где Зироне собирался вернуться в шайку бандитов, орудовавшую в восточных и
центральных провинциях острова. Банкир надеялся, что теперь больше не
увидит своего триполитанского агента и даже никогда не услышит о нем.
Однако в этом он ошибался, как и во многом другом.
в гостиницу, где остановились приятели.
свидания с ним; он был так настойчив, что банкиру в конце концов пришлось
его принять.
тщательно затворил за собой дверь.
вам еще надо? Я послал вам достаточно денег, а теперь убирайтесь из
Триеста! Что бы вы ни говорили, что бы ни делали, вы больше не получите от
меня ни гроша! Почему вы не уехали? Предупреждаю, я приму меры, чтобы
избавиться от вас! Мне надоели ваши вымогательства! Чего вы от меня
хотите?
приготовился заранее. На этот раз у него был даже не такой наглый и
вызывающий вид, как обычно, когда он бывал в доме банкира.
дожидаясь приглашения сесть, он невозмутимо направился к стулу и,
усевшись, стал ждать, когда бурный поток упреков раздраженного банкира
иссякнет.
несколько раз пройдясь по комнате, он сел против Саркани, продолжая кипеть
от гнева.
могу еще подождать, если угодно.
вам надо?
одно дело.
ничего общего, и я требую, чтоб вы покинули Триест сегодня - сейчас же! И
больше сюда не возвращались!
рассчитаюсь с вами.
прибыль, если...
пожал.
расходов! Теперь мы квиты, и я ничего с вас не требую, я выше таких
мелочей!
пожал плечами и заметил:
серьезное дело.
наглый ответ Саркани.
исчезну.
услышит? - добавил он, оглядываясь.
спросил банкир.
высокопоставленных людей!
знаю. Но после ломбардской кампании, после катастрофы при Садове в стране
очень много недовольных, готовых участвовать в заговоре против Австрии. И
у меня есть основания думать, что готовится какое-то выступление,
по-видимому, в пользу Венгрии, на котором мы можем здорово нажиться.
он случайно поймал почтового голубя и нашел шифрованную записку, с которой
снял копию, а затем разыскал дом, где жил тот, кому она предназначалась.
Вот уже пять дней как они с Зироне следят за всем, что происходит если не
в самом доме, то вокруг него. Каждый вечер в особняке собирается несколько
человек, все одни и те же лица, и перед тем как войти, они опасливо
озираются по сторонам. За это время сюда прилетало и вновь улетало на
север много почтовых голубей. Двери дома охраняет старый слуга, который
очень неохотно впускает посетителей и внимательно наблюдает за всеми, кто
приближается к подъезду. Саркани и его товарищу пришлось прибегать ко
всяким уловкам, чтобы не привлечь к себе внимания. Да и то они опасаются,
что с некоторых пор у слуги появились какие-то подозрения.
себя, чему можно верить в этом рассказе, так как знал, что его бывший
маклер человек весьма ненадежный, а главное, банкир не понимал, чем тот
думает заинтересовать его в этой истории и какую хочет извлечь из нее
выгоду?
политическом заговоре против Австрии и что им было бы очень выгодно его
раскрыть. Однако банкир, не отвечая, стал задавать ему вопросы.
не укрывшееся от Саркани. Этому пройдохе ничего не стоило узнать имена
трех названных им людей, проследив Батори до его дома на Корса-Стадионе, а
графа Шандора до гостиницы Делорм.
их имена. Теперь вы убедились, что я не собираюсь водить вас за нос?
побольше, прежде чем брать на себя какие-либо обязательства.
с некоторым любопытством. Но зашифрованные слова, казалось, не имели
никакого смысла, и вряд ли можно было придавать письму такое важное
значение, какое приписывал ему Саркани. Банкира это дело могло
интересовать лишь потому, что оно имело какое-то отношение к графу
Шандору, клиенту, который очень его беспокоил, так как в любой момент мог
потребовать возвращения сделанного им вклада.
он.
ничуть не смущало скептическое отношение банкира.
других, - ответил Саркани, - и в мои руки не раз попадали шифрованные
записки. Изучив вот эту, я пришел к выводу, что ключом ей служит не
числовая таблица и не условный алфавит, где каждой букве придают новое
значение. Нет! В этой записке буква "с" значит "с", а буква "н" значит
"н", но они расположены в таком порядке, что их можно вновь расставить по
местам только с помощью сетки.
заговорщики. Но поэтому-то их послания и невозможно было расшифровать.