зима, а зимой птицы пьют где попало, люди же оставляют следы, и папаша
Лаженес меньше чем через сутки наверняка определил бы, какой ловкий плут
опустошает охраняемые им владения.
оказалась прежняя тетушка Анжелика, наводившая на него беспредельный ужас и
подобревшая на мгновение лишь под действием корысти - главного движителя ее
существования.
так что на пятый день Питу уже только и мечтал о том, чтобы тетка отдала его
в учение - не важно, к кому, лишь бы не оставаться при ней мальчиком для
битья.
мгновенно вернула ей покой, утраченный шесть дней назад.
принять несчастного Питу в школу, а затем, выхлопотав ему стипендию,
учрежденную его высочеством герцогом Орлеанским, отдать его в семинарию.
Тетке Анжелике эта учеба не стоила бы ни су, а г-н Фортье был просто обязан
порадеть племяннику богомольной особы, сдающей внаймы стулья в его церкви и
в придачу уже полгода ублажавшей его дроздами и кроликами. Таким образом
Анж, помещенный под стеклянный колпак, приносил бы тетушке доход в настоящем
и сулил его в будущем.
платы. Аббат этот был добряк, менее всего заслуживавший упреков в корысти;
он дарил свои познания невеждам, отдавал свои деньги неимущим и был
непримирим только в одном отношении: он терпеть не мог солецизмов и лютой
ненавистью ненавидел варваризмы. Когда дело касалось грамматики, друг и
враг, богач и бедняк, ученик, за которого платят, и ученик, посещающий школу
бесплатно, - все были для него равны; он обрушивался на грешников с римской
беспристрастностью и спартанским стоицизмом, а рука у него была тяжелая.
Родители знали об этом и, решившись определить детей в пансион аббата
Фортье, отдавали их в полное его распоряжение; на попытки матерей
заступиться за своих отпрысков аббат отвечал изречением, выгравированным на
поверхности его ферулы и на рукоятке его плети: "Кого люблю, того и бью".
Фортье. Старая богомолка, гордая этим обстоятельством, которое, однако,
гораздо меньше радовало ее племянника, вынужденного проститься с независимой
бродячей жизнью, отправилась к мэтру Ниге и объявила, что не только
выполнила, но даже перевыполнила условия доктора Жильбера. В самом деле,
доктор потребовал, чтобы Анжа Питу выучили достойному ремеслу: тетка же
готова сделать для ребенка больше и дать ему превосходное образование, и
где? в том самом пансионе, где учится Себастьен Жильбер, за которого доктор
платит 50 ливров.
Жильберу знать было решительно незачем, а если бы даже тайна раскрылась, она
никого бы не удивила: бескорыстие и беспристрастие аббата Фортье были
общеизвестны. Подобно своему небесному учителю, он возлагал на школяров
руки, говоря: "Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне". Однако
отеческие эти руки были неразлучны с учебником и пучком розог, так что от
Иисуса, к которому дети приходили в слезах, чтобы уйти утешенными, аббат
Фортье отличался самым решительным образом: к нему ученики приходили,
объятые страхом, а уходили, глотая слезы.
чернильницей в руках и двумя-тремя обломками перьев за ухом. Сундук был
призван с грехом пополам заменить парту, чернильницу подарил новоявленному
школяру бакалейщик, а обломки перьев мадмуазель Анжелика прибрала к рукам
накануне, при посещении мэтра Ниге.
взрослые, а именно - град насмешек. Весь класс принялся издеваться над
новеньким. Двоих учеников оставили после уроков из-за его соломенных волос,
двух других - из-за его удивительных коленей, которым мы уже посвятили
несколько слов. Еще двое сравнили ноги Питу с узловатыми корабельными
канатами. Острота имела успех, обошла стол, вызвала всеобщее веселье и,
следовательно, насторожила аббата Фортье.
все это время не сказавший ни единого слова ни с кем из соучеников и мирно
зевавший за своим сундуком, успел нажить в классе шестерых врагов, причем
врагов тем более свирепых, что он ничем не был перед ними виноват. Шестеро
обиженных поклялись на печке, заменяющей школярам алтарь отечества, что
выдерут новенькому соломенные волосы, выцарапают голубые фаянсовые глаза и
выпрямят кривые ноги.
поинтересовался у соседа, отчего это все уходят, а шесть человек остаются.
пожелав вступать с ним в разговор.
стать подлым доносчиком. Однако во время уроков он услышал от школяров и
аббата Фортье столько непостижимых для него вещей, что отнес ответ соседа к
числу истин, чересчур возвышенных для его ума.
любовью к образованию, ради которого ей пришлось принести такие огромные
жертвы, спросила, чему он научился в школе.
Правда, пифагореец изъяснил бы эту мысль при помощи знаков.
отвращения. Утренние занятия помогли школярам изучить физический облик Питу;
вечерние помогли преподавателю исследовать его нравственный облик. По зрелом
размышлении аббат Фортье пришел к выводу, что из Питу вышел бы отличный
Робинзон Крузо, но шансов стать Фонтенелем или Боссюэ у него очень мало.
семинариста, чем урок утренний, школяры, наказанные из-за него, несколько
раз грозили ему кулаком. Во всех странах, как цивилизованных, так и нет,
этот жест не сулит ничего хорошего. Питу приготовился к обороне.
Фортье, шестеро наказанных известили его, что ему предстоит заплатить им за
два часа незаслуженного заточения наличными с процентами.
с mecion книгой "Энеиды", где юный Дарет и старый Энтель предаются этому
занятию к вящему восторгу троянских беглецов, он знал сей вид развлечения,
не чуждый крестьянам его родной деревни. Поэтому он объявил, что готов
сразиться с тем из противников, кто желает быть первым, а затем со всеми
остальными по очереди. Этим заявлением новичок заслужил немалое уважение
сотоварищей.
куртку, а другой кафтан, ринулись друг на друга.
не вызывали желания ощутить их силу. Кулаки у нашего героя были с детскую
голову, и, хотя бокс в ту пору еще не привился во Франции, а следовательно,
начала его были совершенно неизвестны Питу, он влепил своему первому
противнику столь меткий удар, что глаз у того немедленно заплыл и украсился
синяком абсолютно правильной формы: самый ловкий математик, вооруженный
циркулем, не сумел бы начертить такую идеальную окружность.
явно уступал в силе и ловкости предыдущему дуэлянту. Вследствие этого второй
бой кончился гораздо скорее первого. Внушительный кулак Питу обрушился на
нос врага, и потекшие оттуда струйки крови немедленно засвидетельствовали
мощь удара.
Остальные трое предпочли не настаивать на продолжении.
и, цел и невредим, направился в свои пенаты, точнее, в пенаты своей тетушки.
расквашенным носом, третий с распухшими губами; аббат Фортье учинил
дознание: он ведь отвечал не только за нравственное, но и за физическое
здоровье своих подопечных. Однако у школяров есть свои добродетели: никто из
раненых бойцов не выдал товарища, и лишь от совершенно постороннего
свидетеля аббату Фортье удалось узнать, что урон троим бедолагам нанес не
кто иной, как Питу. Родители всех троих пожаловались аббату. Необходимо было
покарать обидчика. Питу на три дня лишился перемены: один день причитался
ему за глаз, другой - за нос, третий - за зуб'.
Заключалось оно в том, чтобы оставлять Питу без обеда всякий раз, как аббат
Фортье оставит его без перемены. Решение это бесспорно должно было пойти на
пользу Питу, ибо кому охота дважды претерпевать наказание за одну и ту же
провинность.
доносчиком, раз он ничего не говорил, и отчего его наказали за то, что он
поколотил тех, кто хотел поколотить его; но если бы мы понимали все в этом
мире, мы лишились бы главных источников его очарования: тайны и
неожиданности.
ужином.
доволен ни в малейшей степени, однако язык наш так беден, а Академия так
сурова, что приходится довольствоваться тем, что мы имеем.
противников, которые, по правде говоря, напали на него первыми, снискало ему
всеобщее уважение. Правда, свою роль сыграли, пожалуй, и три удара могучего
кулака.