Чтение 7–й страницы книги ~Верхом по темной тропе~

посмотрел за ворота, там ничего не было, кроме горизонта. Ребята Фланнера
убрались, и хотелось надеяться, что они не вернутся.

На ранчо меня ждала работа. Ни один Сакетт с Клинч Маунтин не годился в
починяльщики. Наши дома на высоких холмах всегда выглядели так, словно
готовы вот-вот развалиться, только никогда не разваливались. Однако сердце
сжималось, когда я видел, до чего же заброшено это прекрасное ранчо. Кроме
того, нужно быть на месте, если вдруг объявятся ребята Фланнера.

Два дня было все спокойно, и я отправился в каньон раздобыть свежего
мяса.

Каждая следующая долина находилась чуть выше предыдущей, и всего здесь
было с тысячу акров хорошей плодородной земли, на всем протяжении которой,
от конца до конца, текли ручьи. Рядом с разбросанными тут и там кучками
деревьев лежали хорошие пастбища. Они простирались до самого верха и
упирались в отвесную стену, напоминавшую мне утесы Эрмоса Клиффе на краю
долины Энимал Вэлли в Дуранго.

Старик Тэлон знал, чего хотел, когда приехал сюда. У него были вода,
трава и тень, сено и лес. Выше расположились другие луга, окруженные
осиновыми рощицами. У него было все, что нужно: бревна для строительства и
укрытия от непогоды. И что ценнее всего, закрытая со всех сторон земля, где
требовалось очень мало пастухов.

Ниже ранчо лежали тысячи акров прерии, полностью зависимые от воды с его
горных владений. Здесь могло пастись множество голов, но все эти огромные
акры были совершенно бесполезны для скота без воды. Тот, кто держал в руках
"Эмпти", держал в руках огромные пастбища.

Вначале я не думал об охоте. Время от времени замечал оленей, но
пропускал их, занятый осмотром местности. Свежие следы человека и лошади
нигде не встречались, а ради этого я и отправился на охоту, так как
сомневался, что есть на свете такое ранчо, куда не мог бы проникнуть
человек.

Всю дорогу меня грызло предчувствие, что пока Фланнер шел самым легким
путем. Теперь ему надо придумать что-то новое, и мы должны быть начеку.
Объезжая и разглядывая местность, я заарканил вот какую мысль.

Майло Тэлон подолгу путешествовал, и, скорее всего, он где-нибудь на
Воровской тропе. У него нет любимых мест, он просто ехал дальше и дальше.
Майло стройнее меня, сухощавый и крепкий, как высушенный ствол дерева,
одинаково хорошо управляется с лошадью, лассо или револьвером, и даже
довольно симпатичный.

Браунс Хоул застряла у меня в голове, к тому же до нее недалеко. Если там
его нет, то именно оттуда можно послать весточку по диким тропам. И если мне
придется отсюда уезжать, то надо, чтобы приехал он.

Барнабас? Кажется, он жил во Франции. Я ничего не знал о Франции и других
местах, куда нельзя проехать на лошади. Фланнер хочет заполучить ранчо и
может купить людей, готовых на все. Человек, который, не колеблясь,
натравливает убийц на старуху, не остановится ни перед чем. Если он будет
продолжать свое черное дело, он добьется, что я стану таким же бешеным, как
гризли с больным зубом. Когда меня совсем выводят из себя, я теряю голову, а
ведь за мной и так охотятся в некоторых городах.

Когда живешь на природе, сам становишься как бы животным: учишься жить,
как они, убиваешь только то, что необходимо для жизни, и не трогаешь других.
Я никогда не убивал без повода... людей тоже.

Дома, в Клинч Маунтин в Теннесси, очень мало плодородной земли, по
крайней мере там, где живем мы, Сакетты. Однако красота тех мест дополняет
недостаток богатства. Мама говорила, что у нас больше пищи для души, чем для
желудка. Поэтому мы, мальчишки из рода Сакеттов, привыкли жить с ружьем и
капканом, но никогда не брали больше того, чем положено природой. Мы ставили
западни на ручье или протоке год или два, затем уходили с того места,
оставляли его в покое и охотились на другом, чтобы дать возможность
восстановиться первому. Мы многого не знали, об учебе речь почти не шла, но
с раннего детства научились одному: если хочешь иметь воду на своей земле,
нужно, чтобы в горах жили бобры. Они строят плотины, чинят их и держат в
запрудах воду, которая иначе быстро стекла бы в море. Я никогда не видел
моря, но говорят, оно где-то дальше внизу.

Папа говорил, что мы опекуны над землей. Что мы и наши сыновья на много
поколений вперед пользуемся и будем пользоваться ею до тех пор, пока
содержим ее в порядке.

Эта же земля была неухоженная, иззубренная и скрученная, как смятый лист
бумаги, с остроконечными хребтами, лишь слегка затупленными ветром и дождем.
Чтобы ее обследовать, нужно несколько месяцев - все эти каньоны и обрывы,
поднимающееся выше и выше, к зеленым лесам, хвойному редколесью и к серым
одиноким вершинам в небе, по-моему, невозможно изучить и запомнить.

Да, вот это, скажу я вам, земля!

Скот, который мне попадался по дороге, был хорошо откормлен, несмотря на
то что пасся высоко, на тех пастбищах, которые Тэлон, наверное, приберегал
для жаркой погоды. Обычно в это время года скот пасется внизу на равнинах,
но из-за козней Фланнера сейчас его держали в каньоне, а это означало, что
потом корма будет меньше.

На обратном пути я убил оленя, освежевал его и поехал к ранчо.

Моему возвращению очень обрадовались. Тетушка Эм выглядела посвежевшей.
Пеннивелл вроде как заигрывала, когда смотрела в мою сторону, но я держался
подальше. Отворачиваясь, она каждый раз покусывала губы, чтобы они
покраснели, и я видел, как она пощипывала щеки, чтобы появился румянец. Это
было уже лишнее. Румянец и так был у нее на славу.

Если ей хотелось меня завлечь, то она попусту тратила время. Я старый
зверь и в первую же западню не попадусь, к тому же сам ставил слишком много
ловушек.

Мы сели за стол, и еда оказалась ужасно вкусной. Я так и заявил, а
тетушка Эм сказала, что готовила Пеннивелл. Конечно, они сговорились.
Никакая девчонка не смогла бы так вкусно приготовить.

Обычно, когда девушка приглашает кавалера на ужин, угощение готовят
сестра, мать или подруга. Сама же нацепит маленький фартучек, размером с
почтовую марку, накроет на стол и раскладывает еду по тарелкам, делая вид,
будто все приготовила сама.

С каждым часом я раздражался сильнее и сильнее. Мог бы быть уже в Аризоне
или почти в Аризоне, на пути в Калифорнию, к этому морю-океану. Я и раньше
там бывал, но никак не доезжал до места, откуда его видно. На этот раз все
будет по-другому.

Здесь не было ничего, кроме тишины и пустынной прерии. Мне нравится
тишина, однако я надеялся, что они наконец решатся на нас напасть. Вот тогда
бы разделался с ними и спокойно уехал.

Мне никогда не нравилось ждать, если только я не охочусь, потому что
начинаю злиться. И я не люблю, когда меня загоняют в угол.

Снова пришла мысль о Браунс Хоул. Это колоссальная котловина посреди гор
с несколькими входами и выходами. Одно время она служила местом встречи
трапперов, затем укрытием для бандитов, хотя некоторые скотоводы уводили
туда гурты на зимовку.

Там между набегами отсиживались конокрады и скотокрады. Там укрывался Тип
Голт. Для бандита он был честным парнем, и я его уважал. Чего не могу
сказать о Мексиканце Джо. Обычно я лажу с мексиканцами. Некоторое время мне
пришлось жить в Соноре - а оттуда вышло много отличных наездников и ковбоев
и вообще хорошего народа. Но Мексиканец Джо был совсем другого сорта. Как я
слышал, его выкинули из Мексики за все его дела. Он довольно ловко
пользовался и револьвером, и ножом, предпочитая, однако, последний. Я видел
его раз или два, и он меня тоже, но до сих пор мы не сталкивались лбами.

Мне нужно было смотаться в Браунс Хоул и обратно, постараясь уехать и
вернуться незамеченным, так, чтобы Фланнер этого не обнаружил. В Браунс Хоул
могли предполагать, где сейчас Майло, но, вероятнее всего, знали о нем Тип
Голт и Айсон Дарт. Они и передадут Майло, что ему необходимо срочно прибыть
на ранчо.

Шайка Голта в основном воровала лошадей и скот. Делом этим они не слишком
увлекались. Просто доставали деньги, чтобы время от времени закатить пирушку
да разжиться едой.

Дарт тоже был конокрадом, но более осторожным. Незадолго до этого он чуть
было не потерял скальп, а в другой раз чудом спасся от веревочного галстука
и поэтому стал осторожнее. Его, бывшего раба, освободила война, и он
переехал на Запад под другим именем. Дарт знал всех на Воровской тропе и мог
передать весточку любому. Где бы ни находился Майло Тэлон, рано или поздно
он ее получит. Мне хотелось верить, что рано. Но еще больше хотелось верить,
что Майло пережидает холода в Браунс Хоул, и там знают, где его искать.

- Тетушка Эм, - сказал я после ужина. - Мне нужно отъехать.

- Снимаешься насовсем?

- Нет, мэм. Надо передать весточку вашему сыну. Кажется, это можно
сделать через одного человека, но мне придется вас ненадолго покинуть.

Эм только посмотрела на меня. Эта старая женщина знала, о чем идет речь:
долгое время она жила под страхом смерти и поэтому хорошо понимала жизнь.

- Собираешься в Браунс Хоул?

- Ну... - я заколебался, не желая врать. - По-моему, это лучший в мире
передатчик слухов.

- Хочешь сказать об Айсоне Дарте? Скажи ему, что ты мой друг. Однажды,
когда его ранили, мы его выхаживали.

- Фланнер что-то готовит, и мне страшно не хочется уезжать, но надо.

Мы поговорили об этом за кофе, обдумывая, какую дорогу выбрать. Тетушка
Эм однажды была там вместе с мужем, правда, очень давно.

Пеннивелл говорила мало. Она сидела напротив и смотрела на меня широко
открытыми глазами. Я чувствовал себя неловко. Когда разговорчивая женщина
молчит, лучше всего глядеть в оба и держать поблизости оседланную лошадь.

В старом доме веяло теплом и покоем. И так не хотелось никуда выходить! Я
взял винтовку, спустился с заднего крыльца и, держась поближе к стене,
подошел к воротам. Оглядевшись вокруг, ничего подозрительного не заметил, да
и навряд ли сейчас можно ожидать нападения.