для чего баламутить людей, я ведь как рассуждаю, прожил человек девять лет
тихо-мирно, безвредно, и даже если он сумасшедший, что за важность, верно?
Жил бы лишь и дальше тихо-мирно, никого не задевая.
с неприятным чувством. - В сумасшедшем доме?
где же еще.
сказал мистер Томпсон. - Как впала в буйство, нацепили на нее хламидину с
длиннющими рукавами и привязали к железному кольцу в стене, а тетка Аида от
этого совсем взбесилась, и лопнула в ней жила, приходят, глядят - а она не
дышит. Думается, небезопасное это средствие.
- сказал мистер Хэтч. - Так-то его ничем было не пронять, разве что
попробуешь вызвать на разговор. Этим его пронять ничего не стоило, и он
впадал в буйство, не хуже вашей тетушки Айды. А впадет в буйство, на него
наденут рубашку, бросят его и уйдут, а он полеживает и, по всему видать, в
ус не дует, знай распевает застольную песню. Ну, а потом, как-то ночью,
возьми да сгинь. Ушел и, как говорится, точно сквозь землю провалился, ни
слуху больше, ни духу. И вот приезжаю я к вам, и что же вижу, - сказал
мистер Хэтч, - тут как тут он, распрекрасно прижился и играет все ту же
песенку.
Томпсон. - А замечал, что во всем ведет сам себя как разумный человек. Одно
уже то, что не женится, и притом работает как вол, и, спорю, что по сей день
целехонек у него первый цент, который я заплатил ему, когда он здесь
объявился, да к тому же не пьет, словечка никогда не проронит, тем более
бранного, никуда не шляется зазря по субботним вечерам, и если он после
этого тронутый, - сказал мистер Томпсон, - тогда, знаете, я и сам, пожалуй,
не прочь тронуться умом.
мне такое не приходило в голову. Ну, правильно! Давайте все тронемся, жен -
побоку, денежки - в сундук, так, что ли? - Он нехорошо усмехнулся, показывая
мелкие кроличьи зубы.
кивнул на окошко за шпалерой жимолости.
раньше. - Мистеру Томпсону было не по себе с приезжим. Тот умел подхватывать
мистертомпсоновы слова на лету, вертеть, крутить, переиначивать, пока мистер
Томпсон уже и сам не знал, так он говорил или не так. - У супруги моей не
шибко крепкое здоровье, - сказал мистер Томпсон. - Вот уже четырнадцатый год
не вылезает из болезней. Большая это тягость для небогатого человека, когда
в семействе заведется хворь. Четыре операции перенесла, - сказал он с
гордостью, - кряду одну за другой, и все одно не помогло. Битых пять лет,
что ни выручу, все до гроша уходило на врачей. Короче, очень деликатного
здоровья женщина.
хребет, мул бы позавидовал, ей-ей. Этой бабе нипочем было сарай своротить
голыми руками, если бы пришла такая фантазия. Спасибо еще, иной раз скажешь,
сама не знала меру своей могутности. Да померла вот. Такие-то скорей
изнашиваются, чем нежели мозглячки. Не терплю я, когда баба вечно ноет. Я бы
отделался от такой в два счета, верьте слову, в два счета. Такую
кормить-поить - один чистый убыток, это вы очень хорошо сказали.
тому, что когда у мужчины такая дорогая жена, это, напротив, к его чести.
сбитый с толку. - Но не поручусь, что может сказать и сделать, коли
проведает, что столько годов у нас обретается сумасшедший. - К этому времени
они ушли от окна; мистер Томпсон повел мистера Хэтча передней дорожкой,
потому что задняя вывела бы их к лачуге мистера Хелтона. Почему-то ему не
хотелось подпускать приезжего близко к мистеру Хелтону. Непонятно отчего, но
не хотелось.
приезжему опять указал на пенек.
причине, но теперь перенебрегаю.
кус табаку, предложил и мистеру Хэтчу, который, в свой черед,
незамедлительно полез за табаком, раскрыл тяжелый охотничий нож с остро
наточенным длинным лезвием, отрезал тоже изрядный кусок и сунул в рот. После
чего они обменялись соображениями насчет жевательного табаку, и каждый
поразился, обнаружив, до чего несхожи у разных людей представления о его
достоинствах.
Перво-наперво, ничем не подслащено. Я уважаю лист сухой, натуральный, и
чтобы средней крепости.
Томпсон, - но только чтобы самую малость. Я-то, например, уважаю ядреный
лист, чтобы в нос шибало, с позволения сказать. Тут живет поблизости один
Уильямс, мистер Джон Морган Уильямс, - во, сударь, табак жует - черный, что
ваша шляпа, мягкий, что расплавленный вар. Буквально истекает патокой,
представьте, жуешь его, как лакрицу. По моему понятию, это не табак.
бы от такой жвачки вообще подавился. В рот бы ее не взял.
Томпсон. - Взял махонький кусочек и сразу выплюнул.
признаю табачок сухой, натуральный, без никаких посторонних примесей.
спорить, покамест не докажет это. Кажется, этот брюхан начинал не на шутку
раздражать мистера Томпсона. Кто он такой, в конце концов, и откуда взялся?
Кто такой, чтобы ходить и поучать людей направо-налево, какой им жевать
табак?
лишь только затем, чтобы перебить привкус дешевого листа, внушить тебе, что
ты жуешь на доллар, когда ты жуешь на цент. Если хоть малость подслащено,
это признак, что лист дешевый, попомните мое слово.
Томпсон. - Человек я небогатый, и богачом ни перед кем себя не выставляю,
но, однако же, скажу прямо - что касаемо до таких вещей, как табак, покупаю
наилучший, какой только есть на рынке.
Хэтч, перегоняя жвачку за другую щеку и обдавая табачным соком изнуренного
вида розовый кустик, которому и без того-то несладко было торчать
день-деньской на солнцепеке, застряв корнями в спекшейся земле, - это
признак, что...
Не вижу никакой причины ставить человеку в вину, если он разок-другой в
жизни свихнулся, и никакими на это шагами отвечать не собираюсь. Ни
полшагом. Ничего не имею против него, ничего, помимо добра, от него не
видел. Нынче такие творятся дела, такие водятся люди, - продолжал он, - что
кто хочешь свихнется. Такое сегодняшний день творится на свете, что
приходится удивляться, как это еще маловато народу кончает смирительной
рубашкой.
живостью, будто бы только и ждал минуты вывернуть мистертомпсоновы слова
наизнанку. - Это самое я и хотел сказать, да вы меня обогнали. Не каждый еще
сидит в смирительной рубашке, кому бы следовало. Ха-ха, это вы верно, очень
верно. Правильно мыслите.
шагах в пяти от себя, чувствуя, как откуда-то изнутри в нем понемногу
нарастает глухая вражда - нарастает и заполняет его без остатка. Куда он
клонит, этот хмырь? К чему ведет разговор? Ладно бы только слова, но
поведение, но эти ужимки - бегающие глаза, обидный голос, - он точно норовил
уколоть мистера Томпсона побольнее, а за что? Все это не нравилось мистеру
Томпсону и повергало его в недоумение. Развернуться бы и спихнуть незваного
гостя с пенька, да вроде не резон. Не ровен час, приключится с ним что,
когда полетит на землю, к примеру заденет топор и поранится, спросят мистера
Томпсона, зачем пихнул - что тогда говорить? Дескать, разминулись маленько
по части жевательного табаку? Довольно дико. Довольно-таки подозрительно
будет выглядеть. Можно бы все равно спихнуть, а людям объяснить, что мужчина
рыхлый, непривычный к жаре, сомлел за беседой и свалился самостоятельно, - в
таком духе, и опять это будет вранье, ни при чем тут жара и ни при чем
жевательный табак. Мистер Томпсон решил не показывать виду, а поскорей спро-
вадить приезжего с фермы, да глаз с него не спускать, покуда не скроется на
дороге. Себе дороже привечать нездешних, пришлых из чужих мест. Обязательно
они замышляют что-нибудь, а иначе сидели бы по домам как порядочные.
себя в дому и бровью не ведут, для них что сумасшедший, что нет - без
разницы. И по-моему, если кто держится такого понятия, то и пусть, и пускай,
это ихняя забота, не моя. У нас дома, в Северной Дакоте, правда, понятия
другие. Хотел бы я видеть, как у нас возьмут внаймы сумасшедшего, в
особенности после того, что он отмочил.
- Вы, кажется, говорили, что якобы из Джорджии.
шведа вышла, но малый золото, я лучше не встречал. Я потому говорю у нас,
потому что у нас там запущено с ним совместно небольшое дельце. Ну и
сроднился я вроде как с теми местами.
Березин Федор
Буркатовский Сергей
Панов Вадим
Пехов Алексей
Суворов Виктор
Пехов Алексей