Чтение 7–й страницы книги ~Один мертвый керторианец~

- А как же! - ответил я, за что еще раз удостоился высокой оценки "молодец". "

Ну вот, он и писал:

"Мок мальчик, пребывая в некоторой неуверенности относительно возможности связи между нами в ближайшем будущем, хочу подкинуть тебе еще немного теорсоветов. Во-первых, внимательно смотри по сторонам и ищи косвенные связи со своим делом - в лоб ты его все равно не раскроешь. Во-вторых, доверяй только железобетонным фактам, таким, с которыми тут ходят в суд. Никаких предчувствий и предположений, я тебя прошу!..

С наилучшими пожеланиями, Антаглио Детан".

Не знаю, как у вас, а у меня сложилось впечатление, будто дядя уже раскусил загадку" Ну если это так, оставалось только преклонить колени перед его гением. Потому что с моей стороны дело не прояснялось, а совсем наоборот...

А вот что писал мне владыка преступного мира Галактики. Я впервые имел возможность ознакомиться с образчиком эпистолярного жанра в его исполнении и был весьма удивлен его стилем.

"Уважаемый герцог! Пишу вам это в надежде, что вы еще живы после утренних, простите, неосторожных заявлений. Прошу вас, не сочтите это за нравоучение, это простая констатация факта - Будучи крайне далек от проблем нашего общества, я совершенно не представляю, что кроется за известным случаем, но, думаю, не дарую вам откровение, если скажу: события такого масштаба не происходят вдруг! Поэтому позволю себе еще раз выразить надежду, что если вы читаете эти строки, то будете осторожны и впредь. Теперь о деле. Я ненавидел Вольфара так, как только способен ненавидеть один керторианец другого. Не может быть, чтобы вы не знали почему, и я не буду на этом останавливаться... Так что вы, видимо, не удивитесь, когда я сообщу вам, что не встречался с ним ни в последнее время, ни вообще в прошедшие полвека. Но возможно, вы удивитесь, когда узнаете, каких трудов мне это стоило...

Вольфар Рег был причиной того, что я отказался принять памятную вам клятву, предложенную Его Высочеством. Я просто не мог этого сделать, потому что должен был убить подлеца. И, разобравшись со своими непосредственными проблемами, попытался этим заняться. Но чтобы кого-то уничтожить, надо для начала его найти - А я не смог. Я искал Вольфара тридцать с лишним лет, переворошив всю обитаемую часть Галактики и не только, но так и не обнаружил нору, в которой он отсиживался - В конце концов я оставил розыски, рассчитывая, что когда-нибудь случай все же подвернется. За что сейчас и поплатился,

Думаю, тут самое время расставить все точки в вопросе о принятой на родине форме мести. Мое мнение таково: это чушь и нелепость! Знайте, герцог, если вдруг в вашем расследовании понадобится любая помощь, буду рад быть вам полезным...

О! Я так и вижу недоверие, написанное на вашем лице. Естественно, меня трудно заподозрить в доброте и великодушии. Ну и не делайте этого. Мною движет исключительно любопытство.

Но оно велико!..

РВ.

PS. Мой адрес все же не для бумаги и компьютерных сетей. Если он вам действительно понадобится, свяжитесь со мной через Камень - я специально буду держать его подле себя".

Я всегда считал герцога Венелоа личностью весьма мрачной, если не сказать страшной, и недалекой (вроде самого себя). Поэтому тут возникал выбор из трех вариантов: я ошибался, он сильно изменился или это ловушка. Но так как ситуация не требовала немедленного решения этого вопроса, то я и не стал ломать себе голову, обратившись к делам насущным...

Итак, одного письма не хватало. Заметили какого? Как раз того, что я ожидал с прямо-таки нетерпением, - от Бренна... Однако, уважая просьбу дяди, я и тут не стал торопиться с выводами, решив выждать еще денек, - вдруг он просто не успел написать...

Ладно, я двинулся дальше, открыл разобранный накануне верхний ящик стола (вышвырнул к чертям копившееся десятилетиями барахло) и поменял местами одиноко лежащее там дело об убийстве Вольфара со стопкой писем. Их, безусловно, следовало сохранить: не говоря уже об адресах, на них стояли подписи, дававшие силу документов, - мало ли когда пригодятся.

Последовавшее затем изучение бумаг, переданных мне капитаном Брауном, оказалось немногим полезнее, но все же... Некоторые факты обращали на себя внимание. Во-первых, в заключении врача (очень сдержанном и туманном, - видно, это был опытный специалист, сразу почуявший нечто неординарное) приблизительное время смерти было проставлено как девять вечера, в то время как, согласно рапорту лейтенанта Гарсиа, тело они с напарником обнаружили в десять минут первого. Притом, прошу заметить, в девять, пусть это уже и были сумерки, еще достаточно светло, а озеро в центре парка - весьма людное место. Во-вторых, вокруг места преступления не обнаружилось ни следов борьбы, ни вообще каких-либо следов, хотя их искали с помощью всяких технических примочек.

Вкупе с последним замечанием покойного ныне лейтенанта все это, очевидно, наводило на мысль, что берег озера стал местом преступления лишь вчера, а до этого мог быть разочтен как место выкладывания (выбрасывания) трупа из флаера... Пожалуй, это стоило даже принять за рабочую версию, но что из того? Не сомневаюсь, что дядя не задумываясь предложил бы мне дюжину выводов, но мне не приходил в голову ни один.

Однако, убирая обратно в стол полицейские бумаги, я вспомнил об обещании, данном капитану Брауну, и хотя вероятность того, что он назавтра же бросится получать свой подкуп, была невелика, тем не менее не следовало допускать и минимального шанса заработать упрек в отсутствии пунктуальности. Поэтому я по внутренней связи попросил Тэда соединить меня с моим управляющим. Но тот через секретаря ответил, что занят и просит меня обождать четверть часа, после чего перезвонит сам...

Право, от кого-то другого подобный ответ мог бы показаться дерзостью, но только не от Адриана - он был моим другом. Настоящим и, пожалуй, единственным. Мы были знакомы шестьдесят два года, и все это время, немалое и по моим меркам, его поведение в отношении меня было безупречным. Именно он помог мне адаптироваться в новом для меня мире, когда я уже находился чуть не на грани безумия. Именно он был основателем и подлинным хозяином "Нового Голливуда", ставшего под его руководством одним из наиболее знаменитых и прибыльных предприятий. Словом, именно он был тем, кто позволял мне быть собой, то есть одним из богатейших бездельников Галактики... Я его уважал.

Тем не менее, когда, точный до секунды, через пятнадцать минут Адриан Форбс возник передо мной на экране видео, я едва сдержал возглас удивления. Он был ровесником века, следовательно, недавно ему исполнилось девяносто три года, однако язык не поворачивался назвать его стариком... Нет, как он ни следил за собой, годы накладывали свой отпечаток, но, как и в тридцать лет - сухой, жилистый, с узким лицом, длинным, чуть крючковатым носом и острым подбородком, - он походил на зоркого и стремительного ястреба.

Только теперь это был очень опытный ястреб.

- Я уж и сам собирался связаться с тобой, Рене, - кивнул он, словно расстался со мной вчера (на самом деле мы не виделись больше трех лет). - Думаю, вопрос "что происходит?" уместнее "как поживаешь?", а?

- Наверное. - Я улыбнулся: в присутствии этого человека, даже столь мало реальном, как картинка на мониторе, мне всегда становилось легко и весело... - Ну как ты сам поживаешь, видно сразу. А как семья? Жена? Дети? Внуки?

- Правнуки, Рене, правнуки...

- Ого! Еще и во множественном числе!

- Да. Одному полтора, а вторая совсем недавно родилась...

- Поздравляю!

- Спасибо. Но не притворяйся, будто это тебе и в самом деле интересно. Итак?

- А с чего ты, собственно, взял?..

- Шутишь? - Он кисло улыбнулся. - Перестрелка с восьмью трупами в результате ничем не напоминает твое обычное времяпрепровождение.

Разница между Принцем и Адрианом заключалась в том, что если первый развлекался всеведением в масштабах Галактики, то второй ограничивался пределами нашей планеты. В краткой по возможности форме я ввел его в курс дела. К счастью, длительных отступлений от канвы и не требовалось, так как, разумеется, он был знаком с обстоятельствами моего происхождения и... скажем, керторианской кухней вообще. Причем за все годы у меня не было повода пожаловаться на его нескромность...

По завершении моего рассказа он серьезно заметил:

- Над этим стоит поразмыслить! - чем поверг меня в легкий трепет. Последний раз на моей памяти подобным образом он выразил свое отношение к перспективе войны между Империей Цин и Земной Конфедерацией, грозившей подорвать всю систему галактической торговли... - Но пока что повтори-ка, пожалуйста, что ты сказал насчет полицейского капитана?

- Я выписал ему чек на десять миллионов. Который ты, Адриан, безусловно примешь к оплате.

- Ой! - Он сморщился, как будто у него заболели все зубы одновременно. - Ой-ой-ой! Десять миллионов легавому? Ну, Рене...

Он был стяжателем и скрягой, но мне трудно было рассматривать это в качестве недостатка, потому что я в глубине души сознавал: это качество лежало в основании нашего легендарного состояния... Я честно постарался выглядеть смущенным.

- Ну в кои-то веки раз... И потом, обстоятельства не располагали...

- Знаю, знаю. Можешь не продолжать. - Его лицо разгладилось до стадии жевания недозрелого лимона. - Небось, доволен в душе, негодяй? Ну ладно, сделанного не воротишь... Как, ты говоришь, его зовут?

С этими словами он придвинул к себе знаменитый кондуит в кожаном переплете. Почему знаменитый?.. Ну была у Адриана Форбса одна странность: обладая превосходной в других отношениях памятью, он совершенно не запоминал имен. Поэтому из года в год заносил их на страницы своей книги. Одни имена. Без каких-либо комментариев... Из-за болтливости одной из его многочисленных секретарш эта причуда получила огласку и даже послужила основанием для расхожей шутки: "Хотите узнать, стоите ли вы в этом мире хоть что-нибудь? Да? Тогда вызнайте, есть ли ваше имя в книге Адриана Форбса!.."

Ну в этом плане капитан Джеймс X. Браун теперь чего-то стоил, и, исполнив таким образом свое обещание, я собрался прощаться... Однако Адриан с улыбкой - редким гостем на его лице - поинтересовался:

- А ты не хочешь, например, спросить, не знаю ли я чего-нибудь связанного с твоим делом?

- Не знаешь. Старая хохма!..

Он же, в конце концов, был не Принц, чтоб я так попадался...

- Верно, - подтвердил он с небольшой досадой. - Однако прими к сведению вот что... Как тебе известно, твое состояние...

- Наше.

- Не суть. Долгое время оно приковывало внимание разных личностей. Все без особого успеха пытались разнюхать, что да откуда, но с течением времени к... нам привыкли, и в последнее десятилетие эти попытки окончательно прекратились. Но с полгода назад случился рецидив. Причем осторожненький такой, хитрый даже: то там вопросик, то сям... Но меня-то в таких играх провести трудно.

- Стало быть, ты выяснил, кто за этим стоял?

- Конечно. Одна журналистка. Из молодых... Пишет об искусстве, но так, ничего особенного.

- А поглубже ты не копнул?

- Да с чего бы? То, что она интересовалась мной, еще не повод, чтобы я заинтересовался ею...

- Тем не менее ты мне об этом говоришь.

- Говорю. - Он повертел между пальцев свою старомодную ручку.

- Но ты никогда ничего не говоришь просто так.

- Не говорю. - Аккуратно положил ручку между страниц.

- Значит?..

- Значит, тебе стоит это знать. И все.

Так как любви к недоговоренности я за Адрианом прежде не замечал, то следовало признать, что на десятом десятке он не утратил своей поразительной интуиции...

- У тебя, конечно, записано ее имя?

- Конечно. Хотя оно настолько необычное в наших краях, что я его чуть не запомнил... - пробормотал Адриан, листая назад кондуит. Остановившись на одной из страниц, он провел по ней пальцем: - Мисс Гаэль Ла Рош, вот как ее зовут.

- Что ж, спасибо, Адриан. Как обычно. Он медленно кивнул:

- Как обычно, не за что. Держись, Рене! Окончив разговор, я первым делом вышел из кабинета, спустился в гардеробную, снял с вешалки вчерашний костюм и вытащил из кармана визитную карточку. "Мисс Гаэль Ла Рош" было написано и на ней...

Отворачиваясь от шкафа, я краем глаза заметил, что из кармана торчит еще и небольшой блестящий уголок... Вспомнив, таким образом, о единственном сомнительном вещдоке, также полученном от капитана, я прихватил ампулу с собой и, поднимаясь наверх, пришел к выводу, что этими двумя предметами стоит заняться в первую очередь.

Почему? Ну, с ампулой ответ, кажется, очевиден. Пока что она единственная имела шанс оказаться тем "фактом, с которыми тут ходят в суд"... С карточкой ситуация выглядела посложнее. С чего бы это вдруг журналистка, интересовавшаяся одно время моей персоной и пишущая, по словам Адриана, об искусстве, стала проводить свой досуг за чтением книг на стоянке полицейского управления? А с того, что для нее, похоже, Вольфар Per не был таким же безымянным и проходным покойником, как для остальных жителей этой планеты. Не правда ли?

Всерьез заинтригованный таким соображением, по возвращении в кабинет я, не прибегая к услугам дворецкого, включил информационный комплекс, перешел в режим видеосвязи и набрал на клавиатуре номер с визитки. Так как время уже перевалило за полдень, то я предпочел номер, помеченный как рабочий, но какая-то девушка не слишком любезно сообщила мне, что мисс Ла Рою, в редакции еще не появлялась, и предложила перезвонить ей домой. Видимо, она меня не узнала, что было даже к лучшему... Однако я последовал совету и задал второй порядок цифр. После весьма продолжительного прозвона - я уже вознамерился дать отбой - подтверждение приема все же пришло, а спустя еще полминуты монитор в стене осветился и на нем возникло лицо мисс Гаэль Ла Рош.

- О! Здравствуйте еще раз, мистер Гальего! - Ее тонкие брови изумленно приподнялись.

- Здравствуйте. - Я невольно потянулся рукой к карману, забыв, что сигары лежат передо мной на столе... - Вы как будто удивлены?

- В общем, да... Хотя я недавно встала и, наверное, просто еще не до конца проснулась...

Если судить по безупречно наложенному макияжу, то это была явная ложь. Но так или иначе, пока я закуривал, она вполне освоилась и, когда мой взгляд вернулся к экрану, живо спросила:

- Неужели вы передумали насчет интервью?

- Боюсь, что с куда большим удовольствием проинтервьюировал бы вас сам, - без обиняков сказал я.

Она улыбнулась и явно рефлекторным движением провела указательным пальцем по переносице.

- Ну хорошо. Это можно было бы устроить... взаимообразно.

Я пытался возразить в привычном стиле типа: "Не стоит. Лучше я вам заплачу", но вовремя вспомнил, что женщинам таких предложений не делают. По крайней мере прямо.

- Мы могли бы это обсудить. При встрече. Она явно ожидала продолжения, и с заметной, подозреваю, нерешительностью я предложил:

- Что вы скажете насчет ужина?

- Когда?

- Да чем скорее, тем лучше.

- Тогда вам стоило бы сказать - обед, если не завтрак... - Она бросила взгляд на правое запястье, и я не без некоторого удивления отметил, что так обычно носят часы левши. - Часа в четыре подойдет?

- Вполне.

- И где?

Я пожал плечами:

- Признаться, я не любитель светских развлечений, - (она, по-моему, чуть не рассмеялась), - но, возможно, вы знаете подходящее место...

- С точки зрения конфиденциальности, не так ли? Мм... "Уединенные грезы"? Там хорошая кухня к тому же.

- Договорились. Я закажу обед к четырем часам. Значит, до встречи?

- До встречи, мистер Гальего!

Напоследок она бросила мне взгляд из-под полуопущенных век, который у женщин, как мне кажется, называется кокетливым...

Однако я предпочел не заострять на этом свое внимание и поднес руку к интеркому, собираясь отдать Тэду соответствующее распоряжение, но в последний миг передумал и только вызвал Уилкинса.

Как всегда бодрый и подтянутый, он не заставил себя ждать и через пару минут уже входил со словами:

- Добрый день, босс! Есть распоряжения?

- Добрый день, майор... - Я назвал его так совершенно без задней мысли, но его лицо приняло немного странное выражение... - Простите, случайно вырвалось...

Чуть усмехнувшись, он покачал головой:

- Да что вы, сэр! Меня все так называют. Хоть я и в отставке. )

Я подумал, что почему-то мне было бы любопытно узнать прошлое Уилкинса, но решил выждать более удобный случай и взял со стола осколок ампулы в вакуумной упаковке.

- Уилкинс, вы могли бы найти хорошую лабораторию в городе и попросить их провести анализы этого предмета, те, о которых вчера толковал капитан. А лучше - все анализы, которые они вообще умеют проводить... Я, конечно, понимаю, что это не входит в круг ваших прямых обязанностей, поэтому...

- Меня это нисколько не затруднит! - перебил он меня с видом, указывавшим на то, что постоянно предлагать ему деньги совершенно необязательно. - Сделаем, босс. Думаю, лучше прочих - лаборатории в университете и у СБ, причем с нас хватит и первой.

- Да уж!

Связываться со Службой безопасности мне не хотелось ни при каких обстоятельствах, даже учитывая, что наша (Новой Калифорнии, разумеется) контрразведка считалась, по сравнению с некоторыми другими, ненавязчивой и безобидной...

Получив от меня пакетик, Уилкинс спрятал его в нагрудный карман и как бы между делом поинтересовался:

- А нет ли чего в смысле моих прямых обязанностей?

- Есть. Сегодня в четыре часа я обедаю в "Уединенных грезах". Знаете, кстати, где это?

- Знаю. - Он не стал скрывать довольной улыбки. - Спасибо, что предупредили заранее, босс. А то я все боялся, что вы не сделаете надлежащих выводов.

- Уилкинс!

- Понял, сэр. Обед в "Уединенных грезах". В четыре часа. Мы проведем подготовку.

- То есть вы там побываете?

- Разумеется.

- Тогда не сочтите за труд сделать заодно заказ.

- Хорошо. На сколько персон?

- На две.

- А с кем вы обедаете? - Заметив недовольство, ясно проявившееся на моем лице, Уилкинс развел руками: - Сэр, мне важно знать это с профессиональной точки зрения, следовательно, мой вопрос не подпадает под нашу договоренность...

- Ну давайте сейчас в казуистике потягаемся. - Я саркастически ухмыльнулся. - Это, правда, не секрет. Я обедаю с мисс Гаэль Ла Рош. Это та журналистка, с которой мы вчера повстречались у полиции.

- Ну да. Я так и предположил, - хмуро бросил он и двинулся к двери.

- Уж не подумали ли вы, Уилкинс, что я отправляюсь на свидание? - весьма холодно поинтересовался я ему вслед.

- Нет, сэр, я подумал не об этом. - Так и не повернувшись, он вышел из кабинета.

"А не слишком ли много он себе позволяет?" - раздраженно спросил я у закрывающейся двери. Вместо того чтобы обратить внимание на его слова...

В образовавшиеся свободные пару часов я также не стал утруждать себя тяжелой работой и, спустившись в подвал, отрабатывал правый джеб - он и в лучшие-то годы был моим слабым местом, а сейчас просто выродился в нечто несусветное.

В половине третьего я окончил тренировку, принял душ и оделся. По какой-то странной причуде мне захотелось использовать мои родовые цвета (обычно я не слишком их любил), причем в наиболее ярком своем варианте, поэтому к черной рубашке я надел заказанный давным-давно и практически неношеный темно-бордовый костюм. Пиджак показался немного тесноват, а брюки узковаты, тем не менее я в них упаковался (чем доказал себе, что и вправду могу это сделать) и ровно в три спустился по лестнице своего замка.

Дорогой я собирался выяснить напрямую у Уилкинса причину его так задевшего меня в первый момент недовольства, однако этому плану не суждено было сбыться.

Из показавшегося из-за угла, со стороны ангаров, и приземлившегося передо мной вчерашнего двухместного флаера вышел Гэлли.

- А где Уилкинс?

- Он на объекте, сэр! Сказал, что так ему будет спокойнее... Садитесь, пожалуйста, эта штука летает чертовски медленно.

- Да, да.

Однако, подойдя к поднявшейся передо мной дверце, я приостановился и провел рукой по стволу новенького орудия, висящего на консоли вдоль корпуса машины.

- Это, кажется, плазменная пушка, Гэлли?

- Так точно, сэр!

- Но они же запрещены. Говорят, их применение в атмосфере чревато последствиями...

- Не без этого, сэр. Но майор сказал, что мы можем позволить себе штраф...

- Ну если он так сказал... - Чуть закусив губу, я криво усмехнулся.

- То пусть сам и платит, - хмыкнул охранник.

- Неправильно, Гэлли! И вообще, соблюдайте, пожалуйста, субординацию... - Я наконец-то сел в машину. - Но, наверное, я предоставлю Уилкинсу самому объясняться с Адрианом Форбсом.

Убоявшись отпускать пространные комментарии, Гэлли тем не менее выразительно поморщился, давая понять, что вполне оценил степень этой угрозы.

Не теряя времени, мы отправились в путь, и, надо отдать должное, Гэлли, несмотря на отсутствие показушной легкости, вел флаер не хуже своего шефа, да к тому же молча... Ну а так как моя голова перестала почему-то впадать в прострацию при первом удобном случае, то принялась размышлять о предстоящей встрече.

Хотя, собственно, размышлять - не вполне подходящее слово. Правильнее было бы - оценивать... а еще правильнее - нервничать. Я не обедал с женщинами в ресторанах. Признаться, я вообще переносил их с трудом, и мало того, что строжайше не допускал в свое ближайшее окружение, но и старался свести общение с так называемым слабым полом к жесткому минимуму, при моем образе жизни благополучно стремившемуся к нулю... Почему так? На то было достаточно причин, приводить которые не имеет смысла отчасти из-за того, что многие из них все равно всплывут по ходу повествования, а отчасти - чтобы никого случайно не обидеть... Не исключено, впрочем, что в основе такого положения дел лежало то обстоятельство, что я являлся богатым холостяком без заметных вредных привычек, но при этом, как и другие керторианцы, не нуждался в непременном и регулярном времяпрепровождении в постели. Зависимость, с моей точки зрения, очень пагубная для человечества в целом. А между тем мисс Гаэль Ла Рош могла быть отнесена к едва ли не наихудшей категории - она была молода, хороша собой, неглупа, что следовало из наличия ее имени в кондуите Адриана Форбса, и любопытна, что следовало непосредственно из ее профессии.

Поэтому, когда мы уже пробирались по городу, к его центральной части, где, как выяснилось, располагался ресторан, я мог только пообещать себе, что буду предельно сдержан, корректен, побыстрее закончу все дела и выметусь домой. Ну, разумеется, с тем же успехом я мог пообещать себе, что с завтрего научусь летать.

Ресторан "Уединенные грезы" оказался небольшим и исключительно фешенебельным. Он располагался на первом этаже, то есть сразу под крышей одного из самых высоких зданий в городе, а у входа, кокетливо исполненного в виде разверстой пещеры, дежурили два молодцеватых швейцара, лишь немного уступавшие мне в размерах. Больше поблизости никого, в том числе и Уилкинса, не было. Впрочем, господа швейцары явно были предупреждены о моем прибытии, поскольку наш флаер еще не успел замереть на шасси, как один из них бросился помогать мне выйти из машины (с чем я, между нами говоря, вполне был в состоянии справиться сам), а второй не без усилия распахнул створки трехметровых сводчатых дверей, притаившихся в глубине.

Проходя по мраморному полу пещеры, я машинально сунул руку в карман в поисках мелочи, но таковой не обнаружил, без малейших угрызений совести оставил усердие молодых людей без внимания и спустился по устланной ковром винтовой лестнице в небольшой полутемный зал без окон. От достаточно резкой смены освещения я немного утратил ориентировку, но из глубины зала ко мне уже спешил с иголочки одетый метрдотель.

- Мистер Гальего, - он расстелился в поклоне, - для нашего заведения огромная честь принимать у себя такую знаменитость, как вы. Разумеется, мы приготовили наш лучший кабинет. Позвольте вас проводить, сэр.

Я позволил и даже удержался от брезгливой гримасы. Являясь аристократом в необозримом числе поколений, я, как ни странно, терпеть не мог лести и подобного угодничества... К тому же, следуя за своим провожатым по полупустому залу, я был томим дурным предчувствием, что "лучший кабинет", моментально представившийся мне как нечто большое и обставленное с безвкусной помпой, мне вовсе не нужен...

Однако в этом плане я оказался приятно удивлен: когда метрдотель отпер ключом и распахнул передо иной почти неразличимую на фоне стены дверь, моим глазам предстала маленькая круглая комнатка с отделанными под грубый гранит стенами, единственными предметами мебели в которой были, естественно, стол и тянущийся вдоль стены диван без спинки. Придирчиво осмотрев сервировку, я вынужден был признать, что она отнюдь не уступает принятой у меня дома...

В несколько более благодушном настроении я разместился на обитом бархатом диване, в то время как метрдотель вновь затараторил:

- Ваш... э-э... посланец не указал, какие именно блюда вам угодно будет отведать, сэр, поэтому мы подготовили свои фирменные, и если вы будете так любезны взглянуть в меню...

Я жестом прервал его излияния:

- Подавайте фирменные! - и, не обнаружив на столе весьма необходимого предмета, нахмурился.

- Что-нибудь не так, сэр?

- Принесите пепельницу. И встретьте мою спутницу, она должна быть с минуты на минуту. Ее зовут мисс Гаэль Ла Рош...

- Да, сэр, конечно. Мы знаем мисс Ла Рош - она у нас частая гостья. После очередной порции поклонов он испарился, а я задумчиво стукнул костяшками пальцев по якобы каменной стене. Тишина. Как я и подозревал, звукоизоляция кабинета была почти абсолютной.

Из того, что я пока увидел и услышал, о мисс Ла Рош можно было сделать два достаточно любопытных вывода. Во-первых, ей явно не впервой было предаваться конфиденциальным беседам, что, даже учитывая род ее занятий, не казалось вполне обыденным, ведь она не была, к примеру, криминальным репортером. И во-вторых, что, признаться, меня несколько успокаивало, она была хорошо обеспечена, если могла позволить себе флаеры "торнадо" и регулярные ужины в этом ресторане, уровень цен которого Адриан Форбс точно бы не одобрил.

Стоило мне об этом подумать, как мисс Ла Рош оказалась легка на помине, появившись в дверях в сопровождении метрдотеля, не забывшего, однако, про пепельницу.

- Еще раз добрый день, мистер Гальего, - улыбнувшись, она скользнула на диван напротив меня.

- Здравствуйте, - пробормотал я, немало удивленный совпадением: она тоже была в черной блузе и красном брючном костюме. Оттенка, правда, ближе к алому, тем не менее...