Чтение 7–й страницы книги ~31 июня~

мой ход...

-- Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

-- Можете. -- Мальгрим подошел ближе и понизил голос,
теперь у него был вид заправского заговорщика. -- Как только
принцесса с моим дядей отбудут, приготовьтесь встретить Сэма.

-- Сэма? Да ведь они его ищут.

-- Но они его не найдут. А почему? Да потому, что я найду
его первый. Ха-ха! Они будут искать его там, а я тем временем
перенесу его сюда. И, когда он появится, вы его примете и
займете. Итак, будьте готовы.

-- Магистр Мальгрим! -- восторженно воскликнула Нинет. --
Я преклоняюсь перед вами!

-- Вы мне льстите, леди Нинет, -- возразил Мальгрим в
лучшей великосветской манере. -- А теперь, если позволите, мне
надо прочесть мысли этого человечка. Поди сюда, Грумет. -- Он
пристально посмотрел на карлика, словно читая плохо оттиснутую
страницу, потом повернулся к Нинет. -- Помните, что вам
надлежит делать, леди Нинет.

-- Будь покойны, Сэма я беру на себя.

-- Тогда мы отправляемся.

Он положил руку карлику на плечо. Неведомо откуда налетел
ветер и просвистал сквозь внезапно вспыхнувший свет. Чародей и
карлик исчезли.

Прежде чем обдумать вопрос, в каком наряде ей встречать
Сэма, Нинет позволила себе коротенькую передышку и горячо
поздравила саму себя с успехом. Она почувствовала, что сейчас
изречет чеканный афоризм.

-- Заговор, -- с наслаждением сказала она, -- поднимает
голову.

Глава четвертая. В "Вороном коне"

"Вороной конь" на Пикок-плейс -- крохотный оазис в пустыне
из кирпича и штукатурки, что простирается между станцией метро
"Саут-Кенсингтон" и Фулхэм-роуд. В то утро в тихом маленьком
баре "Вороной конь", закрытом для непосвященных, было особенно
мирно и тихо -- здесь не было ни души, кроме толстого пожилого
посетителя и тощей пожилой буфетчицы. Их беседа над пинтой
смеси легкого пива с горьким, стоявшей перед посетителем, была
довольно обычной в этих стенах, но отнюдь не являла собой
образец природной смекалки, народной философии и меткой критики
существующих порядков, которыми искони славится английская
пивная.

-- Нет, -- говорила тощая буфетчица с полнейшим
безразличием, -- он заходил во вторник -- мистер Сандерсон,
значит.

Толстяк обдумал это сообщение.

-- Гм. А мне сказал -- в среду.

-- Может, и в среду, -- поразмыслив, согласилась
буфетчица. -- А все-таки, сдается мне, во вторник.

Толстяк был тоже человек учтивый.

-- Может, он обчелся, когда сказал "в среду"?

-- Что правда, то правда, -- отозвалась буфетчица.
Последовало долгое молчание. Где-то тикали часы. Луч солнца
заблудился между бутылками с ликером над головой 6уфетчицы. --
Но разве я не могла ошибиться, когда сказала "во вторник"?

-- Что правда, то правда, -- сказал толстяк. Он
прислушался к жужжанию огромной синей мухи, словно у той могло
быть особое суждение касательно действий мистера Сандерсона. --
Как ни верти -- все равно: либо вторник, либо же среда.

-- Что правда, то правда, -- сказала женщина.

В бар влетел Сэм Пенти.

-- Доброе утро! Доброе утро!

-- Утро доброе, -- равнодушным голосом сказала женщина за
стойкой. -- Погодка-то опять разгулялась,

-- Да, да, разгулялась. Будьте добры, двойной джин и
стакан горького. -- Буфетчица отвернулась от стойки, чтобы
налить пиво и джин, а Сэм поглядел на толстяка, который
уставился в свою кружку с таким вниманием, словно рассчитывал
обнаружить на дне мистера Сандерсона. -- Да что там, второго
такого тридцать первого июня и не припомню. А вы?

-- И я тоже, -- сказал толстяк. Но вдруг забеспокоился,
извлек из кармана записную книжку, насупившись, принялся ее
изучать и наконец бросил подозрительный взгляд на Сэма, который
в этот миг получил свой заказ и расплачивался.

-- Спасибо, -- сказал Сэм буфетчице. -- Ну, а как у вас...
вообще?

-- Да все тихо-спокойно, -- отвечала она. -- А только,
сдается мне, мистер Сандерсон заходил к нам во вторник.

--А я и не спорю, -- с величайшей горячностью заверил ее
толстяк. -- Но мне он сказал -- в среду.

-- Что правда, то правда, -- согласилась женщина. И,
немного подумав, добавила: -- Но ведь он мог перепутать, как вы
думаете?

-- Мог. -- Толстяк допил свою смесь. -- А только и вы
могли ошибиться, когда сказали, что был, дескать, во вторник,
нет, что ли?

-- Что правда, то правда. Может, оно и по-вашему -- в
среду.

-- Ежели только не во вторник, -- мрачно подытожил
толстяк. -- Ну, мне пора. Адью.

-- Пока до свиданьица!

-- Всего лучшего, -- весело сказал Сэм вслед толстяку. Он
проглотил джин и пригубил пиво.

-- Тихо-спокойно всю неделю, -- уныло протянула буфетчица.

-- А когда же все-таки приходил мистер Сандерсон?

-- Вы думаете, во вторник?

-- Угу...

-- Или, может, в среду, -- прибавила женщина задумчиво.

-- Угу, угу...

-- А вы его знаете, мистера Сандерсона?

-- Нет.

-- И я тоже, знаю только, что он букмекер, -- сердито
бросила буфетчица. -- Сроду его не видела, да и видеть не
желаю. Вы, кажется, хотели что-то сказать?

В этот миг какой-то человек ворвался в бар так
стремительно, будто вскочил в вагон отходящего поезда.

-- Здрасьте, здрасьте! -- крикнул он. -- Два двойных
шотландских, детка... А ну, живо!

Это был высокий и грузный мужчина в слишком ярком и
слишком тесном для него костюме. Красное, заросшее щетиной лицо
напоминало переспелую ягоду крыжовника. Пока буфетчица отмеряла
ему виски, он повернулся к Сэму. -- А вам что заказать, сэр?

У него был голос и повадки человека, который в любое время
дня и ночи не то чтобы совсем пьян, но и не совсем трезв.

-- Спасибо, пока ничего. У меня -- вот. -- Сэм показал на
свой стакан.

-- Ну, тогда действуйте сами, старик, не стесняйтесь.
Когда-нибудь занимались плоскодонками?

Сэм сказал, что не занимался.

-- И не ввязывайтесь. Это черт знает что. Теперь вот с
конца апреля все накачиваюсь... все больше в "Корнуолле". Ну и
заведение, чтоб ему провалиться! Вы обо мне слыхали? Капитан
Планкет.

-- Кажется, нет, -- сказал Сэм.

-- Бросьте, старик! Помните то кино, насчет рыбы, которая
лазает по деревьям? Кто к нему говорит вступление? Пэт Планкет
-- старый шкипер. Так это я и есть! Спросите где хотите, кого
хотите -- вам все скажут: "Как же, как же, шкипер Планкет --
миляга старик". -- Он швырнул на стойку десять шиллингов. --
Спасибо, детка. Сдачу оставь себе. -- И единым духом опорожнил
рюмку.

Сэм поглядел на него.

--Да кто же эти "все"? Кто именно скажет: "Шкипер Планкет
-- миляга старик"?

Планкет торжествующе повернулся к буфетчице.

-- Вот вам, пожалуйста! Что я говорил? Конечно, он меня
знает. Меня всякий знает. Какое сегодня число?

-- Тридцать первое июня, -- без колебаний ответил Сэм.

-- И со временем тоже зарез, -- сказал Планкет. -- Мне бы
сейчас в Генуе быть -- вот где. У меня там восемьдесят ящиков
тухлого яичного порошка. Перекупил у одного парня в Барселоне.
Парень был под мухой. Я тоже. Куда к черту девать тухлый яичный
порошок?

-- Сделать из него тухлую яичницу, так, наверно, -- сказал
Сэм задумчиво. -- Знаете, что вам нужно? Хорошая реклама, вот
что. "КАК?! ВЫ ВСЕ ЕЩЕ ЕДИТЕ ЯИЧНИЦУ БЕЗ ТУХЛИНКИ?" Что-нибудь
в таком роде. Попробуйте обратиться к мистеру Диммоку из
агентства "Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс". Тукса можете не
считать.