протрезвевшего.
плечи, пригибая его к земле.
Пустите плечо...
отчаяние его было велико, либо деревенская жизнь, здоровая и вольная, в нем
сказалась, но он сжал руку гренадера, закрутил ее и отшвырнул обидчика
прочь. Поручик вскрикнул и стал на колени.
и блаженно улыбнулся.
комнат. Какой-то штатский с оттопыренными красными ушами стоял на коленях,
молитвенно сложив руки, перед молодой дамой, которой Авросимов еще не видал.
[54]
предметы, - Дельфиния... Душечка, откликнись!.. Дельфиния..
потягиваясь, зевая и стараясь прибрать поаккуратнее свои черные волосы,
прекрасная Дельфиния выплыла в прихожую под желтый свет единственной свечи.
ли это?
спите?
поленьев в камине и наконец вошли в залу, где от синего трубочного дыма лица
были почти не видны и аромат вина и колбасы и тел, почти осязаемый, витал
меж ними. И сквозь эту плотную завесу наш герой, счастливый от того, что
Дельфиния рядом с ним, увидел своих случайных сотоварищей, предающихся
веселью, словно в мире уже ничего не было, кроме этого флигеля во дворе.
на молодую даму в белых чулках, которая, заливисто хохоча, брызгала вином в
Бутурлина, пытавшегося чмокнуть ее в щечку. [55]
восхищаться всем.
Вы бы мне, Ванечка, кавалер мой алмазный, вина бы принесли, - и плюхнулась
на ковер.
нарастает в нем возбуждение, как руки дрожат, словно в лихорадке. Он схватил
целую бутыль и бокалы, и потащил к Дельфиний, и уселся рядом.
наливать...
- поцеловать ручку Дельфиний. Она уже протягивала ее, белую, с короткими
пальцами, с синей жилкой, похожей на крестик, мягкую, пахнущую негой...
от чего он совсем возгорелся и обхватил ее поудобнее, словно намеревался
остаться так навеки.
деревню... к матушке... венчаться... У меня - двести душ!.. [56]
нашего героя, это ей удалось, хотя, оттолкнув его, она являла собой зрелище
жалкое в помятом платье и с растрепанными волосами и, оставив его на ковре,
пошла прочь к дивану, где сидела Милодора с бокалом в руке.
правилах? Она на вас серчает за насмешку...
чести... Вот крест святой...
У нас это не принято... Она ведь и так пойдет... Чудак вы, право.
лохматые тени заметались по стенам, и наш герой вдруг почувствовал, что
сознание снова возвращается к нему. И тогда его поманило в деревенскую
тишину, в покой первозданный, к печеньям, соленьям, где все как говорится,
так и пишется, и уже стремительный взлет не казался чудесным таким и не
грел, а, напротив, виделся как испытание и искушение судьбы, и он сказал
Бутурлину, располагавшему к откровенности: [57]
как они друг друга, к примеру, терзают, то есть меня воротить начинает... Но
я мимо смотрю, в окно, на снег; думаю, как там вечером нынче...
- каждый думает об себе...
перекрестился.
может... Я так, а государь - этак...
Московский полк скакали, нестройно так... сблизились, я крикнул Бестужеву:
"Не вели солдатам своим стрелять. Мы вас только постращаем немножко!.." Ну
зачем бы я его рубить стал?
брат" - и рубил бы. Да и он бы меня не помиловал, право... А тут обошлось, а
вы по неопытности очень это всерьез принимаете...
ногах, об одной голове... Да вы успокойтесь, мы его в обиду не дадим... -
захохотал пуще. - Прелестный у нас с вами спор вышел!
Не пойму я вас, однако.
нашего героя его словами, поманил Милодору, и она тотчас опустилась на ковер
возле них. Авросимов глянул было: где же Дельфиния? Но ее снова не было в
зале. Милодора обняла его за плечи, шепнула ему:
Бутурлина, - а вы так совсем нет... Нет, чтобы на руки меня поднять...
Можете?
табачного тумана сами по себе возникают призрачные картины, чтобы тревожить
нашего героя. Не успел он опустить Милодору на ковер и смахнуть капельки
пота со своего лба, не успела она, изнемогшая от визга, глотнуть прохладного
кислого вина (а ведь это, заметьте, на виду у Авросимова), как тотчас все
смешалось, затуманилось, а когда проявилось, то никакой Милодоры не было и в
помине, Бутурлин резко вистовал в дальнем углу, словно никогда и не вставал
из-за карт, а на ковре возлежала, подложив руки под голову, та самая молодая
дама, которую Авросимов помогал вытягивать из сугроба. Голубое платье ее
раскинулось и казалось на темном ковре лесным озерцом. Она лежала и
разглядывала нашего героя неподвижными серыми глазами.
вине утопить хотели... Нахлестали в лохань вина...
я на руках держал?
окунали?
как же в платье, когда я голая была! - И в глазах ее вдруг промелькнул живой
интерес к стоящему над ней молодому человеку, чьего имени она не знала.
опустился рядом с ней на ковер и услышал, как она сказала, словно и не ему,
а самой себе.
на белой колеснице по дороге столбовой... А вы грустите чего-то, да?
подружки отказывают мне в любви, когда другим все позволяют? Вот и вас
другие даже в лохань окунали - и ничего.
никто вас не видит... А в зале можно ручки целовать да комплименты говорить
да смеяться.
Конюшевский Владислав
Шекли Роберт
Махров Алексей
Никитин Юрий
Белогорский Евгений
Посняков Андрей