ли, скромно напоминал о себе, но - неуклонно, неотвратимо!
встал напротив здания штаба на противоположном тротуаре.
немного поразмяться. Сделал два или три вдоха-выдоха перед открытой
форточкой и вдруг заметил этого упрямца из Ромен. Глубоко засунув руки в
карманы, он подскакивал и переминался с ноги на ногу на своем посту. Доски
тротуара прогибались, пружиня под ним. Если не ошибаюсь, моросил дождь. И
вообразите, я невольно растрогался при виде этой тощенькой, узкоплечей,
стоически мокнущей на тротуаре фигурки в каком-то поношенном, куцем, с
короткими рукавами пальтеце!
вытащил из кармана горбушку хлеба и начал ее задумчиво жевать. Эта
горбушка, признаюсь, меня доконала.
уделять ему много из своего скромного жалованья. На работу между тем
упрямец не идет, видимо, надеется, что я переменю свое решение... А
ей-богу, я и переменю его! По крайней мере, мальчишка будет сыт, обут,
одет. Опасно в Потаенной? Ну и что из того? А где не опасно? В
прифронтовом тылу иной раз опаснее, чем в такой вот захолустной губе
Потаенной. Воевать, судя по всему, он будет не хуже других. Тем более он -
любитель-коротковолновик, а на постах у нас не хватает радистов.
Разумеется, это против правил - взять на службу без паспорта, только на
основании справки из школы и удостоверения участника какой-то
географической олимпиады, вдобавок неразборчиво написанного. Ну да была не
была! Первый раз в жизни рискну нарушить правила!"
этого Гальченко на Соловецкие острова к капитану первого ранга Авраамову,
начальнику школы юнг. Но в 1941-м школы там еще не было. Так что мое
положение оказалось безвыходным.
себя, - может, и на самом деле ему восемнадцать? А что он низкорослый и
худенький, так мало ли чего: плохо питался в детстве, болел долго либо
просто порода такая мелковатая у них, у Гальченко".
топчется перед штабом на тротуаре!
Хорошо! Я верю тебе. Отправляйся прямо в военкомат. Я сейчас туда позвоню.
всей форме, в черной шинели, в черной шапке с утопленной в мех красной
звездочкой, туго-натуго подпоясанный - чтобы нельзя было засунуть двух
пальцев за ремень, - а на ремне медная бляха, надраенная до солнечного
сияния. Таковое же сияние испускала и его улыбающаяся физиономия. Он даже
показался мне выше ростом. И тут я окончательно уверился в том, что
поступил правильно.
проверить его знания и умение.
радиотелеграфиста на рукаве. Это суконный черный кружок с красной
окантовкой, а посредине, на фоне адмиралтейского якоря, вышиты две
красные, зигзагообразно перекрещивающиеся стрелы, удостоверяющие
принадлежность их владельца к великому братству советских военных
радистов.
свой рукав, любуясь этими красивыми стрелами.
связи. Из-за этого он и заявил претензию. Пробормотал, потупясь, что, по
его мнению, принес бы Родине больше пользы, служа на корабле, а не на
суше. Суша, видите ли, его не устраивала. Он желал разрезать форштевнем
крутые волны, штормовать, топить!
строптивца за дверь.
"Сибиряков" к новому месту службы...
кинулся бегом по причалу, сгибаясь под тяжестью сундучка, и кто-то из
будущих его товарищей крикнул матросам, стоявшим у сходней: "Погодите
сходни убирать! Не видите, что ли, последний связист Потаенной поспешает!"
А моторист поста Галушка, кажется это именно был Галушка, добродушно
поправил: "Не говори: последний! Может, он в работе у нас будет первый.
Говори: шестой связист Потаенной!"
выдвинуть Гальченко и пятерых его товарищей на передний план.
а в 1941-м убедил начальство организовать там пост наблюдения и связи. В
дальнейшем судьба Потаенной целиком зависела уже не от меня, а от шести
связистов поста. Сейчас рассматривайте меня лишь как историографа,
добросовестно повествующего об этой необычной судьбе.
себе иной раз дополнить собственными своими впечатлениями об Арктике. Не
будете на меня за это в претензии?
4. МИКРОБЫ ЗДЕСЬ НЕ ВЫЖИВАЮТ
Подумайте, ему даже не дали вдосталь насладиться переходом по бурному
Карскому морю!
свойственной ему природной недоверчивости не слишком-то полагался на
оценку штабных радистов. Он сам решил проверить Гальченко по пути в губу
Потаенную.
подбородком указал ему на табуретку напротив.
обеденный стол. Дело происходит в кубрике, команда "Сибирякова" только что
отужинала. Некоторые матросы уже разбрелись по койкам, другие собирались
последовать их примеру, но в предвкушении зрелища снова уселись за стол.
согнутым указательным пальцем. О, это был, бесспорно, виртуоз своего дела!
На телеграфном ключе работал, я думаю, не хуже, чем Паганини играл на
скрипке. Гальченко оробел, но не подал виду. Черенком вилки простучал
ответ - конечно, не так быстро, как Тимохин, но в неплохом темпе. Матросы
за столом заулыбались и придвинулись ближе. Краем глаза Гальченко заметил,
что мичман Конопицын, начальник поста, многозначительно переглянулся со
старшиной второй статьи Калиновским, командиром отделения сигнальщиков. Но
лицо строгого экзаменатора оставалось непроницаемым.
такую скороговорку, что кто-то, сидевший рядом, не удержался и восторженно
крякнул. Гальченко собрался с духом и отстучал старшине ответ, по-прежнему
довольно быстро. Понимаете ли, он очень старался!
радиста, конечно, ему далеко. Но подучится, будет тянуть! Я на койке
нежиться не дам!
так! По два-три раза в день перехватывал на верхней палубе и мрачно
говорил, смотря куда-то вбок:
кубрик, делом займемся! Что зря на походе время терять!
специальности всю неделю, что "Сибиряков" шел от Архангельска к Потаенной.
Как он пояснял, хотел натренировать память новичка и обострить его
несколько туговатый слух.
похвалю, нет! Настоящий радист обязан ухватить во время приема и держать в
памяти не менее двух-трех кодовых сочетаний, чтобы поспеть их записать.
Мало ли что может случиться! Карандаш у тебя, допустим, сломался, чистый
лист бумаги потребовался, крыша над головой, наконец, загорелась от
снаряда. Тут и нужна радисту память!.. Слух тоже имеешь не абсолютный.
Когда будет много помех в эфире, станешь нервничать, теряться, путать. А у
настоящего радиста знаешь какой должен быть слух? Если, к примеру, играет
оркестр, то радист обязан отчетливо различать любой инструмент. Хоть
завтра в дирижеры нанимайся... Дай! - недовольным голосом требовал он и
отнимал у новичка наушники. - Теперь стучи!
столу. Старшина раздобыл у радистов "Сибирякова" тренировочный пищик.