Чтение 7–й страницы книги ~Принцесса для сержанта~

- Люди, конечно же. Что один человек соорудит, другой всегда...

- Сотворенный магом сторожевой талисман, - перебивает меня принцесса, - обмануть имеет шанс лишь маг следующей ступени. А мои талисманы... Сергей, окажись темный подобного уровня по эту сторону Границы, он принужден был бы почти все силы тратить лишь на поддержание Отсекающей Сферы. Иначе любой послушник... и уж подавно этот темный не решился бы творить столь сложную и длительную волшбу в приграничье, где ловчие заклятья магов Света...

- Понял, понял...

Этих талисманов-амулетов мне тоже выдали, целую связку. Карман на нее пришлось израсходовать... а ведь мог бы гранату лишнюю прихватить!

- К тому же, - добавляет напоследок принцесса, - для мага, сумевшего обойти мою защиту, явно не составит больших усилий обмануть твои, Сергей, чувства. Отвести глаза, сделать неслышными шаги...

- Сказал же - понял.

Спать, по правде говоря, и в самом деле хочется зверски. Да и просто на кровати вытянуться - потому как спина и ниже от утренней скачки еще да-алеко не отболели.

Только... ладно бы оборотни - если это и вправду, как Дара сказала, молодняк на выгуле, то их поведение еще кое-как объяснить можно. Сгоряча налетели, получили по зубам и хвосты поджали. Испугались... и те, кто в таверне был, тоже чего-то испугались... сильно. Они - тогда, а волкодлаки - сейчас.

На кровать я все же присел. А потом и лег. Дара уже спала вовсю - ее моментально выключило, едва только на бок повернулась. Хороший подход, правильный - оборотни, таверны заброшенные... па-адумаешь. Главное - выспаться. Не знаю, кому как, а лично мне, как говорит в таких случаях товарищ капитан, импонирует.

Плохо другое - с каждой проведенной в нем минутой не нравился мне "Старый олень" все больше и больше.

Пахло здесь паршиво. Не в смысле реальной вони - с этим-то как раз все в порядке было, обычно в таких местах ароматы куда отвратней. А вот на башку давит... и при этом Дарсолана говорит, что следов Зла не чувствует. Такие вот... пироги с вишнями.

Это я уже напоследок подумал. Коснулся затылком подушки и, как Дара, словно рубильник дернули, провалился в сон.

* * *

Получилось, как в дурной шутке - иду по степи, и вдруг из-за угла танк выезжает.

Только шли мы с Дарой не по степи, а по лугу - справа лес, слева лес, позади тоже какая-то рощица маячит... и тут он. Вернее, она. "Пантера".

Дара как ее увидела, сразу меч из-за спины потащила.

Я на нее прыгнул сзади, повалил, к земле прижал.

- Совсем с ума свихнулась! - ору на ухо. - Жить надоело?! Это ж тебе не колдун завалящий. В нем же сорок тонн, черт бы тебя драл... и пушка семьдесят пять миллиметров.

Дара чего-то в ответ булькнула, только я не расслышал ни черта. Мотор ревет - спасу нет. Я-то уж подзабыл маленько, что это за мелодия такая - танковый мотор. Как говаривал старшина Ушаков - ни с какого боку не родственник - прелестная симфония для унитаза с оркестром. Большого ума был человек, да и объему немалого.

Приподнялся осторожно, глянул - нет, похоже, не засекли Дарину выходку. Как перли они наискось через луг, так и прут.

Уже легче, думаю, но все равно - надо что-то с этой заразой делать! Потому как лежим мы за этим холмиком прямо как чирей на неудобном месте - вроде бы и прикрыты, но лучше от этого не становится.

Интересно, где ж они умудрились целую "Пантеру" оторвать. Да еще, похоже, с экипажем. По крайней мере, с механиком-водителем. Танк - это, конечно, не самолет, но все равно за рычаги должен кто-то понимающий дергать - орка за них не посадишь.

- Так, - говорю. - Подруга боевая. Жизненно важный вопрос к тебе есть. Огненные шары кидать умеешь?

- Три... или четыре. Больше не смогу.

Ладно, думаю, будем считать, что три. И то хлеб. Всяко лучше, чем с мечом на броню.

Эх, знать бы, какая у этих шариков бронепробиваемость! И как она от расстояния зависит. До "Пантеры" метров триста... Или попытаться поближе подпустить? А если засекут? Им же даже пулемет в ход пускать не придется - намотают на гусеницы - и будет очень плоская принцесса и такой же плоский старший сержант... Но лобовую точно не возьмет. Да и борт, пожалуй... А сверху по ней врезать не получится по причине отсутствия крыльев.

Тут "Пантеру" на какой-то кочке чуть влево развернуло, и я, недолго думая, Дару в бок пихнул:

- Запускай!

Вышло даже лучше, чем рассчитывал. Гусеница, правда, не слетела, зато весь танк сразу повело - явно ведущее колесо накрылось. Развернулся он боком, замер... Эти дурики только начали башню разворачивать - а Дара им второй разряд в мотор всадила!

Полыхнуло здорово. Дым повалил, из башни одна горящая фигурка вывалилась, пробежала пару шагов и шлепнулась. Остальные и вовсе ничего не успели - боекомплект рваться начал.

На этом месте я и проснулся. Минут пять лежал, в потолок пялился и отдышаться пытался.

Вот ведь... приснится же такое. Кошмар натуральный.

Глава 5

Я как раз закончил "ТТ" собирать после чистки, как мне эта мысль в голову пришла. - Нет, - говорю, - не бывает так. Дара напротив окна стояла, потягивалась широко так - довольная, выспавшаяся.

- Чего не бывает, Сергей?

- Ну этого... всего... что с нами вчера было. Бормочу и понимаю - услышь от кого другого, сам бы смотрел, как принцесса сейчас, удивленно-жалостно. А то бы и пальцем у виска покрутил.

- Сергей, - качает головкой Дара. - Прости, но не могу сказать, что понимаю тебя. Что такого небывалого случилось вчера? Стая волкодлаков? Заброшенная таверна? Ты, - улыбается, - впервые оказался в одной кровати с принцессой?

- Ну... в общем... да.

Честно говоря, думал, ее высочество сейчас хохотать начнет. А она подошла, наклонилась, заботливо так ладонь ко лбу приложила...

- Странно... жара нет... да и не выглядишь ты больным.

Да уж. Лучше бы начала хохотать.

- Как бы это сказать, - вздыхаю. - Вот нашли мы "Оленя" этого, брошенного. Не дом, а натуральный кошмар из детских страшилок - мрачный, темный, со следами панического бегства. И оборотни от нас отстали, а ты сама говорила, что никогда эти твари добычу на полдороги не бросают.

- Значит, не так уж много я знаю про волкодлаков. - Я серьезно.

- И я серьезно. Сергей, причин, из-за которых волкодлаки решили отступить, может быть тысяча и три. Ломать над ними голову...

- Ага. Например, их спугнул кто-то страшнее их самих Помнишь, чьи слова?

- Мои. Но я ведь уже сказала, что не так уж хорошо понимаю в оборотнях.

- А если хорошо? Если ты правильно причину угадала - и причина эта в "Старом олене"... все еще сидит?

- Тогда почему, - Дара голову едва заметно наклонила, словно прислушивалась к чему-то, - эта страшная причина позволила нам спокойно проспать до утра? Она такая гостеприимная или просто ее хватил удар от нашего с тобой наглого поведения?

- Или, - фыркаю, - она углядела тебя в окно и была наповал сражена ослепительностью облика первой красавицы королевства.

- Спасибо за комплимент, Сергей.

- На здоровье. Вернешь улыбками.

Дара прошлась взад-вперед вдоль стены... встала... принялась угол потолка изучать... точнее, паутину на месте того угла.

- Значит, - задумчиво так говорит, - ты считаешь, что волкодлаков и обитателей таверны испугало нечто... одно и то же?

- Считаю. Не так, - уточняю, - чтобы совсем уж уверенно, но... нравится мне эта мысль.

- И где же это нечто, по-твоему, может таиться? - с иронической такой ухмылочкой интересуется принцесса. - Мы ведь обыскали вчера дом.

Тут уж настала моя очередь ухмыляться.

- Обыскали, - говорю, - да не весь. Потому как в жизни не поверю, чтобы у такого справного заведения погреба не сыскалось. В крайнем случае согласен на завалящий подвал - но быть должен!

- Если он, как ты говоришь, быть должон, - спокойно, даже чуть отрешенно произносит Дарсолана, - то мы его найдем. Уверена, это будет несложно.

Тут она угадала - лаз в подвал мы нашли почти сразу. Да я б его еще ночью заметил, не окажись он мусором так ловко замаскирован. Днем-то видно, что кольцо - здоровенное! - к полу прикручено, а ночью поди разбери, что за дрянь под ноги попадается.

Я мусор в стороны расшвырял, взялся за кольцо - и отпустил.

У Дары от удивления даже личико чуть вытянулось.

- Но... ты же сам хотел... если там кто-то есть...

- Ну да, - говорю. - Хотел. И насчет "кого-то есть" мысли имеются. Вот и подумал, что не стоит к этому "кто-то есть" в гости без подготовки ломиться.

- Подготовки?

- Ну, во-первых, там наверняка темно как у... очень там темно.

- Там будет светло, - заявляет Дара, и р-раз - у нее над ладонью вспыхивает белый с голубым шарик - ярче любого факела.

- Отлично, - киваю. - Тогда перейдем к пункту "во-вторых". Ведро в углу видишь? Наполни его водой... Ваше высочество... пожалуйста. До краев. А я пока наверх за "в-третьих" сгоняю.

Эффект от наших "приготовлений" получился совершенно потрясающий.

Первым номером вниз отправилась замотанная в давешнее платье табуретка - с таким расчетом, чтобы по лестнице простучала. Вторым - ведро с водой, его я постарался раскачать, чтобы подальше улетело. Третьим - Дарин шарик... и тут оно как завизжит - я чуть автомат не выронил! Рванул из кармана гранату, только за чеку схватился - гляжу, Дара на колени упала, за живот хватается... короче говоря, умирает... со смеху.

- Невероятно, - выдавливает она сквозь слезы. - Ты... ты был прав Сергей, такого не бывает. Храбрая принцесса... Герой... стая волкодлаков... ужас... и все это из-за ворроха.

Я из этих писков толком ничего не понял - но гранату опустил.

- Какого еще, - спрашиваю, - вороха?

- Не вороха, а ворроха, с двумя р... да ты посмотри на него. Ужас... жуткий ночной кошмар... ой...

Я согнулся - Дарин шарик все еще в погребе сиял - заглянул и едва не выматерился.

Маленькое... косматое... с виду - кучка бурой шерсти в полметра росту. Забилось в дальний угол и верещит!

Ругаться я все же не стал. Плюнул только, разогнулся, люк захлопнул - сразу тихо стало. Тот, в погребе, тоже замолк. Хвала богам, как местные говорят, причем всем сразу - а то от его визга уши потихоньку так начали в трубочку заворачиваться... ну а мозги - прикидывать, как они через эти трубочки вытекать будут.

- Воррох, значит... - Да...

И тут я вспомнил, где и когда уже и шерсть такую бурую видел... да и рост похожий.

- Леший он, что ли?

- Дальний родственник, - утирая слезы, говорит Дара. - Вообще эта родовая ветвь Древних намного более многочисленна, чем принято считать... просто те из них, кого именуют лешими и домовыми, чаще прочих соприкасаются с иными расами. Воррохи же, наоборот, как раз почитаются одними из самых скрытных Древних. Вдобавок их и в самом деле осталось совсем немного. Во всем королевстве вряд ли сыщется больше десятка.

- Повезло нам...

- Повезло... только Сергей... давай лучше не будем рассказывать об этой удаче. Одно дело - посмеяться самим...

- Да уж догадываюсь. Встать-то можешь?

- Могу... - И тут ее высочество на очередной хихик пробило.

- Бедный маленький воррох, - всхлипывает она. - Как же мы его перепугали...

- Ты лучше скажи, как он волкодлаков напугал, - говорю. - А то может, все-таки слазить, взять этого мелкого пакостника за шкирку и с собой прихватить... на роль пугала?

- Не надо, Сергей. У Маленького Народца своя магия... немудреная, но порой весьма действенная. Ее корни в незапамятных временах, нынешней она чужда... и Свету и Тьме в равной мере. Лишь потомки Древних еще могут воспользоваться ею... для мелких пакостей. А волкодлаки слабы в магии. Иллюзию мага Света они, может, и смогли бы раскусить, но не заклятие Древних... которое, скорее всего, творилось специально против них и подобных им слуг Тьмы. Пытаться же тащить его с собой, - добавляет Дара, - жестокость, причем бессмысленная. Даже привычные к людям домовые отваживаются на путешествие не чаще одного-двух раз в столетие. Воррохи же, если верить тому, что о них говорят, куда более жуткие домоседы. Наш мог жить здесь чуть ли не от начала времен.

- В погребе?

- Конечно же, нет. В лесу.

- Ну а в таверну он зачем вселился? - говорю. - Сидел бы себе под родной корягой... какого, спрашивается... - чуть не сказал "лешего", но вовремя сообразил, что зверушка наша как раз разновидностью лешего и числится.

- Наверное, "Старого оленя" построили на его земле, - задумчиво говорит Дара. - Быть может, как раз на месте той самой родной коряги. Сергей, воррохи очень привязаны к месту, которое считают своим.

- Чего ж тогда он столько лет эту таверну терпел? - спрашиваю. - Явно ведь не в прошлом году ее тут соорудили, да и не в позапрошлом тоже.

- Таверна стояла лет тридцать, а то и полвека, - улыбается Дара. - Сергей... ты же видишь, какой трусишка этот воррох. Должно быть, он копил отвагу крупица к крупице, до-олго.

Я как представил себе: пятьдесят лет сидеть в какой-нибудь норе и храбрости набираться... да по сравнению с ним любой заяц - рыцарь без страха и упрека!

- Убедила, - говорю. - Такой "герой" нам в попутчики са-авсем без надобности!

* * *

То, что идея насчет фургона была совершенно гениальна, я решил примерно к полудню четвертого дня путешествия.

До полудня она мне просто хорошей казалась. А вот как прикинул время... да вспомнил, какие дивные ощущения в этот же час четыре дня назад испытывал - сразу захотелось нашему фургончику троекратное "ура" проорать.

Верхом было быстрее, спору нет. Но, как я текущую боевую задачу понимаю, скрытность перемещения нам важнее скорости этого самого перемещения. И двое верховых, один из которых в седле держится малость получше собаки на заборе, а второй при более-менее детальном рассмотрении вовсе не на парня похож, - такие запросто могут не только интерес вызвать, а и целую сенсацию. Нездоровую. Впрочем, нам сейчас любые сенсации без надобности - хоть здоровые, хоть с приставкой "не".

А с другой стороны: верхом, конечно, получается иногда гнать в стиле товарища шевалье Д'Артаньяна. При условии, что лошадь и задница седока в одной кузнице откованы. Ну а фургоном рулить, в смысле править, можно и поочередно.

Вот и сейчас - я на передке, а ее высочество позади в плащ завернулась и спит себе, тихо и сладко.

И выглядит во сне, что характерно, совсем девчонкой.

Забавно. Мы с ней за эти дни разговаривали вроде бы и не так уж мало - но ни о чем. По крайней мере, толком я о ней как раньше ничего не знал, так и сейчас. А ведь казалось бы - разведчик, то есть боец, к добыванию информации специально приспособленный.

Только что-то эта самая специальная приспособленность о принцессу раз за разом осечку дает.

Огорчаться или, еще чего хуже, злиться из-за этого я, впрочем, ничуть не собирался. Раз девушка на откровенный разговор идти не желает - значит, пока так тому и быть. Подождем. Мы не гордые... мы - терпеливые.

Тем более, что мысль одна на этот счет - отчего Дарсолана так старательно делового разговора избегает - у меня была.

Может, и глупая - но, глядя на принцессу, я решил, что Дара просто-напросто хочет хоть на миг обо всем забыть! "Обо всем" - в смысле королевских обязанностей, ну и пророчествах, великой миссии, последней надежде и так далее. Забыть - и стать той, кого принцесса уже черт-знает сколько держала взаперти где-то в глубине себя и лишь изредка одним глазком наружу выглянуть позволяла.

Стать просто Дарой. Просто девчонкой неполных восемнадцати лет от роду, которой не надо с утра до ночи о судьбах королевства размышлять. А надо - улыбаться рассвету и закату, пению птиц в лесу, запаху трав... смеяться беззаботно... спрыгнуть с фургона лишь затем, чтобы нарвать целую охапку лесных цветов... а заодно перемазаться в землянике.

Она ведь за эти четыре дня фразу: "мне с тобой хорошо" сказала раз двадцать. Но так и не объяснила - почему.

Принцесса.

Я даже начал потихоньку подозревать, что причин, - по которым она именно меня в сопровождающие выбрала, - имелось в наличии больше, чем одна. И среди прочего, не последней струной - то, что для меня "принцесса" это не чего-то сияющее в недосягаемых высотах. Эмпиреях заоблачных... как старший лейтенант Светлов говорит. Для меня она была Дарой... и с каждым днем - все больше.

Потому я и не торопил ее. В конце концов... отпуска нет на войне, это еще товарищ Киплинг верно заметил, но Дара свой отпуск заслужила, думаю, больше многих иных.

А еще - мне ведь с ней тоже хорошо было.

Это ведь на самом деле здорово - ехать вдвоем с хорошей девушкой. И хоть я и не герой ее романа - а оно мне и сто лет не нужно, благо своя героиня имеется, - а все равно... просто приятно. Романтично, вот. А мне за последние три года как-то маловато романтики выпадало. Все больше бомбы-снаряды-мины-пули на буйну голову сыпались.

До войны я влюбиться не успел. Так уж сложилось... хоть и заглядывался на девчонок не меньше прочих, но вот ту, единственную и неповторимую, так и не высмотрел.

Вернее, был один вариант - но там без меня было все прочно, надежно, глубоко и беззаветно... осенью они свадьбу играть хотели.

Ну и плюс к тому - я в университет поступать готовился. Соответственно, время тратил на учебники, а не на танцплощадки. Эх, кабы наперед знать, что зря. Что я трижды позабуду так старательно заученные формулы, теоремы и доказательства... черт, я ведь даже разговаривать, да что там разговаривать - думать по-иному начал!

Потом, уже на фронте, я долго завидовал тем, у кого фотокарточка любимой была. Особенно - кому в подарках из тыла попадалась. Глупость вроде бы - но так порой хотелось, чтоб и на тебя чьи-то бумажные глаза с любовью смотрели. И чтобы кому-то можно было написать... нет, даже не написать, а просто вложить газетную вырезку со стихом... жди меня и я вернусь, только очень жди.

А потом я попал сюда, в этот мир, и встретил рыжую. Кару. Карален Лико.

И она стала для меня всем.

Правда, история любви нашей была от романтики далековата. Куда больше на хронику боев похожа. И дарил я ей не букеты, а пистолеты... вернее, один пистолет, "П-38".

Сейчас же, с Дарой... это совсем по-другому шло.

Словно какой-то здешний волшебник взмахнул своей палочкой и р-раз - срезал мне три последних года. И на месте старшего сержанта дивизионной разведроты Сергея Малахова очутился десятиклассник Сережка. Который "вальтеры" девчонкам дарить не умел, да и сам из них стрелять толком не умел - в тире нашем одни винтовки были.

Десятиклассник Сережка Малахов, который видел взрывы только в кино и не слышал, как воют бомбы. Который еще никого в своей короткой жизни не убил.

Сережка, который в пятницу, двадцатого, жестоко подрался с Васькой Гатошиным из второго подъезда. Мы с ним после долго ползали на четвереньках, просеивая песок в поисках пуговиц от рубашек - у меня был заплывший глаз и кровавое пятно под носом, а правое ухо Васьки было раза в два больше левого. Смешно - я совершенно не помню, из-за чего мы дрались тогда.

Зато я отлично помню другое...

Васька погиб через полтора месяца, под Казаровкой. Мы с ним попали в один взвод... он был ранен осколком мины и умер прежде, чем я смог докричаться до санитаров.

А Петька Рыков, сидевший через парту от меня, погиб в ночном бою, когда мы прорывались из окружения - его срезало пулеметной очередью.

Эх, если бы и впрямь нашелся какой-нибудь маг, который мог бы взять и зачеркнуть, отменить к лешему эти последние три года!

Как же.., черта с два!

Сережка...

На самом деле на войне не взрослеют. Винтовка и две гранаты могут превратить мальчишку в солдата, но не в мужчину. Вкус пороха и крови не заменит первого поцелуя любимой.

Война лишь меняет людей. Нет, не так - не меняет. Корежит.

А сейчас вышло, что старший сержант Малахов просто-напросто не знал, что можно и нужно делать с принцессой, которая хочет ненадолго позабыть о том, что она - принцесса. Вот Сережка - тот хотя бы догадывался.

Р-романтик.

Позавчера вон даже лиарион купил. Это здешний инструмент... музыкальный струнный... что-то среднее между нашими гитарой и балалайкой, ближе, пожалуй что, к гитаре. То есть замотивировал я эту покупку сугубо делово - раз мы за циркачей себя выдаем, то и должны уметь изобразить чего-нибудь... соответствующее. С джигитовкой у меня проблемы, в метании ножа меня половина здешних парней наверняка обставит, а умение стрелять демонстрировать - во-первых, патронов жалко, а во-вторых, подозрительное это умение для бродячего циркача. Вот и выходит в сухом остатке только три аккорда, два перебора.

Даре, впрочем, понравилось.

Знал бы заранее - непременно б конфисковал у Рязани его аккордеон. Тем более, что Колька на нем и играть-то толком не умеет, так - терзает в меру своего неумения. Оно и понятно - ну какой спрос за слух с артиллериста? Команды слышит, и то хорошо.

Тут как раз дорога из леса вышла. Я подождал, пока поворот проедем, привстал, всмотрелся... и обернулся в глубь фургона.

- Эй, спящая красавица, - окликаю. - Подъем.

- Что... зачем?..

Голосок у принцессы был заспанный-заспанный. И мордочка тоже соответствующая, вплоть до соломы в прическе.

- Где?..

- Вот именно где, - говорю, - я и хотел бы узнать. Помнится, ты вчера про какую-то большую деревню говорила. Торйктит.

- Не Торйктит, а Тройктит, - зевнув, поправляет меня Дара. - И не деревню, а коронный город. Правда, - чуть подумав, добавляет она, - маленький.

- Ну-ну...

На карте, как я помнил, никакого Тройктита не значилось. Ну да про карты здешние я уже высказывался. Что смотри на них, что не смотри... и вообще, если верить карте, то прямой путь в эльфийский лес шел через столицу, а на деле оказывалось, что столица у нас пройдет, как говорил рядовой Петренко, по правому борту. Километрах в ста. И все потому, что местные картографические обычаи требовали столицу непременно в центре страны изобразить - про соответствие масштаба реальности я уж просто молчу.