Чтение 7–й страницы книги ~Белый клинок~

- Валяй! - согласился десятник.

- Руки мне развяжи!

- Еще чего!

Тилод на это и не рассчитывал:

- Ну хоть штаны помоги снять! - попросил он, прикинув, что, оглушив десятника, управится с двумя солдатами, дремавшими поодаль, и со связанными руками.

- Ага! - сказал десятник. - Я буду тебе штаны снимать! Отойди в сторонку и отливай прямо так! Все равно обгадишься, когда палач возьмет тебя в оборот!

Тилод поднялся. Лениво, будто тоже разморенный жарой, он подошел к краю навеса...

И увидел: на западном краю площади появился Аган с четырьмя стражниками.

"Я немного опоздал!" - подумал Тилод.

И тут со стороны Леса раздался гром.

Охранники зодчего подскочили на месте. Десятник тупо поглядел на белесое небо. Один лишь Тилод догадался: краурхи разбили частокол.

Руки зодчего были связаны, но ноги свободны. Отступив на несколько шагов, он разбежался и, мысленно помянув Тура, прыгнул вверх, на крышу навеса.

Он упал грудью на покатый край, изогнулся, оттолкнувшись плечом, и перебросил тело на деревянный настил. Его отвлекшиеся сторожа даже не заметили, куда он делся.

Зато Аган видел прыжок и восхищенно прищелкнул языком: акробат! А мгновением позже сообразил: стащить пленника вниз будет не так легко. Впрочем, сейчас его больше беспокоило, что это за грохот.

Тилод лежал на прочных, плотно пригнанных досках. Руки по-прежнему были связаны, но теперь это его не волновало.

Воины, сторожившие пленника, недоуменно озирались.

- Он там, на крыше, болваны! - рявкнул Аган. - Демон с ним, пусть сидит. Пока. - И уставился на север, где вдалеке, над крышами бараков виднелся Лес.

- Равахшевы штучки! - пробормотал он.

Пронзительный свист вывел его из задумчивости: наблюдатель на башенке внутреннего ограждения заметил краурхов. Свист повторился, а потом тревожно и жутко загудела труба.

- Следить за этим! Нет, лучше пристрелить! - приказал Аган десятнику. И бросив охране: - За мной! - придерживая меч, побежал к воротам.

Как это ни удивительно, воины на стенах поначалу не заметили Черных Охотников. Видимо, они показались конгаям частью самих гигантских крабов. Внутреннее ограждение городка было таким же частоколом, что и внешнее, только новым и из более толстых бревен. Ограждение предназначалось для защиты от Гибельного леса. Четыре баллисты на башенках готовы были поразить любого зверя. К организованной атаке городок не готовился, но встретил краурхов, как подобает. Четыре баллисты выстрелили. Три стрелы пролетели мимо, но одна угодила в бок, вернее, в заднюю часть крайнего краурха, локтем ниже верхней пластины панциря. Не пробив "брони", стрела отбросила краба в сторону. Черные Охотники посыпались на землю. Только один из Направляющих сумел удержаться и удержать краурха в повиновении, но краба пришлось остановить.

Залп орудий был первым и последним. Краурхи дружно ударили в частокол. Раздался такой грохот, словно столкнулись два боевых корабля. Частокол вздрогнул, кое-кто из солдат свалился со стены. Но глубоко вкопанные, стоявшие в три ряда столбы выдержали, а те, кто усидел на своих местах, осыпали Охотников градом стрел. Двое из Берегового Народа были ранены, остальные ответили метким залпом из суффов [Суфф - три соединенные вместе духовые тростниковые трубки, укрепленные так, чтобы пользоваться ими можно было без помощи рук]. Крохотные отравленные стрелки вонзались в лица солдат. Яд убивал мгновенно.

Краурхи отступили от стены на полсотни шагов. Второй залп не причинил Охотникам вреда. На этом участке стены защищавшиеся потеряли треть людей.

Гигантские крабы вновь ринулись вперед. Еще один громоподобный удар - и частокол не выдержал. Стена накренилась, огромный краурх взбежал по ней, цепляясь когтистыми лапами, и спрыгнул вниз. Ближайшие к месту прорыва солдаты были убиты раньше, чем осознали происшедшее. Те, кто стоял вне досягаемости суффов, выпустили вслед краурху дюжину стрел. Безрезультатно. Огромный краб, вздымая пыль, ринулся по широкой улице в сторону порта. Второй краб соскочил с наклонившихся бревен и с неимоверной быстротой побежал вдоль частокола. Солдаты, не успевая даже прицелиться, десятками гибли от ядовитых стрелок. Третий краурх помчался вдоль ограждения в другую сторону. Остальные рассыпались по городку. Следуя приказу Несмеха, Черные Охотники стреляли лишь в тех, у кого в руках было оружие. Только - в руках. Поэтому, когда огромный черно-лилово-фиолетовый краб пронесся мимо спешивших к стене Агана и его телохранителей, все пятеро остались невредимы. Мечи их были в ножнах, а арбалеты - за спиной.

Аган тупо посмотрел на удаляющийся столб пыли, потом на цепь ям, оставленных в почве когтями краба.

- Что за чудовище? - воскликнул он. - Это и есть Черные Охотники?

- Не-е, вряд ли! - растерянно пробормотал один из солдат. - Те, вроде бы, люди...

Краурх появился и исчез так быстро, что никто из пятерых не разглядел всадников.

Крики, доносившиеся со стороны ограждения, смолкли. Кричать стало некому. Раненых не было. Уцелели немногие, выронившие оружие, забившиеся в щели...

Один из краурхов вынесся на площадь перед бараками.

- Бросить оружие! - рявкнул, вскочив на ноги, Тилод на мгновение раньше, чем краб выскочил из-за угла двухэтажного склада.

Десятник и солдаты уронили мечи, инстинктивно, повинуясь мощи голоса зодчего, а не собственному рассудку. Так или иначе, но они спасли свои жизни.

Тилод, расставив ноги, стоял на крыше. Руки его все еще были связаны.

Покрытый желтой пылью краурх, сбавляя скорость, подбежал к навесу, и Тилод перемахнул на его спину, бывшую на два локтя выше деревянного настила крыши. Один из Охотников взмахнул мечом. Лезвие рас секло веревки с идеальной точностью, даже не оцарапав кожи.

- Туда! - крикнул зодчий, указывая путь Направляющему.

Аган все еще пытался сообразить, что предпринять, когда сзади раздался топот и хруст дерева: краурх при резком развороте задел и развалил стену дома.

Чудовище возвратилось! И неслось прямо на них!

Аган успел выхватить меч, солдаты - нет. Они уцелели и тупо смотрели, как оседает Носитель Дракона, в щеку которого впились две крохотные, в палец длиной стрелки. Когда подтысяцкий упал на пыльную землю, сердце его уже остановилось. Солдаты попятились. Краурх затормозил в пяти шагах от них, и стражники заметили Черных Охотников. Без звука они подняли над головой пустые руки.

Несмех спрыгнул на землю, сорвал с пояса мертвого Носителя Дракона рожок и поднес к губам. Он был уверен, что каждый солдат в городе знает его голос. Рожок четырежды прогудел, возвещая сдачу.

Не обращая внимания на солдат, застывших с поднятыми руками, Тилод подпрыгнул вверх. Руки Охотников поймали его кисти и подняли зодчего наверх. Вспарывая когтями сухую землю, краурх помчался к центральной площади перед гаванью. Вскоре оттуда вновь прокричал рожок: все ко мне!

И четверо солдат, бросив прощальный взгляд на труп Агана, побрели на зов, хотя и знали, кто протрубил.

Глава шестая

Из земель, принадлежавших некогда Махд-Шагош, лишь Черную Твердь пошалили океанские воды, пожравшие саму Махд-Шагош и половину Красной Тверди. "Пощадили" - мы говорим о земле. Но для нас с вами юг Черной Тверди - все равно что морское дно.

Сигвар Гурский. "Описание Земель". Глава "Благословенный Конг"

Конг. Сарбур.

Лето тысяча двенадцатого года

В день, когда Черные Охотники Вечного Лона вышли из Гибельного леса, в самом большом богатом городе Конга Сарбуре тоже свершалось нечто значительное. Бывший Исполняющий Волю Керанраон провозгласил себя Владыкой Юга.

Восемь ритуальных рогов ревели над головами. И рык их достигал самых отдаленных предместий.

- Когда они соберутся? - спросил Керанраон, в прошлом - Исполняющий Волю, а ныне - самозваный Владыка Юга: Сарбура, Тунга, Йенкаяна, Килана и еще Дюжины городов помельче, от Пути Великого Ангана до северного подножия Межевых гор.

- Последние придут часа через полтора, но тебе, достойный, ни к чему ждать последних. Довольно, если соберется тысяч тридцать! - густым басом отвечал Турарбур, Верховный Жрец Быкоглавого в Сарбуре и один из самых сильных магов Конга.

Керанраон и Турарбур стояли на балконе над вратами главного храма Тура, как раз между рогами гигантской бычьей головы.

Турарбур, не поворачиваясь, внутренним зрением осмотрел нового Владыку Юга и остался доволен: Керанраон - искренний приверженец Тура Сильного. И не потому, что совсем недавно внес в храмовую сокровищницу столько, сколько не накапливалось в ней и за сотню лет. Керанраон мог себе позволить и большую щедрость: воины его прошлись по крупным Владениям юга куда более тщательно, чем это было сделано на севере. Правда, в отличие от армии Санти, не оставлявшей в живых ни одного из соххоггоев, кроме сущих младенцев, и не пропускавшей даже самого захудалого замка, Керанраон ограничился лишь теми Владениями, где было довольно земель и богатств. Он преследовал свою собственную цель и не гонялся за крохами. Керанраону нужны были не столько жизни соххоггоев, сколько их богатства. И богатства эти Владыка Юга взял. И сокровища и земли. Но в отличие от Санти, раздававшего освобожденные земли окрестному населению, Керанраон взял их себе, правда, пообещал каждому воину, вставшему под его знамя, собственный надел, а Наместникам городов и начальникам гарнизонов - целые поместья. Да не просто посулил, а определил с точностью: кому, где и сколько. Так что сторонников у бывшего Исполняющего Волю сразу прибыло. К концу первого месяца лета у Керанраона уже была пятнадцатитысячная армия, отлично вооруженная и обученная. И сотни тысяч сторонников из народа. Часть из них он тоже вооружил и поставил под начало опытных командиров. Эти стоили немного, но их всегда можно было выпустить вперед, сохранив настоящих солдат. Ну а после нескольких сражений из уцелевших ополченцев выйдет неплохое войско. Керанраону нужно много приверженцев, чтобы стать не только Владыкой Юга, но и повелителем всего благословенного Конга. Впрочем, пожертвования в храм Тура он сделал без задней мысли: Тур был его покровителем! Тур дал ему силу! Керанраон любил Быкоголового бога и не сомневался, что тот тоже любит Керанраона!

Турарбур знал об этой любви и именно из-за нее так явно поддерживал бывшего Исполняющего Волю. Приношения - это неплохо. Богатство угодно Туру Изобильному. Но только настоящая вера - превыше всего. Верховный Жрец видел Керанраона насквозь: все его достоинства и все слабости, но среди людей он не знал никого другого, кому с такой же охотой помог бы стать правителем Конга. Если он не прав, пусть Тур укажет своему жрецу на ошибку!

Турарбур почувствовал за своей спиной громадное тело Храма, и сила его утроилась.

Керанраон с удовольствием глядел сверху на собственных воинов - в блестящих доспехах, в сверкающих на солнце шлемах. Три тысячи пеших. Отборная гвардия. Ядро его войска. Он любил их так же, как любил "синих", латных всадников Сарбура. Ишь замерли, как металлические статуи! И не шевельнутся, пока он не прикажет! Внушительное зрелище для простолюдинов. Особенно для почитающих силу приверженцев Быкоглавого.

Через врата храмовой ограды внутрь потекли ручейки прихожан. Они с любопытством поглядывали на воинов, выстроенных шпалерами вдоль широкой Аллеи Паломников. Постепенно у врат храма накопилась изрядная толпа. А люди все прибывали и прибывали. Керанраон смотрел, как заполняется площадь перед храмом. Здесь были не только сарбурцы, но и пришлые, которых немало появилось в городе в последнее время. Особенно много было почитающих Тура земледельцев. Керанраон знал, что может на них положиться. Договорился он и с чиновниками, пообещав им сохранение мест и привилегий и заверив, что Канцелярия Великого Ангана - с Великим Анганом или без - останется в неприкосновенности.

В Сарбуре только сословие воров могло сетовать на новую власть. Керанраон взялся за ночных братьев всерьез: отчасти для того, чтобы пресечь вспышку разбоя, неизбежную при смене правителя, отчасти - чтобы заставить наиболее способных к оружию головорезов примкнуть к его армии. Бывший Исполняющий Волю преуспел в своих намерениях. Первой ощутила твердость его руки златолюбивая и недисциплинированная здесь, в безалаберном и пестром Сарбуре, стража порядка. А когда Владыка Юга втрое увеличил ее за счет своих солдат, все изменилось настолько, что даже на территории порта можно было пройтись с полным кошелем денег, сохранив и кошель, и жизнь.

Теперь, когда самозваный Владыка Юга задумал повелевать всем Конгом, ему следовало убедить народ, а в первую очередь - жителей Сарбура в неизбежности грядущей войны. Довод у него был сильный: урнгурцы. Урнгурцы, которые заправляют на севере и силой заставили примкнуть к себе конгаев. Так это или нет, но в Сарбуре, где к северянам относятся свысока, подобное никого не удивит.

Керанраон не сомневался, что убедит их в чем угодно, потому что знает южан как облупленных и всегда добьется от них того, чего хочет!

Толпа полностью запрудила храмовый двор, напряжение нарастало. Турарбур, мгновенно определявший нужную минуту, тронул плечо Керанраона:

- Начинай, достойный!

Владыка Юга посмотрел вниз, на волнующуюся людскую массу и кивнул.

- Народ благословенного Конга! - воскликнул он. - Ныне возвращается к нам счастливое время!

Керанраон был уверен в успехе, потому что полагал: с северянами он управится. О том, что происходит южнее Сарбура, новый Владыка Юга понятия не имел. Те земли были для него - словно морское дно. Знаешь, что оно есть. Знаешь, что там кто-то живет и что-то происходит. Но кто из обитателей суши всерьез принимает в расчет то, что происходит на морском дне?

То было утро двадцать третьего дня первого месяца лета.

* * *

Нанятые подручным Натро корабли прибыли к устью Южанки в первый день второго месяца лета. Четырнадцать больших кораблей. Слишком больших, чтобы подняться вверх по реке, поэтому к их приходу три с половиной тысячи ссыльных и около двух сотен стражников уже стояли лагерем на морском побережье. Это было далеко не все население городка. Около сотни ссыльных, восемь десятков солдат и все поселенцы решили остаться на Юге. Тилод никого не заставлял идти вместе с ним. Но те, кто пошел, признали его власть и поклялись следовать за ним до конца.

Однако прежде зодчему пришлось силой доказать свое право: через два дня после того, как Черные Охотники захватили городок, среди ссыльных вспыхнул бунт.

Отчасти сам зодчий был тому виной. Зная, что ни краурхов, ни сиргибров на кораблях перевезти не удастся, он на следующий день отправил Черных Охотников напрямик, через горы - к началу Медного Тракта, с тем, чтобы позднее соединиться с ними уже на земле Конга. Слушающий Дирг, оставшийся с Тилодом, поддерживал с ними связь. Охотники ушли, а Тилоду предстояло командовать четырьмя тысячами ссыльных, полусотней поселенцев и тремя сотнями солдат стражи.

С солдатами Тилод договорился легко. Узнав о смерти Великого Ангана, те из них, кто хотел вернуться в Конг, с готовностью подчинились Тилоду. Поселенцы зодчего не интересовали, а ссыльных он полагал своими естественными союзниками. Зодчий изложил им свои планы, набрал добровольцев для постройки плотов и предоставил их самим себе. Тилод совсем недолго прожил в бараках. Его могучая фигура и лицо, на котором ясно читалось: тронешь - умрешь! - позволили зодчему держаться особняком. Потому Тилод не знал, что далеко не все сосланные на Юг попали сюда за преступления против Великого Ангана. Довольно было и бывших разбойников, и членов воровских шаек, которым "милосердный" Великий Анган предоставил возможность умереть не на эшафоте, а в южных джунглях. Большинство ссыльных провело на Юге не один год: под постоянной угрозой гибели, без женщин, без самого необходимого. И в повиновении их удерживали даже не стражники, а сам Гибельный лес. Бежать некуда. Стражу можно перебить, но через день-два поднимутся вверх по Южанке уллы [Улла - парусно-гребное военное судно] с воинами и сотрут в порошок бунтовщиков. Конечно, кое-кому мысль о восстании приходила в голову, но стоило бедняге об этом заговорить - и ему наступал конец. Слухачи из самих же ссыльных мигом доносили страже, и вместо свободы приходила мучительная смерть.

При захвате городка погибла примерно треть гарнизона. Остальные, в отличие от Тилода, очень хорошо знали, что представляют собой обитатели бараков. Как только Тилод отправил Черных Охотников (останься они в городе - никто не посмел бы и пальцем шевельнуть против воли Тилода: Охотников боялись панически, больше, чем демонов), солдаты приняли собственные меры безопасности. Они укрепили казармы и покидали их группами не меньше, чем по десять человек. Пусть на каждого из них приходилось по десятку ссыльных, но стражники были вооружены и организованы. Задирать их не смели. Мечи воинов и клыки обученных псов отбивали задор даже у самых буйных. И все же напряжение нарастало. Тем более что все запасы вина и большую часть продуктов по распоряжению Тилода свезли в казармы. Первая ночь прошла спокойно. День тоже миновал без происшествий. Хотя, будь Тилод в городке, он мог бы заметить, что ссыльные что-то затевают. Но Тилод был с теми, кто вязал плоты. И Эйрис с ним. А Дирг, которому не по душе было спать под крышей, в первый же день ушел в Лоно.

Уже час как стемнело, когда чуткие ноздри Эйрис уловили запах дыма.

Выскочив из дому, зодчий увидел отсвет пожара - на востоке, там, где располагались земли поселенцев. Несколько минут понадобилось ему, чтобы оседлать двух пардов и вскочить в седло. К этому времени сам поселенец и двое его сыновей были мертвы, жена и три дочери изнасилованы и тоже мертвы. Спаслась только младшая, шести лет от роду, которую мать спрятала под яслями в хлеву.

Чуть раньше Тилода огонь заметили в бараках. Для тех, кто только и ждал повода, чтобы взяться за колья, пожар стал сигналом. Добрая тысяча ссыльных ринулась грабить поселенцев. Женщины, вино, оружие!

В казармах тоже увидели отсвет пожара, но никто не тронулся с места. У солдат с поселенцами неплохие отношения, но не настолько близкие, чтобы проливать за них кровь. Посему солдаты толпились на площади, глазели на алые блики и обменивались репликами, гадая о том, что будет дальше.

Тилод врезался в толпу стражников, расшвыряв их грудью взбешенной парды.

- Следующие - вы! - крикнул он и умчался в сторону поселений.

За ним желтой, как лунный свет, тенью мелькнул хасец Эйрис.

Сбитые с ног солдаты поднимались, потирая ушибленные места и посылая ему вслед ругательства.

Так продолжалось минут пять, пока до одного из разведчиков, десятника Ликона, прозванного Глаз Урга, не дошел смысл слов Тилода.

- Ну-ка, парни, заткнитесь! - рявкнул он и протолкался к скамье у стены казармы. Вспрыгнув на нее, он сверху поглядел на толпу стражников и щелкнул пальцами.

- Клянусь Туром! - гаркнул он. - Пока мы тут трясем яйцами, эти засранцы порешат поселенцев и примутся за нас!

- Голыми жопами? - спросил один из сотников, и все вокруг весело заржали.

- Точняк! - согласился Глаз Урга, когда хохот стих. - А к голым жопам - хорошие конгские клинки! Не будь пнем, начальник! У каждого поселенца оружия - на полный десяток!

На площади воцарилась тишина, нарушаемая только рычанием пардов в загоне.

Сотник первым нарушил молчание.

- Верно сказал, Глаз! Признаю! - Потом, поглядев вокруг, на сразу ставшие серьезными лица солдат, добавил: - Вторая сотня - в седла! Драть вашу задницу!..

Вторая сотня, не потерявшая в позавчерашнем избиении ни одного человека (ее не было в городке), в полном составе ринулась к стойлам пардов. Минутой позже туда же устремились и остальные, а спустя десять минут три сотни всадников помчались в сторону пожара.

Тилод в это время уже стоял рядом с полыхающим домом. Спрашивать, что произошло, было не у кого, но мертвые тела были достаточно красноречивы. Выкрикнув проклятие в сторону огражденных частоколом, неразличимых во тьме бараков, Тилод погнал парду по хорошо заметному следу, оставленному убийцами на рыхлой земле.

Дом южного поселенца - не изящное строение северного Конга. У него крепкие стены, высокое крыльцо, а стоит он на прочных сваях, на два локтя поднимаясь над землей: для защиты от ядовитой дряни.

Первую семью застали врасплох, но вторая успела проснуться. Хотя забаррикадировать дверь и затворить окна обитатели дома не смогли. Два меча и два арбалета - не слишком много против трех десятков мародеров.

Когда Тилод подскакал к дому, оружие осталось в руках только у хозяина дома, бывшего десятника Южной Стражи. Пять мечей держали его у стены сарая, не давая прорваться туда, где несколько бандитов, поочередно, насиловали его дочь. Даже отчаянно рискуя, бывший десятник и на шаг не мог отойти от стены. Бандиты не торопились его прикончить. Они развлекались.

Увидев перемахнувшего через ограду всадника, десятник закричал и рванулся вперед. Одновременно с ним завопил один из бандитов, предупреждая остальных. Парда Тилода единым махом оказалась рядом с четырьмя насильниками и вонзила клыки в шею одного из них раньше, чем меч Тилода прикончил второго. Когти разъяренной Тьмы рванули спину того, что лежал на девушке. Бандит дико взвизгнул, но тут же умолк: меч Тилода перерубил ему позвоночник. Четвертый попытался удрать, но парда оказалась проворнее.

Те пятеро, что прижали хозяина дома к стене, позабыв о нем, глазели на Тилода. Поселенец воспользовался моментом, и двое его врагов повалились на землю.

Из дома выскочили несколько бандитов с арбалетами в руках. Зодчий развернул парду и приготовился отразить стрелы. Не потребовалось. Из-за угла дома выплыл хасец Эйрис, негромко хлопнул суфф, три бандита повалились с крыльца, остальные поспешно нырнули обратно в дом. Десятник успел прикончить еще одного, прежде чем ему на помощь пришел Тилод. Клинок упал дважды, но один раз - впустую: бандит ухитрился нырнуть между свай. Поселенец, свирепо сопя, полез за ним.

Эйрис мгновенно зарядила суфф и прямо с седла прыгнула в окно дома. Только один из бандитов выскочил наружу. Прямо под меч Тилода.

Поселенец прикончил последнего.

Рукав его холщовой рубахи пропитался кровью, но десятник не замечал раны. Он бросился к дочери.

Девушка тоже была вся в крови, своей и чужой, но - жива.

Эйрис показалась в дверях. Свистом она подозвала хасца и вскочила в седло. Тилод подъехал к ней.

- Послушай!

Эйрис застыла на мгновение, а потом сообщила:

- Люди. Много людей. Идут к нам.

- Да, - кивнул Тилод. - Нас им не миновать, и мы их остановим!

- Их неинтересно убивать! - пожаловалась его подруга. - Они - как снулые лягушки! Стоит ли вести их на север?

- Зачем они это сделали? - с болью пробормотал Тилод.

- Зачем?

Подошел хозяин дома, остановился, тяжело опершись на меч.

- Твой должник, господин! - сказал он.

Эйрис соскочила наземь и с обычной быстротой забинтовала рану десятника полосой ткани, оторванной от его Рубахи. Конгай благодарно наклонил голову.

- Там, в доме, еще одна женщина, - сказала ему Эйрис. - Она жива.

- Не знаю, чем я отплачу тебе, господин? - пробормотал десятник.

- Не спеши благодарить, - проговорил Тилод. - Взгляни туда!

Со стороны бараков к ним приближалось множество желтых прыгающих точек. Это были факелы.

- Иди в дом, - не глядя на десятника, велел зодчий. - Помоги той, что жива! Твои меч дела не решит!

Но бывший стражник остался на месте.

- Это приказ! - жестко бросил Тилод. - Ты будешь мне мешать!

Эйрис в пятый раз вставила в суфф ядовитые иглы.

Десятник воткнул меч в деревянную колоду, поднял на руки дочь и понес ее в дом. Мимоходом он злобно пнул ногой труп одного из бандитов.

Огни приближались. Уже различался шум голосов, похожий на отдаленное гудение ветра или на шум волн, разбивающихся о берег.

Тилод сжал колени, парда в два прыжка пересекла двор и легко перемахнула через ограду. Зодчий остановился, ожидая. Толпа приближалась. Ветер переменился. Теперь он нес с собой горячий и влажный выдох Вечного Лона и примешавшийся к нему горьковатый факельный дым. Тилод уже различал отдельные голоса, острые, возбужденные. До толпы оставалось шагов триста. Факелы из желтых точек превратились в оранжевые пятна с яркой пляшущей сердцевиной среди моря смутно видневшихся голов. Издали тело толпы напомнило Тилоду огненного слизня, огромную полыхающую во тьме тушу, неторопливо ползущую по черной затхлой топи.

Зодчий поехал вперед. Эйрис тенью следовала за ним.

Свет факелов - длинных, в человеческий рост палиц, с концами, обмотанными пропитанным маслом тряпьем, - упал на него. Шедшие впереди остановились. Натолкнувшись на их спины, остановились и шагавшие позади. Неровная линия толпы выгнулась, обтекая зодчего.

Тилод немного приподнялся на стременах:

- Знаете, кто я? - Его сильный голос прорезал рокот толпы, как раздвигает траву грудь парда.

- Да! Да! - отозвались первые ряды.

- Кто? Кто? - закричали те, кому не было видно.

- Возвращайтесь назад! - повелительно крикнул зодчий. - Те, кто стал на путь зла, убийцы, - они мертвы! И вы тоже умрете, если не повернете назад! Я, Несмех, говорю вам это!

Тилод был один. Но в голосе его чувствовалась Власть, и когда зодчий тронул парду вперед, ближайшие попятились. Но сбоку протолкалось несколько человек. Один из них вскочил на плечи товарища и выкрикнул пронзительно:

- Ты! Кто ты, чтобы отнимать то, что нам нужно? Тилод повернулся к кричавшему. Он ничего не говорил, только смотрел.

- Ты! Почему ты спрятал наше вино? Почему ты стал между нами и женщинами, которых мы можем взять? Ты!

- Если пойдешь за мной, чтобы сражаться с врагом, получишь и вино, и женщин! В свое время! - спокойно произнес Тилод.

- Ха! Пойти с тобой? А если я не хочу идти с тобой? Тот, кто сидел на чужих плечах, расхохотался:

- Ты много хочешь! Я помню тебя! Ты гнил со мной в одном бараке! Ты - такой же, как и они! - крикун махнул рукой назад. - Пришли лесные демоны, убили Дракона Агана и посадили на его место тебя! А теперь демоны ушли! Теперь ты - никто! Ты слаб, как червяк! Прочь с нашей дороги!

- Убей его! - посоветовала Эйрис. - Или позволь мне убить?

- Нет! - негромко возразил зодчий. - Может быть...

- Прочь с нашей дороги! - надрывался сидевший на плечах. Тилод не мог разглядеть его лица, а голос был незнаком зодчему. Он чуть двинул парду вперед, и крикун проворно соскочил наземь.

- Мочи его, парни! - завопил он.

Толпа подступила к Тилоду. Державших факелы оттеснили. Их место заняли дюжины две крепких парней, вооруженных дубинами. Они действовали слаженно, как воины одной сотни. Только повадка у них была не воинская.