действительно напоминает...
воздух! Но разве сосна росла на родине этих... как вы их называете?
что Бабич вдруг начал высказываться. Еще минута - и они вместе с механизмом
вошли бы под сень леса. И тогда...
Значит, это не сосны. И производят они вовсе не кислород.
солнце; казалось, потемнел воздух. Вековые деревья шатались под ударами
ветра. Загрохотал гром, небо вспороли молнии. Сосны изгибались, наклонялись,
будто живые, тянулись к людям колючими лапами. Бабич инстинктивно прижался к
теплому боку механизма. Александр Синяев смотрел на верхушки сосен,
прикидывал на глаз их высоту. Нет, не дотянутся.
Они перегибались пополам, почти ложились на землю, бросали зеленые иглы. Со
стволов слезала кора, отваливались ветви, а сами они, уже оголенные, как
щупальца, тянулись к людям... Но достать, увы, не могли. Этим волнением,
впрочем, была охвачена совсем небольшая рощица, всего метров сорок в
диаметре. Обошлось без стрельбы, до стрельбы на сей раз не дошло. Щупальца
не дотягивались, им не хватало добрых пять метров. Добрых метров злой
древесины...
любопытством. И результат не замедлил сказаться. Иглы и ветви, падавшие с
деревьев, стали превращаться в серую пыль, ее уносил ветер. Молнии сверкали
все реже, вскоре прекратились совсем.
потерявшие ветви и хвою, перестали гнуться, распрямились. Роща стала мертвым
лесом, частоколом сухих стволов. Ударила последняя молния. Она угодила в
самое высокое дерево. Спустя секунду на месте рощи полыхал гигантский
костер. Потом пламя, оставшись без пищи, съежилось и угасло. Роща
превратилась в скопление обугленных пней.
согласует свою внешность с желанием жертвы. Оно, кстати, встречается и на
других кораблях. Обличья разные, суть одна - круглая площадка с живыми
щупальцами. Хорошо еще, что не бегает... Ладно, двинулись.
ним, механизм, помедлив, двинулся тоже, тут же опередил их и зашагал
впереди, предупреждая неведомые опасности. Обугленные пни рощи-оборотня не
шевелились, однако, казалось, они наблюдают за перемещением отряда.
хозяевах. Зачем оно им? Для самоустрашения?
дрессированного пугала. Или это искусственная форма, оттого и не
эволюционирует. Вот "огурцы", несомненно, произошли от каких-нибудь овощей.
пузатых растений. Урожай созрел, он ждал новой порции причитающегося ему
удобрения.
остановился, за ним механизм и Бабич.
отрезают от остальных помещений. Тоннели отходят от шлюза, как меридианы от
полюса. И через пять километров упираются в оранжерейный пояс.
тут же их обогнал. Он любил идти впереди, выставив страшный манипулятор.
коридорной жизни они беспощадны. Считают ее мусором, нечистью...
Стебли ее были толщиной в два обхвата, высотой метров сорок. Вверх от них
отходили длинные узкие листья. И цветы размером с цветочную клумбу. И
какие-то существа, величиной с большую овчарку и тоже мохнатые, копошились в
этих цветах.
боимся.
времена, когда во всей Вселенной не было ни одного позвоночного. Только
членистоногие.
ромашку цветке. Раньше он по-другому представлял себе насекомых.
пауки.
ромашки. Насекомое скрылось из их глаз, но метровый в диаметре стебель
дергался, выдавая движения того, кто пил нектар наверху.
древняя. Потом настала эра пресмыкающихся - змей и драконов...
гудя, на них уже пикировало что-то большое, тигровой окраски, наставив
челюсти и копьевидное жало. Они выстрелили одновременно. Два слепящих луча
сошлись на полосатом теле как прожекторы, отыскавшие в полуночном небе
неприятельский самолет, и он, дымя, тяжело врезался в землю... Потом
раздался другой, лязгнувший звук, и они одновременно оглянулись и увидели
чью-то треугольную голову с выпученными фасеточными глазами и судорожно
дергающимися жвалами, падающую на землю, и механизм, вновь раскрывающий
клешню манипулятора. Он стоял над поверженным чудовищем в позе победителя,
разве только не ставил стальную ногу ему на грудь.
стороны, и стояли на новой границе леса, и удалялись от него, едва волоча
ноги, а позади, прикрывая их тыл, гордо шагал механизм-победитель. И Бабич
поддерживал Александра Синяева, потому что нога у того была повреждена в
одной из многочисленных схваток, и они снова стояли у матовой стены, на этот
раз темной, и вновь она расступалась, и они снова восседали на спине у
своего механизма, и он плавно нес их по изогнутому тоннелю, и они уже не
обращали внимания на бросающиеся прочь жуткие тени, потому что бег поглощал
все. А еще через несколько минут перед ними возник тупик, но стена в его
глубине уже расступалась, давая дорогу, и они, не снижая скорости, влетели в
рубку, и только здесь перевели дух.
Синяеву. Лицо его, обращенное вверх, за стеклом скафандра откровенно
светилось радостью, будто он вернулся с прогулки, а не из леса, заполненного
смертью.
его руку. - Я предупреждал, что это страшное место.
растений, верхняя оболочка кое-где порвана, но лицо сияло. - Это было
великолепно. Вам станет смешно, но я кажусь себе ясновидцем. Ведь я все это
предвидел!..