очень удачно. А силы пока не хватало. Слабость эта взбесила его. Он ударил
по траве кулаком. Здоровой рукой.
ветерком, шевелящим легонько его волосы, потом обратился во влажный туман,
наползающий на землю, и, наконец, - в нормальный бесконечный осенний
дождь. Струи били по глазам. Рубашка промокла. Ривена разобрал желчный
смех.
ползал на брюхе, - раз десять, - при всем боевом снаряжении. Давай, Ривен,
слизняк. Мужик ты, в конце концов, или мокрая курица?
Вниз по склону стекала вода. Он продрог до костей. Поднял глаза к низкому
пасмурному небу, из которого продолжали сыпаться дождевые капли, а затем
принялся вглядываться сквозь серую пелену в сторону Центра. Помахал рукой
фигурам в окнах.
Беркшире. Впрочем, я еще раньше умру от стыда.
для птиц и больше уже не смотрел на корпуса Центра. Он ощущал, как все
тело постепенно немеет. Дождь постепенно переходил в мокрый снег.
руки подхватили его.
оказался лицом к лицу с сестрой Коухен. Ривен с трудом улыбнулся.
не мог на нее смотреть и закрыл глаза.
окном - сияние солнца, отраженного от снега. На глаза навернулись слезы,
он моргнул, и лицо словно бы встало в фокус.
длиной до плеч, запутались солнечные зайчики.
акцентом.
девушки было окно, в окне - чистая синева небес. Он слышал, как ветер воет
в стропилах.
вас вчера вечером, вы лежали на западной осыпи Сгарр Дига. Нам показалось,
что вы разбились. Ваш фонарь горел. Лежал рядом с вами. Так мы вас и
нашли.
поморщился. - Боже правый, как же я остался жив еще после этого?
меня. Может быть, вид у вас сейчас неважнецкий, но скоро вы будете в
полном порядке.
Он скривился: ушибленные места отозвались болью.
встать с постели. Он в замешательстве обнаружил, что одет в старомодную
ночную рубашку.
улыбнулась она. Залившись румянцем, он встал. Девушка приобняла его за
талию, поддерживая на ногах. Она была почти одного с ним роста. Голова
закружилась - он пошатнулся, и она прижала его теснее. Он почувствовал
аромат ее волос. Ему захотелось вдруг поцеловать ее, но он удержался и
лишь спросил, как ее имя.
посмотрим, какой путь вы проделали вниз по Дигу. - Она подвела его к окну.
уступами, насупленные и суровые; там, где ветер и крутизна не давали
закрепиться снегу, из белизны выступал темный гранит. Ривен взглянул на
выщербленную осыпь. Вот по ней он скатился вниз. Кубарем.
получилось. И чего вы полезли наверх в самую непогоду? За вами что, злая
собака гналась?
пор еще гонится.
Вам уже столько раз было сказано, мистер Ривен, не выезжать в своем кресле
на эту лужайку. Теперь нужно еще вызывать электрика, чтобы оно заработало
снова. А пока вам придется лежать в постели... это, будем надеяться,
как-то убережет вас от бед. А вы хотя бы раз подумали о персонале Центра,
мистер Ривен? Мне непонятно ваше отношение. Вам бы надо пересмотреть его,
иначе я буду вынуждена обратиться к вашему лечащему врачу и поговорить с
ним серьезно относительно целесообразности вашего здесь пребывания.
стеклу.
которым я действительно нужна, мистер Ривен.
сестра Коухен тащила его в палату. Ее руки, обхватившие его...
штормового ветра в Квиллинских горах, крики кроншнепов, шум моря.
пролежал в больнице, пока меня собирали по кусочкам.
постели и оборонялся от наплыва воспоминаний. Дуди частенько к нему
заглядывал и поддразнивал насчет утреннего похмельного синдрома и высшего
пилотажа на инвалидной каталке. Сестру Коухен Ривен почти и не видел. О
нем заботилась сестра Бисби. Либо в гордом молчании поджимая губы, либо
изрекая совершенно бесспорные замечания о погоде, которые обычно
приберегала для больничных старых мухоморов. Еще она говорила с ним про
Рождество, которое уже приближалось и которое вынудило Ривена лютой
ненавистью возненавидеть сестрицу Бисби. Слишком ярки были воспоминания о
последнем Рождестве.
нижних конечностей, каковые были объявлены им "вполне даже здоровыми".
Постукивая по столу своей трубкой, добрый доктор настоятельно
порекомендовал Ривену опробовать их через пару дней и посмотреть, как они
заработают. Словно бы речь шла о новом автомобиле.
с постели. Они раздобыли ему ходовую раму и принялись "выгуливать" Ривена
по больничному коридору. Каждый шаг давался ему с огромным трудом; руки и
ноги дрожали, в висках стучало, на лбу выступил пот, глаза застилал туман.
Больше двадцати ярдов он сделать не смог. В палату пришлось возвращаться в
кресле.
сразу строился, верно? Если вы будете в состоянии, завтра мы можем
попробовать еще раз.
котенок. Мои ноги разбиты, что называется, вдребезги. Боженька миленький,
смогу ли я когда-нибудь ходить сам, как все нормальные люди?
Как он носился там и скакал, ползал по-пластунски и совершал марш-броски.
Долгие переходы. Почему все, что ему нравится делать, неизбежно
подразумевает "общую мобильность организма"? Все эти прогулки по холмам,
все подъемы к вершинам гор. Как-то он представил себе, что будет делать,
если вдруг лишится ног. Тогда он решил, что будет писать книги. Что он
полностью погрузится в творческий процесс. Но теперь... даже этого выхода
у него нет. Теперь он в ловушке.
же отринул, и что осталось? Только одно: то, что было вначале.