дверь, - заметил консул Крегер.
его семейства. Но налево от площадки тоже находилась целая анфилада
комнат. Мужчины с сигарами в зубах стали спускаться по широкой лестнице с
белыми резными перилами. На следующей площадке консул снова задержался.
столовая, спальня моих родителей и комната без определенного назначения,
выходящая в сад; узенькая галерея здесь выполняет роль коридора... Но
пойдемте дальше! Вот, смотрите, в эти сени въезжают груженые подводы и
потом через двор попадают прямо на Беккергрубе.
входных дверей, а также напротив, в глубине, располагались конторские
помещения. Кухня, откуда еще и сейчас доносился кисловатый запах тушеной
капусты, и проход к погребам находились по левую руку от лестницы. По
правую же, на довольно большой высоте, шли какие-то странные, нескладные,
но тщательно покрашенные галерейки - помещения для прислуги. Попасть в них
можно было только по крутой наружной лестнице. Рядом с этой лестницей
стояли два громадных старинных шкафа и резной ларь.
с них могли съезжать подводы, мужчины вышли во двор, в левом углу которого
находилась прачечная. Отсюда открывался вид на красиво разбитый, но теперь
по-осеннему мокрый и серый сад, с клумбами, прикрытыми от мороза рогожами;
вид этот замыкала беседка с порталом в стиле рококо. Но консул повел своих
гостей налево во флигель, - через второй двор, по проходу между двумя
стенами.
служивший амбаром, с чердака которого свешивался канат для подъема мешков
с зерном. Они поднялись по опрятной лестнице во второй этаж, где консул
распахнул перед гостями белую дверь в бильярдную.
спинками, стоявших вдоль стен большой, скупо обставленной комнаты.
капельки со своего сюртука. - Фу-ты, черт возьми, прогуляться по вашему
дому - целое путешествие, Будденброк!
огонь. Из трех высоких и узких окон виднелись красные, мокрые от дождя,
островерхие крыши и серые дома.
Затем он обошел оба бильярдных стола и закрыл лузы. - Кто составит нам
партию? Гретьенс? Или вы, доктор? All right [отлично (англ.)]. Ну, тогда
Гретьенс и Юстус будут играть вторыми? Кеппен, и ты не отлынивай.
прислушался к яростному порыву ветра, налетевшему на дом, дождем
застучавшему по стеклам и отчаянно взвывшему в печной трубе.
"Вулленвевер" (*10) войдет в гавань. А, Будденброк? Ну и собачья же
погодка!
консул Крегер, намеливая кий. - Штормы вдоль всего берега. Ей-богу, в
двадцать четвертом году, когда случилось наводнение в Санкт-Петербурге,
погода была ничуть не хуже... А вот и кофе!
таможенном союзе... (*11) О, консул Будденброк всегда ратовал за
таможенный союз!
удачный удар, и обернулся ко второму бильярду, где только что было
произнесено "таможенный союз". - Нам бы следовало вступить в него при
первой возможности.
от возмущения.
спросил он, воинственно опершись на кий. - Все побоку? Посмотрим еще, как
примет Гамбург эту прусскую выдумку! И зачем нам раньше времени туда
соваться, а, Будденброк? Да боже упаси! Нам-то что до этого таможенного
союза, скажите на милость? Что, у нас дела так плохи?..
не спорю! Но больше мы ничего не импортируем! Что же касается экспорта,
то, конечно, мы отправляем небольшие партии зерна в Голландию, в Англию, и
только... Ах, нет, дела, к сожалению, вовсе не так хороши... Видит бог,
они в свое время шли куда лучше... А при наличии таможенного союза для нас
откроются Мекленбург и Шлезвиг-Голштиния... (*13) Очень может быть, что
торговля на свой страх и риск...
на бильярд и медленно целился в шар, раскачивая кий в своей костлявой
руке, - этот таможенный союз... Я ничего не понимаю! Ведь наша система так
проста и практична. Что? Очистка от пошлин под присягой...
согласиться.
Сенатор Лангхальс даже рассердился. - Я не купец, но, говоря откровенно, -
присяга вздор. Нечего на это закрывать глаза! Она давно превратилась в
пустую формальность, которую не так-то трудно обойти. А государство
смотрит на это сквозь пальцы. Чего-чего только мы об этом не наслышались.
Я убежден, что вхождение в таможенный союз сенатом будет...
кием об пол. Он выговорил "конфлихт", окончательно отбросив заботу о
правильном произношении. - Будет конфлихт, как пить дать! Нет уж,
покорнейше благодарим, господин сенатор! Это дело такое, что боже упаси! И
он начал все с тем же пылом распространяться об арбитражных комиссиях, о
благе государства, о вольных городах и присяге.
руку с пастором Вундерлихом - простодушные, жизнерадостные старики,
воплощение иных, беззаботных времен.
веселая шутка, стишок на французский манер. Слушайте!
стояли возле бильярдов, вытащил листок бумаги из кармана, потеребил свой
острый нос указательным пальцем с кольцом-печаткой и прочитал веселым,
наивно-эпическим тоном:
благо государства, присоединился к общему хохоту, повторенному сводами
зала. Пастор Вундерлих отошел к окну и, судя по подергиванью его плеч,
тоже от души смеялся.
оказалась в запасе не одна такая шутка. Г-н Кеппен расстегнул уже все
пуговицы своего жилета и пребывал в наилучшем настроении, - здесь он
чувствовал себя куда привольнее, чем в большой столовой. Каждый удар по
шару он сопровождал веселыми прибаутками на нижненемецком диалекте и время
от времени, так и светясь довольством, повторял:
9
воссоединившиеся в ландшафтной, стали прощаться. Консульша, после того как
все кавалеры поочередно приложились к ее руке, поднялась наверх в свои
апартаменты, спеша узнать, как чувствует себя Христиан; надзор за
горничными, убиравшими посуду, перешел к мамзель Юнгман, а мадам
Антуанетта удалилась к себе в антресоли. Консул же пошел вниз с гостями,
провожая их до самого выхода.
тяжелые меховые шубы, поспешили усесться в величественный экипаж, уже
давно их дожидавшийся. Беспокойно мигали желтоватым светом масляные
фонари, висевшие на протянутых через улицу толстых цепях, укрепленных на
кронштейнах возле подъезда. На другой стороне улицы, круто спускающейся к
реке, то там, то здесь из темноты выступали дома с нависавшими друг над
другом этажами, с решетками и скамейками для сторожей. Между булыжников
старой мостовой кое-где пробивалась мокрая трава. Свет фонарей не достигал
Мариенкирхе, и она стояла окутанная дождем и мраком.
экипажа, - merci, Жан. Вечер был просто очарователен! - Дверцы с треском
захлопнулись, и лошади тронули.
благодарность хозяину, отправились восвояси. Г-н Кеппен, в шинели с
пышнейшей пелериной и в высоченном сером цилиндре, взял под руку свою
дородную супругу и произнес густым басом: