гудя в ушах.
другой стороны, а потом рассекла широкой просекой колючий, переплетенный
подлесок. Идти тут было тяжело: сапоги Луиса хлюпали по грязи и застоявшейся
воде. В одном месте они смогли пройти дальше, ступая по болотным кочкам как
по путеводным камням. Это оказалось самое плохое место. Потом они начали
снова карабкаться наверх, и вокруг снова появились деревья. Гадж, казалось,
волшебным образом прибавил фунтов десять, а воздух при помощи какой-то
зловредной магии стал теплее градусов на десять. Пот катил по лицу Луиса.
сильно колотилось в груди. Честно говоря, он с куда большей охотой советовал
своим пациентам физические упражнения и отнюдь не горел желанием сам
заниматься физкультурой.
ярким пятном выделялись в коричнево-зеленом полумраке теней.
слегка встревоженным голосом.
Луис, как ты?
он хоть чуть-чуть вспотел".
не позволила ему пожаловаться, даже если бы он почувствовал, что у него
отнялись ноги. Он усмехнулся, подтянул пояс подвески и снова полез вверх.
кусты и стала петлять в подлеске, сузилась и потом Луис увидел, как Элли и
Джад, идущие впереди, прошли под арку, сделанную из старых выцветших досок.
Там была надпись выцветшей черной краской, еще достаточно разборчивая:
инстинктивно потянувшись друг к другу и взявшись за руки, словно во время
венчания.
выкошенной травы, около сорока футов в диаметре, с трех сторон он граничил с
густым подлеском, а с четвертой стороны дорогу закрывал бурелом из упавших
деревьев, который выглядел зловещим и опасным. "Человек, который попытается
продраться через этот бурелом, должен надеть стальные штаны", - подумал
Луис. Поляна была переполнена надгробиями, сделанными из того, что смогли
выпросить или позаимствовать дети - из досок от ящиков, просто деревянного
лома, разрезанных банок - кусков белой жести. И, конечно, вид ограды из
низких кустов и растущие в беспорядке деревья (которые боролись за жизненное
пространство и солнечный свет), сам факт, что они специально посажены; то,
что человек создал это, усиливало ощущение симметрии. Лес на заднем плане
придавал кладбищу безумное очарование, но нехристианское, а языческое.
в виду совсем другое.
поползать самостоятельно, и с облегчением распрямил спину.
последовал за ней, оставив малыша под присмотром Речел. Джад сел, скрестив
ноги, прислонившись спиной к выступающему из земли камню, и закурил.
планировкой; могилы располагались грубыми концентрическими кругами.
но написано было аккуратно. "Он был послушным", - а ниже: "1971 - 1974",
пройдя вдоль внешнего круга, Луис подошел к обломку природного сланца с
поблекшим, но хорошо разборчивым именем, написанным красной краской:
"Кусун", а ниже такие строфы: "Кусун, Кусун - адский Фыркун. Пока он не
умер, мы были счастливы".
небольшую ямку в земле пяткой ботинка и осторожно стряхнул туда пепел
сигареты. - В прошлом году его переехала какая-то колымага. Ну как вам
стишок?
части старыми, а на некоторых могилах полностью сгнившими. Больше половины
нарисованных краской и написанных карандашами надписей, которые пытался
прочитать Луис, стерлись частично или полностью. Иные вообще нельзя было
разобрать, и Луис решил, что их писали мелом или пастелью.
Подойди, посмотри!
жена стояла в одиночку за пределами внешнего круга и, казалось, ей неприятно
было тут находиться. Луис подумал:
оказывалась лицом к лицу с атрибутами Смерти (да и кто в таком случае
чувствует себя совершенно свободно), и все из-за се сестры. Сестра Речел
умерла молодой: ее смерть оставила шрам в душе Речел, о котором Луис узнал
сразу после свадьбы и который старался не задевать. Сестру Речел звали
Зельдой, и умерла она от менингита спинного мозга. Она, видимо, долго и
тяжело болела, а Речел была впечатлительным ребенком. Если Речел хотела
забыть это, то Луис считал, что лучше не бередить рану.
вверх. Они находились на естественной прогалине. Луис решил, что именно этим
объясняется то, что тут так хорошо растет трава: она без помех впитывала
тепло солнца. Тем не менее, траву нужно было поливать и тщательно о ней
заботиться. Это значит бидоны воды, которые нужно тащить наверх, или
индейские помпы, более тяжелые, чем Гадж, которого он с таким трудом дотащил
сюда. Луис удивился: как странно, что дети так долго сохраняют это место.
Собственные воспоминания о детском энтузиазме, подтвержденные общением с
Элли, говорили, что такой энтузиазм сгорает словно газета - быстро..,
страстно - слишком быстро для такого понятия, как Смерть.
меньше надписей можно было разобрать, но те, что не уступили грубому натиску
времени, уводили в прошлое. "Трикси, убитый на шоссе 15 сентября 1968 года".
В одном из рядов стояла широкая доска, вогнанная глубоко в землю. От морозов
и оттепелей ее покоробило и скривило на один бок, но Луис смог прочесть: "В
память о Марте, нашей любимице-крольчихе, умершей 1 марта 1965 года". В
следующем ряду было:
(попугаиха, если Луис правильно запомнил рассказ своего Дулитла <Аналог
доктора Айболита>), которая пронзительно прокричала свое последнее: "Поли
хочет печенья" летом 1953 года. На могилах в следующих двух рядах ничего
нельзя было прочитать, а потом все еще на большом расстоянии от центра, Луис
прочитал грубо высеченную надпись на куске песчаника: "Ганнан - лучшая
собака из всех, что когда-либо жили 1929 - 1939". Хотя песчаник был
относительно мягким камнем (в результате, ныне надпись превратилась не более
чем в тень). Луис обнаружил, что ему трудно представить себе те долгие часы,
которые должен был провести здесь какой-то ребенок, пытаясь воспроизвести на
камне эти слова. Такие глубокие чувства потрясли Луиса: дети для своих
домашних любимцев сделали то, что не всякие сделают для родственника, и даже
для своего ребенка, если тот умер рано.
Джаду, подошедшему к нему. Джад кивнул.
ряду от центра. Здесь концентрическое расположение могил, которое во внешних
рядах казалось почти случайным, было совершенно очевидным. Джад остановился
перед маленькой, упавшей надгробной доской. Осторожно, опустившись на
колени, старик поправил надгробие.
они стерлись давным-давно. Я похоронил тут моего пса, Спота. Он умер от
старости в 1914 году, в тот год, когда США ввязались в Первую Мировую.
которое имеет более долгую историю, чем большинство кладбищ для людей, Луис
пошел вперед, к центру, разглядывая надписи. Но ни одну из них нельзя было
прочесть, многие надгробия попадали на землю. Одно из надгробий почти
полностью скрылось в траве, и, когда Луис приподнял его от земли, донесся
протестующий звук, похожий на тихий стон. Слепые жуки копошились на земле,
которую Луис открыл солнечному Свету. Ощутив легкий холодок, Луис подумал:
"Вот те, кто живет у Подножия Холма <У Подножия Холма на Диком Западе
хоронили "стрелков", если их имена были неизвестны>... Не уверен, что мне
это нравится".
Конечно, это место уже существовало, когда умер Спот. В те дни у меня была
целая компания приятелей. Они помогли мне вырыть могилу Слоту. Копать здесь
нелегко - земля словно каменная.., знаете ли; трудно копается. А иногда я
помогал им, - старик показал на несколько могил мозолистым пальцем. - Там
зарыта собака Лита Лавассеура, если я правильно помню, а там три котенка из
помета кошки Албиона Гроатли. Они похоронены в ряд. Старик Фритчи держал
почтовых голубей. Я, Ал Гроатли и Карл Ганнах похоронили одного из них,
когда до него добралась собака. Вон там, - старик задумавшись, сделал паузу.
- Я - последний из этой компании. Все остальные умерли. Все из моей
компании. Все.
любимцев, засунув руки в карманы.
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Трубников Александр
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Перумов Ник