороге деньги из кейса придется быстренько в мешок переложить. Купюры надо требовать крупные, чтоб долго не возиться. Парни близко подкатить не рискнут, так что при известной ловкости провернуть это нетрудно...

- Они могут проверить кейс после того, как ты бросишь его в контейнер, - сказала я.

- Вряд ли, опасно.

- Его может увидеть шофер мусорки.

- Рискнем. Хотя контейнером он особо не интересуется.

- А если Аркаша заявит в милицию?

- Это тоже вряд ли... Врагов у него полно, он гадать начнет, кто из них ему свинью подложил.

- Он может не дать ни копейки... - нахмурилась я.

- Как же... слабо старичку. Любовь, она дорогого стоит, а последняя и вовсе бесценна. Раскошелится.

- А я что рассказывать должна?

- Шла по улице, подскочили двое, затолкали в машину, глаза завязали, куда-то привезли. Держали вроде бы в подвале, еду приносили, когда свет выключали, на пол ставили. Потом в масках вошли, опять глаза завязали, вывели и в машине повезли куда-то. Велели до ста сосчитать. Повязку сняла, сижу на скамейке в парке Пушкина. Времени продумать всякие детали у тебя будет сколько угодно. Ну?

- Исключать милицию нельзя, - покачала я головой.

- Аркаша будет держать меня в курсе. Перепугается, гад, наболевшим начнет делиться.

- Засыпаться - раз плюнуть.

- Рискнем, - хмыкнула Танька. - В случае чего скажешь, что пошутила. Приласкаешь папулю, никуда не денется, простит.

- Меня - возможно, но не тебя.

- Моя идея - мой риск.

- Когда-нибудь мы доиграемся, - вздохнула я.

- Дуракам везет, - хохотнула Танька.

- Как ты мне сообщишь, что на скамейке в парке пора объявиться?

- На даче телефон есть. Позвоню. Ты сядешь на автобус и приедешь. Не зря говорят: все гениальное просто.

Мы посмотрели друг на друга сначала усмехаясь, потом растянули губы шире, а после и вовсе принялись хохотать.

- Ну? - хмыкнула Танька.

- Заметано, - ответила я.

* * *

На следующее утро муж отправился на репетицию, Димка трудился, а я за газетами сходила. Приехала Танька, и мы взялись за работу. Письмо получилось лаконичным и устрашающим. Танька сумму проставила, я нахмурилась, а она от широты души хлопнула еще один нолик.

- Ну и аппетиты у тебя, - покачала я головой.

- Рисковать, так по-крупному. Есть такие деньги у папули?

- Есть, - кивнула я. - У папули много чего есть, вопрос только - захочет ли он раскошелиться?

- А куда ему деваться...

Следы своего трудового подвига мы тщательно уничтожили.

- Ну вот, - почесала Танька за ухом, - письмо подброшу, и завертится машина.

Меня стали одолевать сомнения.

- Танька, может, подождем с твоим планом? Не ко времени сейчас. У Аркаши с Ленчиком нелады. Пожалуй, не до меня папуле...

- Не дергайся. Решили, значит, нечего тянуть. Ленчик сам по себе, а у нас время - деньги.

- Меня муж на работу отвозит, а Димка встречает. Когда меня, по-твоему, "похитить" могут?

- У тебя завтра "окно" в занятиях есть?

- Завтра среда? Есть.

- Вот и сходи в магазин...