робел, за едой терял аппетит. Одним словом, всяческие проявления
доброжелательности только угнетали бедного сироту. Он не знал, как себя
вести, и дичился все более и более. Хозяева дома неоднократно выражали
удивление по поводу того, что мальчик его возраста так рассеян и угрюм и что
в самых ничтожных делах невозможно воспользоваться его услугами.
видевший все в черном свете.
третьего сына.
тебя...
ты взял мальчика, нет ничего дурного, но вот баловать его нет никакого
смысла. В конце концов парень забудет, что он сирота и обязан сам о себе
заботиться.
рекомендовать тебе замечательного портного...
понравилась пану Каролю. Вечером он сказал жене:
десятков рублей. С другой стороны, нашей стране нужны способные
ремесленники.
учителем, по праздникам будем его принимать у себя. Мальчик получит
специальность, поотешется, а когда вырастет и станет порядочным человеком,
мы откроем для него мастерскую...
полезную единицу...
ему некоторое время пожить у нас.
профессия портного - одна из самых презренных в мире, а пани вспомнила в эту
минуту церемонию усыновления. Однако оба промолчали и с тех пор избегали
разговоров о Ясе.
ремесленных мастерских для женщин. Душа пана Кароля, как заряженная бомба,
была начинена готовностью к жертвам и новым благородным деяниям. Легко
понять, что статья о мастерских для женщин оказала действие зажженного
фитиля, и пан Кароль взорвался. С этой минуты мысль достойного филантропа
была целиком поглощена мастерскими для женщин. Он сразу же вступил в
переписку с близкими по типу учреждениями за границей, по целым дням сочинял
устав мастерской, наносил визиты влиятельным лицам, а в его собственном доме
без конца устраивались заседания, в которых участвовало множество людей,
хотя и незнакомых, но зато весьма разумных и превыше всего ценивших общее
благо.
огорчился, когда узнал, что одного из его сыновей собираются оставить на
второй год. Услышав от жены эту новость, пан Кароль пожал плечами и, в свою
очередь, сообщил ей, что дает две тысячи рублей на организацию мастерской
для женщин.
Мальчик ему надоел. Во-первых, мог ли пан Кароль, думавший о том, как
осчастливить три миллиона женщин, одновременно заниматься судьбой одного
ребенка? Во-вторых, вопросы жены, все допытывавшейся - что будет с Ясем?.. -
мешали пану Каролю обдумывать более широкие планы. И, в-третьих, самый вид
Яся вызывал истинные укоры совести. Вечно он чего-то боялся, всем уступал
дорогу, всегда рвался услужить другим, но как неловко... Пан Кароль был
душевно благодарен жене, если не видел Яся за обедом или за чаем. Едва этот
мальчишка попадался ему на глаза, как приемный отец вспоминал злосчастную
церемонию усыновления и слова:
делать, а играть с мальчиками он не отваживался. Он охотно согласился бы
чистить башмаки своим "братцам", но никто ему этого не разрешал, - что ни
говори, а он считался приемным сыном. Сыновство это, впрочем, не мешало
супруге пана Кароля в случаях, когда в доме собиралось много гостей,
выпроваживать Яся в его комнатку, куда ему и приносили еду.
неприязнью вспоминал о доме пана Петра - теперь он думал о нем с сожалением.
Там он бегал босиком, зато бегал всюду, где ему нравилось. Пан Петр,
случалось, его и порол, но зато его целовала мать. И было с кем поиграть: в
худшем случае с собаками. А здесь даже собак не было.
когда хозяйка дома, неловко поставив перед ним тарелку, пролила немного
супу, сирота разразился рыданиями.
известно, было доброе сердце. Благородный филантроп приголубил плачущего
Яся, бросил на жену суровый взгляд, а после обеда отправился в гардеробную
побеседовать со своим приемным "сыном", что само по себе было происшествием
чрезвычайным. Он окинул взглядом комнатку, кровать, несколько книжек,
принадлежавших мальчугану, и, наконец, добродушно спросил:
теребя кончиками пальцев полу траурного сюртучка.
такое горе, что пану Каролю даже взгрустнулось, и как-то невольно он начал
оправдываться:
тебя есть способности и охота к труду и что ты хороший мальчик... Из таких
детей, как ты, вырастают полезные люди, и под моим руководством ты наверняка
станешь общественно-полезной единицей. Я намерен позаботиться о твоем
образовании; жаль только, что как раз сейчас мне некогда... Но я прошу тебя,
не поддавайся тоске и при каждом жизненном сомнении обращайся ко мне, как...
ну, как к другу. Мир, дитя мое, это поле битвы, и счастлив тот...
не закончив своей маленькой речи. Бедный Ясь так никогда и не узнал, кто же
счастлив в этом мире.
его захватили воспоминания. Он любил, особенно в сумерки, сидеть с закрытыми
глазами и представлять, что все еще живет в деревне, в комнатке матери, у
пана Анзельма. Вот, казалось ему, в открытое окно врывается теплый ветерок,
шелестит среди веток дикого винограда, а вон там в углу лежит одна из двух
кошек и, облизывая лапу, мурлычет молитву. Через мгновение отдаленный шум
улицы переносил его в Варшаву, и тогда Ясю мерещилось, будто он слышит стук
швейной машины, ощущает лицом тепло лампы, а мать сидит рядом...
открою, так мне больше нравится, и я буду сидеть с закрытыми глазами..."
квартирах напротив, а на темной стене своей комнаты - черные контуры оконных
рам, напоминавших крест, а вернее - два креста. Тут, неведомо откуда,
приходили на ум слова: "Кого господь бог любит, крестики тому дает..."
две... четверть часа... Видно, лестница вытянулась, стала длинная, как
отсюда до неба, и мать не может ее одолеть... Но Ясь терпеливо ждал и в
ожидании упивался шелестом ее платья, отзвуком тихих шагов.
из сетей безумия, которое окружает его со всех сторон!
как войдет он в столовую, а там встретят его Антося, Юзек, Маня, веселое
лицо пана Анзельма и его громкий смех, а мать велит ему сесть на высокий,
как стремянка, стульчик и подаст привычную чашку некрепкого чая с молоком...
красивую и строгую жену пана Кароля, а вместо Анзельма - самого пана Кароля,
на тонком лице которого - не приветливая улыбка деревенского шляхтича, а
выражение всеобъемлющей любви, сосредоточенной в данный момент на трех
миллионах женщин, для которых он намерен открыть мастерские.
действительности и в конце концов может оторваться от тела!