read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Корнев сидел на топчане, прикрыв ноги в трусах простыней. Услышав последнее, он потемнел лицом, встал:
- Кто это, интересно, такие сплетни распускает? Найти бы... это ж дезорганизатор, паникер. Что за чепуха, девушки! Что - мы с Валерьяном Вениаминовичем попали из милости начальства на свои посты? По блату? Тех, кто так выбился в большие, снять не штука. Но мы... мы оказались руководителями здесь в силу естественных причин. Снять нас - значит нарушить естественный ход событий в Шаре. Это никаким комиссиям не по силам. Так что выкиньте это из головы.
Вид у него, несмотря на простыню, был внушительный. Девчата притихли.
Когда через полчаса Александр Иванович вернулся на кольцевой нарост, он выглядел вполне прилично для главного инженера;
если в одежде и оставались кое-какие изъяны, то их вполне компенсировала спокойная собранность и уверенность руководителя. По мере того, как он опускался с этажа на этаж, к нему подходили бригадиры, мастера, инженеры, сообщали о ходе работ, напирая, как водится, на недостатки, неполадки, помехи смежников - начальство существует не для того, чтобы его радовать. Корнев вникал, советовал, разрешал одно, запрещал другое, подписывал на ходу кое-какие бумаги - и не подавал виду, что доволен, как растут, образуются будто сами по себе в громаднейшем многоэтажном кольце ячейки будущих лабораторий, мастерских, стендовых залов. Еще вчера ничего здесь не было, шутка ли! И незачем показывать удовлетворение, потом будем радоваться и умиляться: какие молодцы! - а сейчас пусть царит атмосфера деловой озабоченности.
Шагая вниз, Александр Иванович не отказывал себе и в удовольствии полюбоваться милой его сердцу балетной, гармоничной какой-то ладностью движений работающих в НПВ; даже останавливался понаблюдать время от времени. Отступал ли человек, чтобы принять в гнезда опускаемую краном часть стены, завинчивал ли гайки, налегал ли на дрель, подтягивал ли сварочный кабель - во всех действиях была упругая сбалансированность, спокойная, степенная гибкость. "Ну как рыбы в воде, а! Знают НПВ уже не умом, а телом".
Да, пожалуй, так: работники чувствовали неоднородное пространство вокруг себя, как воду, были уверенными пловцами в переменчивом море материи. Эта сбалансированность, чувство пространства как упругой среды сохранялись у них, и когда они возвращались в однородный мир, сохранялись радовавшей глаз грацией и собранностью: по ним и в городе можно было отличить работавших в Шаре. "Великолепное все-таки существо человек! - думал на ходу Корнев.- Вот связь и координацию с трудом подгоняем к НПВ, электротехнику всю приходится на постоянный ток переиначивать. А человека переделывать не надо: присмотрелся, повертелся - и работает!"

На последнем этаже кольца, на "днище", где собирали и отлаживали подъемный механизм, Корнев столкнулся с референтом Синицей.
- А где?..- спросил главный инженер.
- На той стороне. Они вникают сами.
- И как?
- Они склоняются войти в положение.
- Что же ты их одних покинул? Они ведь непривычны. Не дай бог свернут свою превосходительную шейку... другого ж пришлют.
В просторном помещении с оконными проемами без рам вокруг Авдотьина сгрудились монтажники и наладчики. Судя по лицу зампреда, не он им доказывал, а они ему.
- А то шо ж я: утром ушел и утром пришел! - говорил один, трогая темным пальцем костюм Федора Федоровича.- Буду дома крутиться весь день как неприкаянный, жинке мешать. И думаю я там все время про эти кванты, как так получается?.. Оно мне надо! Перед сынишкой и то неудобно, ему в школе вон сколько задают. Работать надо с утра до вечера.
- Конечно,- поддержал другой работник,- так все привыкли: утром на работу, вечером с работы. Пусть нам задают, чтобы выходило на полный день. Оно и заработок, и дело хорошо движется.
- А иначе нужно десять смен в сутки,- вмешался третий. инженер, судя по виду.- Масса людей, обезличка, не с кого качество спросить.
- Все это так,- подал голос Авдотьин.- Но ведь вам придется находиться здесь фактически по многу дней - в отрыве от внешнего мира, без семьи, без удобств...
- О!..- загомонили работники.- Это мы сами все обеспечим Наш девиз: о себе не позаботишься, никто не позаботится!
- А шо касается семьи, дорогой товарищ,- снова вступил тот. с темными пальцами и зычным голосом,- то наш режим работы сказывается благотворно на семейных отношениях. Оч-чень благотворно! Во-первых, заработок - как у прохвессора. Во-вторых. жены, как известно, ценят нас не только за заработок...- Он конфиденциально склонился к зампреду.- Я не буду называть фамилий, но есть тут у нас один товарищ в летах... так ведь у него до драмы доходило. Раз, слышь, в неделю - и все, и привет. А жена молодая, и, естественно, он в ней не уверен. Мы с ним рядом живем...
- Э, да будет тебе, балаболка, будет! - Пожилой дядя. на которого стали посматривать, побагровел, отошел.
Корнев, наблюдавший сцену от дверей, узнал: бригадир Никонов - тот, что выкладывал кривую трубу и хотел уволиться. Не уволился, вошел во вкус, стремится повыше. А насчет жены сам. чудак. раззвонил, теперь обижается.
- Нет, я, боже избавь, не хочу сказать, что там что-то такое имело место,- продолжал зычный.- Но - не уверен человек в такой ситуации: подозрения, ревность, сцены... что было, то было. Оно ж через забор слышно. А теперь - каждый вечер человек возвращается, будто из долгой командировки... и как, слышь, молодожен! И все в порядке, окрепла семья.
Он выразительно согнул руку в локте. Работяги ржали. Зампред молодо блестел глазами.
- Валя, там действительно все в порядке,- негромко сказал референту Александр Иванович,- моего участия не требуется. Они сами все докажут - рабочий же класс!.. Мы разминулись.
И он вернулся в осевую башню, зашагал снова вниз с этажа на этаж (хотя здесь уже ходили лифты) - принимал парад дел. работ. результатов в Шаре.

III

В пустом выгнутом дугой зале на 90-м этаже, в котором к конференции откроется научная библиотека, Корнев увидел Ястребова. Тот шел вдоль внешней стены, приседал, распрямлялся, иногда что-то поднимал над головой. В местах, где это "что-то" издавало вой или писк, бригадир делал на стене пометки мелом.
- Герман Иваныч! - изумился Корнев.- Ты уже здесь, выспался?
- Это в честь чего я буду днем высыпаться, нежиться? - Тот подходил, обнажая в улыбке стальные зубы, щурил калмыковатые глаза.- Догадались тоже: не разбудив, в автобусы и по домам... Это себе дороже в будний день отсыпаться, на то ночь есть. Отдохнул, помылся - и сюда.
- А команда твоя?
- Одни спят, а те, что поумнее, вон.- Он указал в дальний конец зала, где трое рабочих - все "ястребы" - собирали трубчатые конструкции.- Стеллажи строим для библиотеки. Юрий Акимович дал наряд.
- Чем это ты пищишь?
- Да вот,- Ястребов показал прибор в корпусе от транзисторного приемника,- сделать я его сделал, а еще не назвал. Ну... вроде миноискателя. Обнаруживаю сильные неоднородности около стен. Здесь стеллажи придется отдалять от стены, чтобы книжки не выскакивали сами. А то и барышня какая может с лесенки загреметь.
- Покажи-ка...- Корнев взял, осмотрел, снаружи ничего примечательного не увидел, крутнул ногтем винт на задней панели.
- Открывать не надо, Александр Ива, я вам так скажу. Там две стандартные платы с генераторами промежуточной частоты, общий выход на динамик. Как сильно неоднородное место, так у ближнего к нему триода частота сдвигается. Получаются биения, они поют и воют - предупреждают.
"Конечно, сдвиг частот, биения... как просто! Это же универсальный индикатор неоднородностей. На микросхемах сделать, на руку надеть - работу облегчит, безопасность увеличит. И я не сообразил. Тогда, в Овечьем ущелье, смекнул, а потом и не вспомнил... надо же! Все текучка заедает". Корнев с уважением взглянул на мастера:
- Золотой ты мужик, Герман Иваныч, что голова, что руки... Премию получишь. А приборчик я у тебя одолжу на часок, надо кое-кого носом потыкать...
Потыкать носом в самодельный индикатор Ястребова следовало начальника лаборатории специальных приборов Бурова; эпитет "специальные" как раз и подразумевал приборы, использующие в измерениях и индикации свойства НПВ. Александр Иванович был не бюрократ какой-нибудь, чтобы вызывать начлаба Бурова к себе в кабинет, отрывать от дел,- он сам, не расплескивая созревшее чувство, направился к нему в лабораторию на 20-й уровень.
Начлаб Буров, цветущей внешности молодой инженер с широкими щеками и пышной шевелюрой, был на месте. Он сидел, отклонив стул на задние ножки, чтобы удобней было держать ноги на столе, и чертил схему в блокноте, положенном на левое, красиво обтянутое джинсами бедро. При виде главного он убрал ноги со стола, встал. В глубине комнаты инженер и две лаборантки что-то паяли.
Тыкал его Александр Иванович носом основательно и с многих позиций. Сейчас он не помнил, испытанное при виде приборчика чувство досады, что сам не сообразил: мало ли что он не сообразил, на нем институт, а этот щекастый лоботряс только на приборах сидит.
- А где приборы?! Где система привода и ориентации в Шаре? Вертолеты мотаются по произвольным маршрутам, перерасходуют горючее, высаживаются на площадки, как на полярную льдину! Где ограничители скорости? Где контрольные таймеры? Где реле неоднородностей?..
- Понимаете, Александр Иванович,- красивым грудным голосом сказал Буров,- нет общей идеи. А без нее...
- Да что идея, у вас здесь масса идей и эффектов: и тебе аккумуляция зарядов, сдвиги частот и фаз, и биения, и барометрический закон, и гравитационные искажения!" А спектральные сдвиги, а интерференция от разного хода времени... Море разливанное, самая вкуснятина для разработчика приборов. Давайте прямо, Витя: если вам не по душе или не по силам сделать так, чтобы мы могли в НПВ видеть, слышать, измерять и отсчитывать все не хуже, чем в обычном мире,- скажите. Мы найдем вам занятие по силам и по душе. Вот штатная должность помощника коменданта у нас пустует, в охран-отряде есть вакансии... пожалуйста, не стесняйтесь!
В это время очень кстати (или очень некстати, с чьей позиции смотреть) в комнату на голоса заглянул Зискинд; его АКБ находилось в на том же этаже. При виде Корнева живое лицо Юрия Акимовича выразило замешательство, он, похоже было, даже поколебался: не захлопнуть ли дверь? Но - вошел, вслушался, включился, начал долбать Бурова со своих позиций: до сих пор нет способа точного измерения размеров и дистанций в НПВ - визуальные методы - врут, метром не всюду приложишься. Приходится завышать запас прочности, а это лишний расход материалов, лишняя работа, грузопоток...
Словом, взбутетененный, воспитанный, осунувшийся за эти четверть часа. Буров на полусогнутых проводил главного инженера и главного архитектора по коридору, обещая немедленно переориентироваться на быстрейшее, всестороннейшее, прецезионнейшее конструирование нужных приборов.
- Вот и чудно,- мирно сказал ему на прощанье Корнев,- а после смены загляните в канцелярию, распишитесь там в приказе - напротив пункта, в котором вам будет объявлен выговор.
- Алекса-а-андр Иванович! - огорченно взревел начлаб, развел руками.- Ну, вы, ей-богу...
- Ничего, Витя, увольняют после третьего выговора, а у вас это только первый. Так что все еще впереди.
Буров удалился. Настала очередь Зискинда.
- Юрий Акимович,- произнес Корнев голосом почти таким же грудным и глубоким, как у Бурова,- если я ошибаюсь, поправьте меня, но мне кажется, что вы не рады меня видеть. Более того, мне кажется, что вас устроило бы, если бы я не заметил тот изъянец в стене осевой башни размером восемь на десять метров и не напомнил вам о нем!
- Александр Иванович, не надо так шутить,- Зискинд приложил руку к сердцу.- Вы не представляете, как я переживал!.. Но кто ж знал, что вы заберетесь на крышу? Мы ведь с вами договаривались...
- Мы не нарушили договоренность...- Главный инженер бегло объяснил, что они устроили на крыше.- Но и это не все, Юра! Сколько у вас человек в АКБ?
- Вы же видите, Александр Иванович!
Они уже находились в архитектурно-конструкторском бюро, в зале двухэтажной высоты, стены которого были сплошь увешаны чертежами, рисунками, таблицами. Два ряда кульманов уходили в перспективу. Людей в зале было маловато: трое за чертежными досками и один в люльке у большого настенного рисунка.
- Вы мне не показывайте, я не о смене спрашиваю. Сколько у вас всего сотрудников?
- Сто двенадцать.
- Вот, пожалуйста! А на монтажных площадках я не встретил ни одного. А вы знаете, что отделочники на 54-м уровне в недоумении: где что настилать, как облицовывать? А что на 36-м вместо рифленых прутьев пустили в арматуру гладкие, тоже не знаете? Может, вы не знаете, что это ухудшит качество сцепления бетона с решеткой?.. Это знаете? Так почему в такие вещи должен вникать главный инженер? От кульмана оторваться боитесь!..
И пошло, и пошло.
Зискинд отбивался подходящими к случаю репликами, соглашался, обещал - но в темных глазах его блестел какой-то упрек. Наконец он не выдержал:
- Ну и аспид же вы, Александр Иванович!
Это было сказано с такой горечью, что Корнев опешил:
- Здрасьте, это почему я аспид?!
- Ну а кто? Этой ночью мы с вами исполнили такое дело. Вместе замышляли, рассчитывали, организовывали. И было родство душ у нас, чувство локтя, как в бою. А теперь все забыто, и вы меня драите, как Витю. Александр Иванович на секунду сконфузился: да, верно, забыл. Забыл, потому что после того дела вложил всего себя в еще одно - не проще и нелегче.
- Ах, Юра,- он взял архитектора за локоть,- мы с вами провернем еще не одно сильное дело, не раз испытаем родство душ, боевое товарищество. А по площадкам наверху - прошвырнитесь!
Когда Корнев опустился в приемную, было семьдесят шесть с минутами.
Место Нины Николаевны, окончившей свой день, заняла другая секретарша - Нюсенька, девятнадцатилетняя девушка с кудряшками, нежным цветом лица и пышноватыми формами. При виде главного инженера серые глаза ее заблестели.
Корнев взял сводку за последние часы, папку с накопившимися бумагами, велел сразу предупредить о появлении Пеца и направился к себе.
- Хорошо, Александр Иванович,- сказала вслед ему Нюся: голос ее содержал гораздо больше интонаций, чем того требовала фраза.
Кабинет у главного инженера был точно такой, как и у директора,- вплоть до стопки постельного белья на диване у глухой стены. Здесь было чисто, прохладно, неуютно. Александр Иванович некоторое время стоял посредине, осматривался - отвык. Как-то само собой у них с Валерьяном Вениаминовичем распределилось, что тот больше ведал нижними уровнями башни, зоной и внешними делами, а он - верхом; верхними же уровнями из кабинета не поуправляешь.
Он сел в кресло, откинулся, потянулся. Вникать в бумаги не хотелось. Вид Нюсеньки почему-то напомнил тот разговор наверху о молодой жене бригадира Никонова с моралью о благотворном влиянии Шара на укрепление семьи. И Толюня так стремился домой, едва с крыши не сиганул... У кого укрепляет, а у кого и не очень. Он тоже не прочь провести сегодня вечер и ночь дома - но не выйдет. Не потому что дела, не раб он делам; просто у Зинки норма: если начала сердиться, то раньше, чем через три дня, не кончит. Он был дома вчера (неужто вчера?.. как месяц назад). Она уже тогда дулась на него, дулась артистически выразительно и утонченно... Из-за чего бишь? Нет, вспомнить теперь невозможно. Объяснять ей в таком настроении, .что у них разный счет времени и событий, было безнадежно. Дочка чувствовала отчужденность между родителями, капризничала, не хотела идти спать к себе, хотела с мамой. Он тоже рассчитывал спать с мамой. Но когда наконец остались одни, взаимопонимания не получилось. С Зинкой это всегда было сложно, слишком она была какой-то... нравственно-взыскательной, что ли: надо без фальши показывать, что любишь, что жить без нее не можешь. А он, в общем-то, мог. Да и очень уж вымотался за предыдущий бесконечный день, чтобы еще дома, в постели, играть роль. Так и проспали врозь.
"Еще пару дней показываться не стоит, только настроение испорчу. Пару нулевых дней, ого!.. Да ну, проблема: вот возьму и с Нюсенькой закручу - не отрываясь, так сказать, от служения обществу. Нет, с ней не стоит, она целочка, для нее все будет слишком серьезно. Вообще сожительствовать с секретаршей пошло - занятие для неуверенных в себе бюрократов. Созвонюсь-ка я лучше с... Э, да что это я! - спохватился Корнев.- Нашел о чем думать в рабочее время. Вот оно, тлетворное влияние отдельных кабинетов!"
Александр Иванович придвинул бумаги. Сводка... ну, он знает больше, чем в ней написано; отложил. Аннотированная программа завтрашней конференции - просмотрел бегло, подсчитал число докладов и сообщений, прочел фамилии авторов; приезжие тоже будут излагать свои взгляды на НПВ... Давайте, ребята, давайте! Дальше пошли письма.
Минхимпром предлагает исследовать на высоких уровнях НПВ старение полимерных материалов... сотни названий и марок, сулят большие деньги - заманчиво, дело нехлопотное и прибыльное. Минсельхоз пробивает организацию лаборатории ускоренной селекции растений не ниже чем на 50-м уровне... Деньги, правда, обещают скромные, всего шесть миллионов, но, пожалуй, надо согласиться: хлеб все кушаем.
Запросы о возможности получения отчетов, о направлении на стажировку, о перспективах применения НПВ для нужд той или иной техники, такой и разэтакой промышленности; заявки, рацпредложения, проспекты.
Прочитав и разнообразно пометив все резолюциями, Корнев снова с удовольствием откинулся в кресле. Черт, здорово! Башня росла не только вверх, она, как диковинное дерево, распускала корни и внизу, по всей стране. Древо познания... познания - чего? Всего. Там разберемся, главное не сбавлять темп. Он вспомнил услышанный наверху слушок, что его и Пеца за нарушения могут сместить, брезгливо передернул губами: что за вздор! Как это Ломоносов говорил? "Меня от Академии уволить невозможно - разве что Академию от меня". А здесь и так нельзя: ни его, Корнева, от Шара, ни Шар от него. Потому что это он сам выплескивается в глубины НПВ, к ядру Шара, волной идей и дел, материалов и приборов, даже этой горой бетона - башней. "Как раскочегарили за три месяца, а!"
Это была минута самолюбования. Александру Ивановичу она заменяла час отдыха.


ГЛАВА 12 ВЕЛИКИЙ ПОРОСЯЧИЙ БУМ
Социальное изобретение: дуэль на фоторужьях. Секунданты отмеряют дистанцию, противники сходятся, поднимая фоторужья и наводя резкость, по команде щелкают затворами. Потом проявляют пленки, печатают снимки. У кого вышло лучше, тот и победил.
- Как, и это все?!
- Нет. Потом победитель бьет побежденному морду - до мослов.
Из Бюллетеня НТР.
Когда Валерьян Вениаминович возвращался в Шар, навстречу его машине промчался съехавший со спирали самосвал; из ковша расплескивалось что-то темное. Шлейф запаха, что распространялся за самосвалом, не оставлял сомнений. "Да что у нас там - в самом деле где-то свинарник?!"
Вверх директор поднимался полный решимости все выяснить и прекратить. На 3-м уровне он завернул в плановый отдел, вызвал по инвертору Зискинда:
- Юра, я просил вас узнать, откуда источаются свиные запахи. Выяснили?
- У нас здесь ничего такого нет. Валерьян Вениаминович. И не пахнет. Это снизу тянет, ведь около башни конвективный поток воздуха. Там что-то такое...
Пец вызвал координаторный зал, Люсю Малюту:
- Людмила Сергеевна, посмотрите внимательно' не видны ли где на нижних экранах свиньи?
- В каком смысле. Валерьян Вениаминович? - ошеломленно спросила та. - В самом прямом.
Люся исчезла с экрана, вернулась через четверть минуты:
- Нет, Валерьян Вениаминович, нигде ничего. А?..
- Благодарю! - Пец раздраженно отключил зал. Подумал, подошел к телефону, набрал номер выпускных ворот зоны.- Несколько минут назад вы выпустили трехтонный самосвал со свиным навозом. Чья машина, как оформлен выезд?
Плановики посматривали на директора с большим интересом. Из своего кабинета вышел начальник отдела Василий Васильевич Документгура.
- Сичас...- ответили из пропускной замедленным басом.-
Ага, ось: пропуск на вывоз оформлен согласно хоздоговору ‘ 455 между отделом освоения института и колхозом "Заря". Машина колхоза.
- А?..- с интонацией Люси-кибернетика произнес Пец. но спохватился, положил трубку: неплохо бы, конечно, если бы охранник объяснил директору, что творится в его институте.
- Договор 455,- сказал он приблизившемуся начплана.- С колхозом "Заря". Дайте мне этот договор.
Договор был найден, представлен, весь дальнейший путь в лифте Валерьян Вениаминович листал его, читал - и клокотал от негодования. Оказывается, уже две недели неподалеку от его кабинета, на 13-м уровне второго слоя выкармливают три десятка свиней. "Ну, погодите мне!" Он взглянул на визы, чтобы определить, к кому отнести, это "Ну, погоди",- подписи были неразборчивы; это еще подогрело чувства. "Шарага!.. Ничего не было и нет: ни института, ни исследований, ни башни... началось с шараги и развивается, как шарага!" На свой этаж Валерьян Вениаминович влетел, мечтая, на кого бы обрушить гнев.
Первой жертвой оказалась Нюся. Она с бумагами ходила в отделы и сейчас легкой походкой возвращалась в приемную. Заметила, как из лифта появился директор, вспомнила, что Корнев просил предупредить, заспешила, открыла дверь в кабинет главного инженера - тот читал, наклонив голову, замешкалась на секунду: как ловчее сказать? - выпалила:
- Александр Иванович, Вэ-Вэ на горизонте! Она явно не учла скорости, с какой может перемещаться разъяренный директор.
- Во-первых, не на горизонте, милая барышня, а за вашей спиной! - рявкнул Пец, входя в приемную.- А во-вторых, что это за "Вэ-Вэ"?! Главный инженер - так Александр Иванович, а директор - так "Вэ-Вэ"?! Пылесос так можно называть, а не человека. Ну нигде порядка нет!..
- Простите, Валерьян Вениаминович,- пискнула Нюся, глядя в пол; она сразу сделалась пунцовой.- Я никогда больше не буду так вас называть, Валерьян Вениаминович.
Корнев уже спешил в приемную, неся на лице широкую американскую улыбку.
- Ну,- сказал он, беря Валерьяна Вениаминовича за локоть,- ну, ну... чего вы так на нее? При чем здесь пылесосы, нет таких марок у пылесосов, ни у чего нет. Вот "АИ" есть сорт вина, его Пушкин воспевал - значит, меня так нельзя. А вас можно...
Он мягко ввел директора в его кабинет.
- Вообще, на такое не сердиться надо, а радоваться. Ведь сколько у нас людей с такими инициалами: и тебе Василиск Васильевич Документгура, и Виктор Владимирович Стремпе из отдела освоения, и ваш антитезка Вениамин Валерьянович Бугаев, глава грузопотока, и еще, и еще... а никого так не называют. По фамилии, по имени-отчеству, по должности. А вам народом дарованы всего две буквы - и ясно. о ком речь. Да если хотите, "Вэ-Вэ" - это больше, чем "ваше величество"!
- Уж пря-амо! - по-саратовски произнес Пец, швырнул плащ в угол дивана, вкладывая и в этот жест неизрасходованный гнев.- Король, куда там!
- Не нравится "Вэ-Вэ", так имейте в виду, что вас еще называют "папа Пец". Чем плохо?
- Не король, так папа - час от часу не легче. Вот, не угодно ли ознакомиться, какие дела творятся в нашем с вами "королевстве"? - Валерьян Вениаминович протянул Корневу договор ‘ 455.
Тот устроился на углу длинного стола, просмотрел бумаги, фыркнул, ухватил себя за нос: "Ну, черти, ну, откололи!.." - поднял глаза на Пеца:
- Ни слова больше об этом. Валерьян Вениаминович, беру дело на себя, все выясню и ликвидирую. Надо же! - Он снова щедро улыбнулся.- И это вас так расстроило?
Тот стоял, сунув руки в карманы Пиджака, глядел исподлобья.
- Не только. Били горшки вместе, а расплачиваться предоставили мне. И еще улыбаетесь! Как хотите, Александр Иванович, но от вас я такого не ждал: в трудную минуту оставить, отдать, собственно, на расправу сановному ревизору... Уж не буду говорить: руководителя, руководителей все предают,- но своего товарища, пожилого человека...
- ...и к тому же круглого сироту, как добавлял в таких случаях Марк Твен,- дополнил Корнев, несколько уменьшив улыбку и тем выражая, что его сантиментами не проймешь.- Не надо таких слов, Валерьян Вениаминович. Много бы вам помогло, если бы я сидел рядом и отбрехивался. А наверху мы тем временем такую систему сгрохали!.. И тоже хватало трудных минут.- Он смягчил тон.- А улыбаюсь я не тому: просто давно вас видел, соскучился. Сколько мы с вами не встречались?
- В наших условиях так говорить нельзя. Лично я не видел вас, так сказать, а ля натюрель, суток пять.
- Э, педант, педант! А я вас больше недели. Поэтому и соскучился сильнее, больше рад вам, чем вы мне.
- Да уж!.. Небось пока здесь сидели зампред и Страшнов, так не спешил сократить разлуку! - Пец все не успокаивался.- Хоть бы в неловкое положение не ставили меня.
- А чем я вас поставил в неловкое положение?
- Да хоть тем, что зачислили в группу Васюка-Басистова - Васюка. И в одном приказе, соседними пунктами... Это ведь прямо для газетного фельетона. Неужели не понимаете: более серьезные нарушения могут воспринять хладнокровно - но такой анекдотец каждому западет в душу. Теперь ревизор повезет его в Москву... Нет, я догадываюсь, что вами двигало, когда вы составляли приказ: "чувство юмора пронизало меня от головы до пят",- как писал чтимый вами Марк Твен...
- Так ведь в этих делах, Валерьян Вениаминович, если без юмора - запьешь...
- ...но сможет ли ваш Анатолий Андреевич отнестись с должным юмором к тому, как у него будут теперь вычитать переплату?
- У Толюни?! - Корнев, посерьезнел, встал.- Как хотите, Валерьян Вениаминович, этому не бывать. Нельзя. Он, конечно, и слова не скажет, но... именно потому, что не скажет, нельзя! Другим горлохватам и не такое сходит с рук, а Толюне... нет, этого я не дам. Пусть лучше у меня вычитают, мой грех.
- О наших с вами зарплатах можно не беспокоиться. За злоупотребления нам, вероятно, такие начеты оформят - надолго запомним. А с Васюком...- Пец вспомнил худое мальчишеское лицо, глаза, глядящие на мир с затаенным удивлением, вздохнул: нельзя у него вычитать, стыдно.- Ладно, придумаем что-нибудь. Хорошо,- он сел на диван.- Что вы там наблюдали?
- "Мерцания" и тьму, тьму и "мерцания" - и ничего на просвет.- Главный инженер тоже сел, сунул руки между коленей.
- То есть проблема размеров Шара остается открытой? Саша, но ведь это скандал,- озаботился Пец,- не знать физических размеров объекта, в котором работаем, строим, исполняем заказы! Какова же цена остальным нашим наблюдениям? Что мы сообщим на конференции? От вашего и моего имени идут два доклада, оба на пленарных заседаниях. Ну, второй, который сделаете вы, о прикладных исследованиях, сомнений не вызывает, там все наглядно и ясно... А вот в первом - "Физика Шара", которым мне открывать конференцию,- там многое остается сомнительным, шатким: размеры, объем, непрозрачность, искривленная гравитация, "мерцания" эти... - Можете смело говорить, что внутренний радиус Шара не менее тысяч километров.
- Так уж и тысяч! С чего вы взяли?
- Хотя бы с того, что к "мерцаниям" мы приблизились во времени, на предельной высоте они иной раз затягиваются на десятки секунд, но не в пространстве. Их угловые размеры почти такие, как и при наблюдении с крыши. Это значит, что закон убывания кванта h сохраняется далеко в глубь Шара.
- Ага... это весомо. И в телескоп ничего не углядели сквозь Шар - ни сети, ни облака?
- Ничего.
- Так, может, Борис Борисович Мендельзон прав: внутри что-то есть?
- Если есть, то оно удовлетворяет противоречивым условиям: с одной стороны, не пропускает сквозь себя лучи света и радиоволны, а с другой - не отражает и не рассеивает их. Ни тела, ни туман, ни газы так себя не ведут.
- Справедливо. Ну, а "мерцания" эти - что они, по-вашему?
- Они бывают ближе, бывают дальше. Те, что ближе, существуют дольше, дальние мелькают быстрее. В бинокль видны некоторые подробности. Но и эти подробности - тоже мерцания, искорки...
- А как это вы различили, какие ближе, какие дальше? - придирчиво склонил голову Пец.
- По яркости и угловым размерам.
- Так ведь они неодинаковые все!.. Впрочем, можно статистически усреднить, верно, для оценок годится. Но что же они?.. Слушайте, может, это какая-то ионизация? В высотах разреженный воздух, а он, как известно, легко ионизируется, если есть электрическое поле, а?
- Я думал над этим. Валерьян Вениаминович. По части ионизации атмосферы я еще более умный, чем вы, это моя специальность. Не так выглядят свечения от ионизации в атмосфере. Там полыхало бы что-то вроде полярных сияний, а не светлячки-вибрионы.
- Так то в обычной атмосфере, а у нас НПВ - все не так!
- Ну, можно подпустить насчет ионизации,- согласился Корнев.
- Подпустить...- с отвращением повторил Пец.- Вот видите, как вы... Может, все-таки снимем доклад? Не созрел он, чувствую. Что подостовернее, включим в ваш - как наблюдательные феномены, без академического округления. А?
- Ну, Валерьян Вениаминович, вы меня удивляете.- Корнев даже раскинул руки.- Меня шпыняете за легкомыслие, а сами... Неужели непонятно, что дать эти загадки и факты просто как феномены, без истолкования в свете вашей теории НПВ - значит, упустить теоретическую инициативу! Или вы полагаете, что если мы воздержимся от комментариев, то и другие последуют нашему благородному примеру, будут помалкивать до выяснения истины? Как не так, не та нынче наука пошла. И те, которые истолкуют, какую бы чушь они не несли, будут ходить в умных, в знающих - а мы в унылых практиках, которых надо просвещать и опекать... Вот,- он подошел к столу директора, взял там текст аннотированной программы конференции, вернулся к дивану,- смотрите: на первом пленарном сразу после вас выступает академик Абрамеев из Института философии с докладом "Общефилософские и гносеологические аспекты исследования неоднородного пространства-времени". Сей старец послезавтра впервые окажется в Шаре, с НПВ он знаком по вашим же работам да по газетам; у нас любой монтажник имеет более ясный философский взгляд на это дело. Но доклад-то - его! А звание - академик. А философия, как известно, руководительница наук. И что выходит?
- Ага,- сказал Пец,- действительно. В таком аспекте я не рассматривал.
- Вот видите.- воодушевился Корнев.- И вообще вы для своего возраста и положения удивительно неделовой человек. Не пускаете в Шар корреспондентов. Шуганули тех деятелей катаганской литературы и искусств - зачем, спрашивается? Разве мы не нашли бы им несколько комнат повыше? Пусть бы себе творили, а заодно присматривались к нашим делам. Уверен, что у многих они вытеснили бы их прежние замыслы... Ведь это паблисити! А без паблисити, как известно, нет просперити.
- А надо?
- Что - надо?



Страницы: 1 2 3 4 5 6 [ 7 ] 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.