красивое, какое он когда-либо видел, оперенье: красное и пурпурное, а также
королевское голубое и самые грустные глаза.
понял, что птица была обречена умереть в клетке, в которой она жила далеко
от того места, где Бог предназначил ей быть, и заплакал. А мать купила ему
мороженое и на некоторое время он прекратил плакать; затем он вспомнил птицу
и начал снова плакать. Тогда мать забрала его домой, выговаривая ему по
дороге в Гинн, что он капризный ребенок и маменькин сынок.
глухие звуки. Конечно, невозможно было сказать, что это было, но в его
воображении...
ногам, представлял, как они катаются по полу хлева.
голос: Ты думаешь, что, когда они поставят меня на место для дачи
свидетельских показаний в Ден-
показаний в Денвере.
поможет вам Бог!
всегда лучше думалось, лучше воображалось.
какое удивительное у него было воображение, какое яркое, и какие
замечательные короткие рассказы он всегда писал (за исключением, конечно,
когда она называла его капризулей).
красночерном платье и ужасной шляпе. Он представлял переполненный зеваками
зал,
родинка; белые усы закрывали большую ее часть, но не всю.
все просил и просил ее назвать свое имя; она сказала, что ее звали Энни
Уилкз, но больше она не сказала ничего. Она сидела там и своим жилистым,
твердым, зловещим телом вытесняла воздух; она назвала свое имя, а затем
повторяла его все снова и снова, но ничего больше.
в заключении, могла однажды подняться на трибуну Денверского суда. Пол
заснул.
большое, что он готов был расплакаться. Что-то случилось пока он спал,
кто-то приходил или может в сердце или душе Энни произошли изменения. Но это
неважно. Он заснул в доме женщины монстра, а проснулся в больнице.
время? Больница напоминала ангар для самолетов. Одинаковые койки с мужчинами
на них заполняли помещение (одинаковые бутылочки с физиологическим раствором
свисали с одинаковых штативов для внутривенного вливания, стоящих у
кроватей). Он сел и увидел, что мужчины были все одинаковые - все они были и
м. Затем где-то вдалеке он услышал бой часов и понял, что он спит и слышит
их сквозь сон. Это был сон. Грусть заняла место облегчения.
ней было длинное платье с фартуком, а на голове домашний чепец; она была
одета как Мизери Честейн в "Любви Мизери". В руке у нее была плетеная
корзинка. Поверх ее содержимого лежало полотенце. Пока он разглядывал ее,
она сложила полотенце. Затем она засунула руку в корзину, вынула пригоршню
чего-то и швырнула в лицо первого спящего Пола Шелдона. Он увидел, что это
был песок. Так Энни Уилкз притворялась Мизери Честейн, которая в свою
очередь изображала из себя дрему, который сыплет в глаза песок, чтобы
хотелось спать.
как только песок ударил по нему, ужас резко вытолкнул его из сна и он
очнулся в постели. Над ним стояла Энни Уилкз. Она держала в руке толстую
книгу "Ребенок Мизери" в мягкой дешевой обложке. Закладка в ней говорила о
том, что две трети ее уже прочитано.
Африка.
сразу же проснулся и рывком приподнялся на локоть.
моментально уступила место радости. Пусть у нее будет приступ! И сильный
приступ! Что-то сногсшибательное! Он был бы более, чем счастлив, доползти до
телефона - неважно насколько это было бы больно. Он пополз бы к телефону
даже по битым стеклам.
моряки, только что сошедшие с корабля на землю после длительного похода.
изголовье кровати, за которым была стена.
какой-то момент ему показалось, что она была на грани падения прямо на него.
Затем она резко поднялась, глядя на его мертвенно белое лицо сверху вниз,
голосовые связки на ее шее выступали, посередине лба пульсировала вена. Она
крепко сжала твердые как скала кулаки, затем разжала их снова.
сначала стала пустой, а затем полностью исчезла. Он вспомнил, где была ее
закладка вчера вечером: две трети от начала книги. Теперь она ее прочла. Она
узнала все, что должна была узнать. Она узнала, что Мизери в конце концов не
была бесплодной: это был Ян. Сидела ли она в своей все еще невидимой для
него гостиной с открытым ртом и расширенными глазами, когда наконец Мизери
осознала правду и решила улизнуть к Джеффри? Наполнились ли ее глаза
слезами, когда Мизери и Джеффри, будучи далеки от того, чтобы скрывать
что-либо от любимого ими человека, подарили ему самый замечательный подарок,
какой только могли - ребенка, которого он будет считать своим собственным? И
екнуло ли ее сердце, когда Мизери сообщила Яну о своей беременности, когда
Ян прижал ее к себе, обливаясь слезами и бормоча "моя дорогая, о, моя
дорогая"? Он был уверен через несколько секунд, что все это было. Но вместо
того, чтобы рыдать с восторженным облегчением, как она должна была бы
делать, когда Мизери испустила последний вздох, разродившись мальчиком, к
появлению на свет которого, вероятно, были причастны оба - и Ян, и Джеффри,
она была в неистовстве.
и быстрей сжимала и разжимала кулаки. - Мизери Честейн не должна умереть!
замахнулась. Холодная вода брызнула ему в лицо. Кубик льда упал ему за левое
ухо и соскользнул с подушки во впадину плеча. В уме (Так живо!) он увидел
ее, бросающую кувшин ему в лицо, представил себя умирающим от пролома черепа
и обильного мозгового кровотечения, пока его руки покрывались мурашками.
момент она отвернулась и швырнула кувшин в дверь, о которую он вдребезги
разбился, как это на днях было с чашкой супа.
пятнышка отчетливо выделялись на белой внутренней стороне ее рук.
лицо - в тот момент он не сомневался, что его жизнь может зависеть от того,
что он скажет в следующие двадцать секунд.
жизнь за мужа, за ее лучшего друга и ее ребенка. Душа Мизери всегда будет...
будто собираясь выцарапать ему глаза. - Я хочу ее! Ты убил ее!
головы. Они глубоко вдавились в подушку и он подпрыгнул как тряпичная кукла.
Семенова Мария
Ильин Андрей
Ковальчук Вера
Каменистый Артем
Андреев Николай
Лукин Евгений