проведать. Видно, у молоденьких мисс Мазгроув не было охоты гулять, а разве
станут они ради других утруждаться!
Ах, Энн, до чего же мне плохо! И не стыдно тебе, что ты в четверг не
приехала?
тебя превеселую записочку о том, что ты совершенно здорова и мне не следует
торопиться; а значит, ты сама же и поймешь, как хотелось мне побыть с леди
Рассел до последнего; но, даже оставляя в стороне мои чувства, я была так
занята, у меня столько было дел, что я никак не могла выбраться раньше из
Киллинча.
примеру. Я составляла копию со списка отцовых книг и картин. Без конца
бегала в сад с Маккензи, стараясь сообразить и ему втолковать, какие из
растений Элизабет надо препоручить леди Рассел. А ко всему у меня были еще
свои мелкие хлопоты - разобрать книги и ноты, заново уложить чемоданы,
потому что я вовремя не догадалась, что решат погрузить на телеги. И еще,
Мэри, мне пришлось исполнять трудную повинность: я обошла чуть ли не все
дома в приходе и со всеми попрощалась. Мне передали, что им этого хочется. А
это так много времени занимает.
нынешнего утра хорошо себя чувствовала. Странно было бы, если бы я
отказалась ехать.
весело.
станут потчевать и кого ты встретишь; и вдобавок мука, когда нет
собственного выезда. Мистер и миссис Мазгроув меня отвезли, но до чего же
было тесно в карете! Оба они до того толстые, так много места занимают; и
мистер Мазгроув вечно норовит сесть впереди. А я теснилась сзади между
Луизой и Генриеттой; оттого я, верно, и расхворалась.
полное исцеление Мэри. Скоро она уже была в силах сидеть на софе и выражала
надежду, что к вечеру будет в состоянии с нее подняться. Далее она, в
рассеянии, оказалась на другом конце гостиной, оправляя букет; за тем
скушала остывший завтрак; а затем и вовсе окрепла настолько, что отважилась
немного прогуляться.
в Большой Дом, покуда сами они не пришли с тобой поздороваться?
пускаюсь в церемонии с людьми, которых так близко знаю, как мистера и миссис
Мазгроув.
сестра. Впрочем, можно, разумеется, заглянуть к ним на минутку, а потом уж,
когда мы от них отделаемся, мы в свое удовольствие погуляем.
хотя у обеих сторон постоянно находятся причины обижаться, без своих обид
они бы попросту заскучали. А потому она ни во что не вмешивалась.
солидной зале с маленьким ковриком и лоснящимся полом, в которой юным
хозяйкам постепенно удалось навести надлежащий беспорядок, водрузив
фортепьяно, арфу, жардиньерки и множество столиков мал мала меньше. О, если
бы изображенные на портретах господа в темных бархатах и дамы в голубых
атласах, если бы они все это видели, если бы знали, как попираются
благоприличие и обычай! Но даже и сами портреты, казалось, с изумлением
смотрели со стен.
мы бы сказали, усовершенствования. Мать и отец были выдержаны еще во вкусе
английской старины, а молодежь - уже в новом вкусе. Мистер и миссис Мазгроув
были очень хорошие люди, радушные, гостеприимные, не большой учености и
вовсе не притязавшие на моду. Дети же шли в ногу со временем. Семья была
многочисленная; но взрослыми, кроме Чарлза, были только Генриетта и Луиза,
две юные особы девятнадцати и двадцати лет от роду, которые привезли из
Эксетера <Один из старейших колледжей Оксфордского университета. Основан в
1314 г.> обычные плоды учености и потому, подобно тысячам других юных особ,
цель жизни полагали в том, чтобы быть светскими, счастливыми и веселыми.
Платья их были выше похвал, лица миловидны, настроение превосходное,
обхождение легко и приятно; дома им потакали, в гостях они нравились. Энн
почитала их счастливейшими существами в своем окружении; однако, как и все
мы, удерживаемая приятным чувством превосходства от желания с кем-нибудь
поменяться судьбою, она не отдала бы своего более изощренного и тонкого ума
за все их наслаждения; и только одному она завидовала: царящему меж ними
согласию и любви, которых самой ей так недоставало в обеих сестрах.
подали Мазгроувы, которых - слишком хорошо понимала Энн - и вообще упрекать
было не в чем. Полчаса незаметно пролетели в беспечной болтовне; и Энн
ничуть не удивилась, когда по истечении сего срока, уступив настоятельным
уговорам Мэри, обе мисс Мазгроув приняли участие в прогулке.
ГЛАВА VI
одного круга в другой, пусть всего и в трех милях от прежнего, и там найдешь
ты совсем иной разговор, иные понятия и нравы. Всякий раз, попадая сюда, она
дивилась и желала, чтобы и прочие Эллиоты имели случай убедиться в том, как
мало здесь важны те самые обстоятельства, какие в Киллинче считают
занимательными для всего света; однако она призналась себе в том, что ей
весьма полезен был другой урок: она научилась понимать, сколь мало значим мы
за пределами своего круга; ибо, явясь сюда, полная забот, многие недели
нераздельно поглощавших обитателей Киллинча, она рассчитывала встретить куда
более интереса и сочувствия, нежели содержалось в одинаковых вопросах не
сговаривавшихся мистера и миссис Мазгроув: ?Стало быть, мистер Эллиот и
сестрица ваша отбыли; и в какой части Бата, по-вашему, они вздумали
обосноваться?? - к тому же не требовавших ответа; или в восклицаниях
дочек: ?Мы вот тоже зимой собираемся в Бат; но запомните, папенька, если уж
мы туда поедем, кое-как ютиться нам не пристало!? - или обеспокоенной
Мэри: ?Господи, а я-то хороша буду, когда вы все уедете в Бат наслаждаться
жизнью!?
милости судьбы, пославшей ей такого верного и преданного друга, как леди
Рассел.
лошади, собаки, газеты; мысли дам были всецело посвящены хозяйству, соседям,
нарядам, танцам и прочим столь же увлекательным предметам. Энн совершенно
примирилась с тем, что во всяком маленьком обществе должны быть особенные
темы для разговора, и надеялась в недалеком времени стать достойной нового
своего окружения. Она собиралась не меньше двух месяцев провести в
Апперкроссе, а потому обязана была отлить свое воображение, воззрения и
память в принятые здесь формы.
Элизабет, и куда менее недоступна внушениям Энн; от прочих же обитателей
Виллы она не ждала никакого вреда. С зятем своим она всегда ладила, а
мальчики, которые любили ее почти так же, как свою мать, и уважали куда
более, возбуждали в ней любопытство, забавляли ее и взывали к ее заботам.
сомнения, возвышенней своей супруги, но, не владея искусством тонкой беседы,
не располагая ни живостью, ни приятностью манер, он не мог вызвать в Энн
опасных сожалений о минувшем, которое их связывало; правда, Энн вместе с
леди Рассел думала, что, женись он удачней, он мог бы развиться; что
женщина, поистине его понимающая, могла у совершенствовать его характер,
сделать тоньше и тверже. Теперь же Чарлз старательно предавался одним
забавам; остальное время тратил он впустую, не имея склонности к чтению или
к другим упражнениям ума, пребывал всегда в прекрасном расположении духа,
мало унывал из-за одолевавшего Мэри нездоровья, стойко сносил, к восхищению
Энн, все ее капризы, и даже, хоть случалось им слегка повздорить (Энн против
воли приходилось выслушивать обе стороны, прибегавшие к ее посредничеству),
их можно было почесть счастливою четой. Меж ними царило полное согласие по
части средств, ибо обоим их казалось мало и оба весьма были расположены
получить солидный дар от старшего мистера Мазгроува; однако Чарлз и тут был
несколько благороднее Мэри, полагая, что отец вправе распоряжаться своими
средствами так, как ему заблагорассудится, тогда как Мэри не могла ему этого
простить.
теорией и куда лучше с ними управлялся. ?Я бы с ними и вовсе сладил, если б
не Мэри?, - говаривал он Энн, и Энн с ним молча соглашалась; когда же она
слушала, в свою очередь, жалобы Мэри: ?Чарлз так портит детей, только мешает
воспитывать?, - ни разу не было у нее ни малейшего искушения сказать: ?Да,
это верно?.
чересчур были к ней расположены и поверяли ей домашние секреты. Зная влияние
ее на сестру, ей поминутно советовали, иной раз намеком, чтобы она его
употребила на общее благо, забывая, что она не всесильна.
А сама Мэри говорила в горькие минуты: ?Ах, да я и умирать буду, Чарлз
никакой не заметит во мне болезни. Я знаю, Энн, стоит тебе захотеть, и ты
Зыков Виталий
Самойлова Елена
Доценко Виктор
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия