Чтение 7–й страницы книги ~Пророк~

Я посмотрел ей в глаза, и она осеклась. Выруливший из подземного гаража «Мерседес» застыл напротив нас. Швейцар распахнул перед Юлей дверцу, я занял водительское место.

— Так в ресторан или домой? — осведомился я. — Честно говоря, я голоден как волк, и был бы благодарен, если бы ты составила мне компанию.

— В ресторан, — ответила она после непродолжительного колебания.

Всю дорогу до ресторана Юля упорно молчала, и мне никак не удавалось разговорить ее. В конце концов я включил приемник, и остаток пути мы проделали под чарующую музыку Моцарта. Когда мы подъехали к «Тифлису», к машине выскочил совершенно растрепанный метрдотель и затараторил в окно:

— Ах, ваша светлость, такая неприятность! Два часа назад в ресторан приехал князь Давид Кипиани с товарищами. Кутят так, что все посетители разбежались! Приносим свои извинения, но как бы они не помешали вашему досугу.

— Мне ли бояться князя Кипиани? — усмехнулся я, выходя из машины.

Швейцар распахнул дверцу, выпуская Юлю, а я подал ей руку.

Еще когда мы поднимались по лестнице, нас почти оглушила громкая грузинская музыка и крики пирующих. Войдя в зал, мы увидели, что все столы в нем составлены вместе, по грузинскому обычаю. Гостей было не меньше сотни: большинство грузины, хотя я заметил и русских, в основном девушек. Сам князь, в грузинской одежде, как раз поднял рог, чтобы произнести какой-то тост. Музыка смолкла, и тут Кипиани увидел нас.

— Вах, Саша! — князь отдал рог ближайшему собутыльнику и двинулся к нам навстречу. — Сто лет тебя не видел, дорогой! Заходи, гостем будешь.

Не дойдя до нас десятка шагов, Кипиани выразительно посмотрел на Юлю, схватился за сердце и рухнул на пол, явно изображая обморок.

— Какая красавица! — возопил он, поднимаясь на колени. — Я сражен вами, сударыня. Прошу, назовите ваше имя.

— Юлия, — заметно смутившись, ответила девушка.

— Прошу к нашему столу, — князь все еще стоял на коленях и простирал к ней руки. — Ваша красота затмила сегодня петербургское солнце. Но, клянусь честью, если бы мы были в Грузии, вы затмили бы и ее солнце! Осветите своим присутствием наше застолье. И если вы не подарите мне сегодня танец, я умру от тоски!

Юля растерянно посмотрела на меня.

— Прошу к столу, — улыбнулся я в ответ. — Отклонить такое приглашение — значит нанести кровную обиду.

— Почетное место нашим дорогим гостям! — вскричал Кипиани, вскакивая на ноги.

За столом возникла суета. Два места рядом со стулом князя освободились почти мгновенно. Повинуясь знаку Кипиани, музыканты заиграли медленную мелодию. Я отступил чуть в сторону, и Юля поплыла к столу, рдея и смущаясь под множеством взглядов.

Князь ненадолго задержался около меня.

— Стол пополам? — спросил я его.

— Обижаешь, ты мой гость!

Мы медленно двинулись к столу.

— Обставил, кобеляка, — шепнул мне Кипиани на ухо, указывая глазами на вышагивающую впереди Юлю.

— Клинья будешь подбивать — зарежу, — тихо пообещал я.

— Что ты, дорогой! Пошли, сейчас тосты говорить будем.

Грузинское застолье увлекло нас. Кипиани непрерывно произносил тосты, выполняя роль тамады, веселье перехлестывало через край, и даже Юля, в начале сидевшая с отстраненным видом, быстро увлеклась, весело смеялась и одаривала благосклонными взглядами тех, кто отпускал ей комплименты. Уступив настойчивым просьбам Давида, она станцевала с ним грузинский танец, прилежно изображая из себя полную достоинства грузинку, в то время как лысеющий и заметно обрюзгший Давид выделывал вокруг нее затейливые коленца под заводной ритм оркестра.

— Ты давно знаешь Кипиани? — спросила она меня, после того как князь произнес напыщенный тост в честь «своего давнего друга Александра Юсупова».

— С юности, — ответил я. — Когда нам было по семнадцать-восемнадцать лет, мы облазили почти все петербургские рестораны и злачные места. Да и в Тифлис как-то ездили кутить, на целых две недели. Сколько же мы тогда вина выпили и танцев перетанцевали! — О количестве покоренных мной вместе с Давидом женщин я предпочел умолчать. — Так, как гуляют грузины, не гуляет никто. У них совершенно особое отношение к жизни. Я многому научился у Давида.

— Гулять и пить?

— Нет, легко относиться к жизни.

— А что было потом? — в глазах Юли горел неподдельный интерес.

— Потом я уехал в Китай и продолжил учиться там.

— А Кипиани?

— Он по-прежнему гуляет и пьет.

Застолье неслось своим путем: грузинские блюда, приготовленные в полном соответствии с традициями, тончайшее вино, музыка и песни грузинского хора...

Ближе к полуночи Кипиани сам поднялся с рогом в руке и затянул песню.

— Мне кажется, нам пора, — склонился я к Юлиному уху. — Они здесь будут гулять еще до утра.

— Да, пожалуй, — согласилась Юля. — Я так много сегодня съела... и выпила. Пойдем, пожалуй.

Впрочем, само прощание с Давидом заняло едва ли не час. Кипиани решительно не хотел отпускать нас, буквально заставил меня выпить еще несколько бокалов вина и спеть с ним на пару «Я могилу милой искал...». Когда же, наконец, удалось получить милостивое разрешение покинуть застолье, я громогласно пригласил князя Кипиани к себе в гости, подал руку не очень твердо стоявшей на ногах Юле и двинулся к выходу.

На пороге ресторана мы остановились. Юля в изумлении уставилась на ожидавший нас с открытой пассажирской дверцей «Роллс-ройс».

— Мы приехали не на этой машине, — решительно заявила она, немного подумав.

— Да, — согласился я. — Но отсюда поедем на этой. Я выпил слишком много, чтобы сесть за руль.

— А где твой «Мерседес»?

— Его отогнали в гараж.

— Там же мои покупки!

— Не волнуйся, они никуда не денутся.

— А когда ты успел вызвать эту машину?

— Когда ты танцевала с Кипиани.

— А я думала, ты обо всем забыл и совсем захмелел. Да и вечеринка была такая, что обо всем можно забыть. Ты что, никогда не расслабляешься?

Я сдержано улыбнулся.

— И что теперь? — она пристально посмотрела мне в глаза.

— Если хочешь, можем поехать ко мне. Я покажу тебе свою оранжерею. Ты ведь любишь цветы?

Юля долго молчала.

— Да, твою оранжерею я бы посмотрела с удовольствием, — произнесла она наконец.

Ее руки обвили меня. Я склонился к ней, и мы слились в поцелуе.

Глава 7
ДАРМШТАДТ

Когда я проснулся, то не сразу понял, который час. Было пасмурно и, глядя в окно, нельзя было тотчас разобрать, стоит ли на улице петербургская белая ночь или наступило утро. Взглянув на каминные часы, я увидел, что уже девять. Осторожно, чтобы не разбудить спящую Юлю, я вылез из-под одеяла, накинул бухарский халат и вышел из спальни. В приемной меня встретил секретарь.

— Доброго утра, ваша светлость. Вам хорошо спалось?

— Замечательно, — усмехнулся я. — Что с распоряжениями, которые я передал вчера днем?

— Все исполнено, ваша светлость. У меня только вопрос. На среду было назначено совещание с председателями советов директоров и управляющими вашими предприятиями. Его прикажете тоже провести без вас?

— Нет, перенесите на неделю. Я хочу провести его сам. Принесите извинения участникам от моего имени. Скажите, что я выполняю личную просьбу императора и патриотический долг.

— Слушаюсь, — на лице у Анатолия промелькнула насмешливая улыбка.

Я холодно посмотрел на него. Анатолий заметно смутился, занервничал, выронил блокнот, который держал в руках, поднял его и потупился.

— Анатолий, вы действительно считаете, что я могу врать в тех случаях, когда речь идет о патриотическом долге и императорской фамилии? — строго спросил я.

— Нет, что вы, ваша светлость.

— Вот и хорошо. Созвонитесь с Франкфуртом, пусть подгонят новую «БМВ» седьмой серии. Поведу сам.

— Слушаюсь. Прикажете отправить ваш багаж и багаж госпожи Грибовой в аэропорт?

— Отправляйте.

Я повернулся и пошел назад в спальню. Когда я вошел, Юля проснулась, сладко потянулась в постели и вдруг испуганно встрепенулась. Бросила взгляд на часы, потом посмотрела на меня.

— Доброе утро, ваша светлость, — произнесла она наигранно-официальным тоном. — Вчера все было замечательно. Но мне, увы, пора домой. Я сегодня работаю во вторую смену, и к четырем мне надо быть на фабрике.

— Тебе не надо быть на фабрике, — ответил я. — Мой секретарь созвонился с ее управляющим. Эту неделю ты в отпуске.

— Что?! — она резко села на кровати и тут же подтянула одеяло, чтобы прикрыть грудь.

— Мы едем в Висбаден на неделю. Я давно мечтал отдохнуть, а раз уж нашлась такая замечательная спутница, то грех упускать такой замечательный случай. Я все свои дела отложил. Надеюсь, что это же сделаешь и ты. Сессия у тебя закончилась, так что лично я препятствий не вижу.

— Ты, похоже, считаешь себя вправе решать за всех, кто тебя окружает, — усмехнулась она.

— Извини, привычка. Ну, так что? Каков будет твой положительный ответ?

Она задумалась.

— Когда ты это решил?

— Вчера, пока ты делала покупки в «Элите».

— И не счел нужным спросить меня?

— Нет.

Она снова замолчала.

— Я бы съездила в Висбаден, раз уж так вышло. Только мне надо домой заехать.

— Зачем? Твой паспорт уже здесь. За ним заехали еще вчера. Твои вчерашние покупки уже направлены в аэропорт. Все что надо еще, купим.

— Я хочу забрать своего плюшевого мишку, — с вызовом ответила она. — Не люблю без него путешествовать.

Я усмехнулся. Юле явно хотелось хоть в чем-то «победить» меня, чтобы подчеркнуть свою независимость.

— Хорошо, — ответил я, — заедем за твоим мишкой. Собирайся.

— А когда у нас самолет? — спросила она.

— Когда приедем в аэропорт. Полетим на моем «Сикоре». Но я не вижу смысла задерживаться.

Она отбросила одеяло и начала одеваться. Я молча любовался ее молодым стройным телом.

— Ты думаешь, я переспала с тобой ради денег? — неожиданно спросила она.

— Нет, — ответил я.

Она пристально посмотрела на меня.

— Правда, не ради денег. И не за покупки. Хотя ты мне, наверное, не веришь. Ты мне действительно очень нравишься... как мужчина.

Я подошел к ней, поцеловал в губы и вышел из комнаты.

«Сикор» мягко коснулся взлетной полосы и понесся по бетонке, снижая скорость. Юля прилипла к окну, разглядывая всевозможные самолеты из разных стран.

— Ты впервые в Дармштадте? — спросил я.

— Я впервые выезжаю за пределы Союза, — ответила она.

— А где ты в Евразийском союзе была?

— В Финляндии и Чехии.

— Тоже красивые страны.

— Да, но очень разные.

— Мир прекрасен своим разнообразием.

— Может быть. А почему ты выбрал именно Дармштадт?

— Мне просто очень нравятся эти места.

— Ира сказала, что в Висбадене собирается вся мировая элита.

— Не совсем вся. Но, если хочешь увидеть сливки русского общества, надо ехать именно в Висбаден. Он популярен у русских аристократов еще с конца девятнадцатого века.

— Да? Странно. Вроде, и в России, и в Союзе немало хороших курортов.

— Наверное, это свойство русской натуры — искать счастья на стороне. Впрочем, Висбаден действительно милое местечко, а Дармштадт очень спокойная страна.

Самолет замедлил свой бег и начал медленно выруливать к месту стоянки. В салон вошел стюард и, склонившись к моему уху, прошептал:

— Ваша светлость...

— Что ты шепчешь? — огрызнулся я. — Здесь чужих нет.

— Виноват, — стюард выпрямился. — По радио передали, что герцог Дармштадтский, узнав о вашем визите, приветствует вас. Вы приглашены на обед в его дворец в Вейсбурге завтра, в четырнадцать ноль-ноль. Встреча «блэктай».

— Передайте его светлости, что мы с моей спутницей благодарны за приглашение и непременно будем в назначенное время, — ответил я.

— Слушаюсь, — стюард поклонился и вышел.

— Ты собираешься взять меня на обед к герцогу?! — в глазах у Юли застыл неподдельный ужас.

— Герцог будет с супругой, так что по протоколу и мне желательно быть с дамой.

— Но я же тебе никто!

— Ты моя спутница, этого достаточно. Вот если бы встреча была в формате «уайт тай», тогда, конечно. Только с законной супругой. Но «блэк тай» мероприятие куда менее официальное.

— Но я же понятия не имею, как вести себя на таких обедах.

— Ерунда. На гулянке у князя Кипиани ты разобралась достаточно быстро — не пропадешь и здесь. Если что, я подскажу. Вот только брильянтов тебе придется подкупить. Явиться к герцогу в тех скромных сережках, которые я купил тебе вчера, будет неправильно.

Юля снова отвернулась к окну.

Самолет занял свое место на стоянке. Я поднялся и подал Юле руку. Вместе мы спустились по трапу и прошли к зданию аэровокзала. Я протянул наши паспорта офицеру пограничной стражи, и тот тщательно просмотрел их и сличил вклеенные фотографии.

— Ох уж эта мне немецкая педантичность, — вздохнул я. — Ясно же, что нелегал вряд ли прилетит из России на личном самолете князя Юсупова.

Офицер поставил штампы в наших паспортах и отдал честь. Мы вышли из зоны пограничного контроля в зал, где нас встретил полноватый мужчина средних лет, одетый в элегантный костюм.

— Добрый день, ваша светлость, — произнес он по-русски с заметным акцентом. — Клаус Ришенгер, директор компании по прокату автомобилей. Заказанный вами БМВ доставлен.

— Здравствуйте господин Ришенгер, — ответил я ему по-немецки. — С вашего позволения, давайте говорить по-немецки. Кажется, я лучше владею вашим языком, чем вы моим.

— Мой бог, вы говорите по-немецки совсем без акцента! — всплеснул руками Ришенгер. — Сейчас хохдойч такая редкость среди иностранцев!

— Я надеюсь, вы не путаете меня с нуворишами? — усмехнулся я.

— Разумеется, нет, ваша светлость. Прошу следовать за мной.

Вместе мы спустились в гараж, где прямо у въезда стояла новенькая темно-синяя БМВ седьмой серии.

— Какая красивая! — воскликнула Юля.

— Это новая модель, — с достоинством пояснил Ришенгер по-русски. — Ее продажи начались только неделю назад. Когда нам сообщили, что господин Юсупов желает протестировать эту машину, мы немедленно купили этот экземпляр в Баварии и доставили сюда.

— Благодарю вас, господин Ришенгер, — я принял у него ключи. — Машину я верну в аэропорт через неделю.

Я сел на место водителя, Юля разместилась рядом.

— Оказывается, князь Юсупов тоже играет в машинки, — усмехнулась она, когда я запустил двигатель и медленно поехал по стоянке. — Все мужчины любят возиться с автомобилями.

— Ничто человеческое мне не чуждо, — ответил я.

— Погоди, а багаж? — встрепенулась она, когда я повернул к автобану.

— Доставят в отель без нас.

— В отель? Ира сказала, что в Висбадене у всех самых богатых людей есть дома.

— У меня нет. Здесь я в последний раз был года три назад. А держать недвижимость просто ради того, чтобы поучаствовать в ярмарке тщеславия, — не для меня. Я смотрю, за тот час, что ты забирала дома плюшевого мишку, вы с Ирой многое успели обсудить.

Юля смутилась.

Машина выскочила на автобан, и я вдавил педаль газа в пол. БМВ плавно ускорилась, и через несколько секунд стрелка спидометра перевалила за отметку в двести километров в час.

— Ничего себе, как в ракете! — воскликнула Юля.

— Да, хорошая машина, — подтвердил я.

— А дороги здесь неплохие, — заметила Юля после непродолжительной паузы. — Не хуже, чем в России.

— Их начал строить Гитлер в тридцатых годах, — ответил я, — когда Германия была еще единой. Кстати, в России подобные автострады появились только в начале пятидесятых. А германские дороги не везде одинаковы. Скажем, в Дармштадте и Баварии все дороги в идеальном состоянии, в Пруссии — только стратегические магистрали... их курирует военное министерство. А вот в Шлезвиг-Гольштейне дороги хуже, чем в Румынии.

— Ну, Пруссия вообще член Евразийского союза, — фыркнула Юля. — Как говорит Ира, «курица не птица, Пруссия не заграница».