обсудить, - сказал Пол Оверт. - Мне бы хотелось, чтобы вы мне рассказали о
себе еще и еще. _Для меня_ это настоящий праздник!
показать вам, что, как ни низко я пал, я все же еще способен на
самопожертвование, я привяжу ради вас тщеславие мое к столбу и сожгу его
дотла. Надо, чтобы вы пришли ко мне, надо, чтобы вы пришли к нам. Миссис
Сент-Джордж женщина обаятельная; я не знаю, представился ли вам здесь
случай поговорить с ней. Она будет счастлива с вами повидаться. Она любит
людей знаменитых, будь то знаменитости начинающие или уже утвердившиеся в
своей славе. Вы должны прийти с нами пообедать, жена вам пришлет
приглашение. Где вы живете?
оттуда визитную карточку. Но, пораздумав, тут же спрятал ее обратно и
заметил, что не хочет обременять этим своего нового друга и что лучше он
просто приедет к ним в Лондоне и тогда оставит эту карточку в случае, если
не удастся их повидать.
бегах, а если приходит, то валится с ног от усталости. Вы должны приехать
как-нибудь к нам пообедать, хоть от этого, может быть, тоже толку не будет
- жена любит устраивать званые обеды. Вот что: вам надо приехать к нам за
город, это самое лучшее; у нас там очень просторно и совсем неплохо.
вокзала (*6). Это и есть одна из причин...
смеясь.
спросил:
друга, в нем сквозило убеждение, что он теперь только понял, что долгие
годы ему чего-то недоставало.
увидеться. Мне не доводилось бывать в свете - я имею в виду ваш круг.
Много лет меня вообще не было в Англии - я жил в разных городах за
границей.
Англией - она этого стоит.
слышалось покорное, почти детское простодушие.
моих глазах достоинство последнего вашего романа несколько умаляется тем,
что действие происходит за границей. Черт с ней, с заграницей! Оставайтесь
у себя на родине и делайте свое дело здесь. Выбирайте такие предметы, о
которых мы можем судить.
напряженным вниманием, - только простите, но я все-таки не понимаю, как
это вы могли читать мою книгу, - добавил он. - Целый день вы были у меня
на глазах, сначала мы долго гуляли, потом пили на лужайке чай, пока не
пошли переодеться, а весь вечер мы провели за обедом и были здесь.
же они вклинились? В гостиной после обеда вы же ведь не читали, вы
разговаривали с мисс Фэнкорт.
"Джинистрелле". Она рассказала мне содержание, а потом одолжила мне книгу.
Когда дамы расходились, она была так мила, что предложила прислать вашу
книгу. Горничная принесла ее в холл, и я взял ее к себе в комнату. Я вовсе
не собирался сюда приходить, я так редко себе это позволяю. Но рано я
никогда не засыпаю, я привык еще час или два читать. Я не стал даже
раздеваться, скинул только пиджак и сразу же принялся за ваш роман. Мне
кажется, это свидетельствует о том, что любопытство мое было сильно
возбуждено. Читал я, как вы уже знаете, какие-нибудь четверть часа, но
этого было достаточно, чтобы он успел меня поразить.
дочитать до конца, - сказал Оверт, с огромным интересом слушавший все, что
он говорил. - И что же, вы оставили книгу и отправились за мной? - спросил
он.
кого не похоже, а написавший ее здесь, рядом, и вот уже вечер, а я не
перекинулся с ним даже несколькими словами". Потом мне пришло в голову,
что вы можете быть в курительной и еще не поздно будет исправить мою
ошибку. Мне хотелось оказать вам какое-то внимание, и вот я оделся и
спустился сюда. Теперь мне уже будет не оторваться от вашей книги.
к нему доброжелательством.
оно, оказывается, как было? (фр.)] А я вот сижу тут рядом с вами и даже не
предполагал этого и не поблагодарил вас!
меня такое чувство, будто я прочел весь роман целиком.
интерес к литературе, как ни у кого другого, и это трогательно. Она
относится к этому так серьезно. Она понимает искусства, и ей хочется
понимать их еще лучше. Тем, кто занимается ими, становится стыдно за себя,
так велик ее интерес, ее участие, так она верит в их творческие силы. Ну
можно ли написать что-нибудь на уровне того представления о вас, которое
она себе создала?
удивительной чуткости к искусству. И еще в сочетании с такой красотой! -
воскликнул Сент-Джордж.
конченый, выжатый лимон, когда ты вымотан жизнью и уверился в том, что все
уже позади, с тобою все еще говорят, и тебя вдруг что-то начинает трогать,
волновать, возникает какой-то замысел, рожденный из лона окружающей тебя
действительности... убеждает тебя в том, что ты еще на что-то способен.
Только я не стану этого делать, она не для меня!
захудалого писаки; она для мира, для яркого богатого мира, где процветают
подкупы и награды. И этот мир завладеет ею, он ее унесет.
завязаться борьба. И за девушку эту стоило бы бороться человеку, на
стороне которого молодость и талант.
него эти слова. Какое-то время он молчал.
отдает, а ей так много дано.
непосредственной? Поверьте, она нисколько не заботится о себе, она отдает
от избытка. У нее есть свои чувства, свои представления о вещах; она
нисколько не думает о том, что ей надлежит быть гордой. Притом она ведь
здесь совсем недавно, ее еще не успели испортить. Какие-то наши светские
правила она переняла, но лишь те, что пришлись ей по вкусу. Она
провинциальна, но талантливо провинциальна; сами промахи ее очаровательны,
в ошибках ее есть своя прелесть. Она вернулась сюда из Азии, исполненная
неуемного любопытства, раздираемая неутоленными желаниями. Это личность
выдающаяся, но силы ее уходят на заурядное. Это сама жизнь, а меж тем она
полна интереса к имитациям жизни. Она способна все перепутать, и вместе с
тем нет ни одной вещи, к которой у нее не было бы собственного отношения.
Она видит все как бы издалека, можно подумать, что с вершины Гималаев, и
вместе с тем все, к чему она прикасается, становится как бы крупнее. Надо
сказать, что она все преувеличивает, разумеется, в собственных глазах. Она
преувеличенного мнения о вас и обо мне.
возбужденное состояние, в которое привел нашего молодого друга только что
набросанный портрет этого прелестного существа. Ему казалось, что он
ощутил в каждом штрихе приводивший его в восхищение стиль Сент-Джорджа, и
он проникся им, упоенный образом девушки, который парил теперь перед его
внутренним взором, - образом, которому следовало стать-неотъемлемой
принадлежностью доведенного до совершенства романа. Минуту спустя он
увидел, что образ этот обернулся облаком дыма, а из этого дыма - последней
струи, извергнутой толстой сигарой, - послышался голос генерала Фэнкорта,
который, покинув компанию курильщиков, предстал теперь перед сидевшими на
диване.