Чтение 7–й страницы книги ~Игрушки. Выше, дальше, быстрее~

«О чёрт! Что же там у нас» — я начал судорожно вспоминать сражения и даты. Потом плюнул, и, после получившейся «мхатовской паузы» начал говорить:

-Согласно данным радиоперехватов, а также допроса пленного, в настоящее время наши войска обороняются на линии Витебск–Орша — Могилёв — Бобруйск… — кто–то из бойцов охнул. — Значительные силы Западного фронта отступили в леса между Борисовым и Лепелем и борьба с ними возложена на пехотные подразделения второго эшелона Группы армий «Центр». Вкратце, примерно так. То есть до линии фронта отсюда — что–то около двухсот километров.

Окруженцы ошарашено молчали. А наш командир продолжал:

-Карты у вас нет, компаса нет! А если бы и были, то не уверен, что вы ими умеете пользоваться. Ну, может быть, кроме него, — и Саша кивнул в сторону стоявшего в стороне Трошина.

-Продовольствия у вас нет, патронов — на полчаса нормального боя. На руках — двое раненых. И вы собираетесь пройти две сотни километров по вражеским тылам. Просто пройти, не вступая в бои, не нанося немцам вреда? Так пи… идите!

Сотников приободрено вскинул голову, но Фермер продолжал:

-Только есть ещё одно «но»! Вы встречались с нашей группой, видели наши лица, а гарантий, что вы не попадёте в плен к немцам и не «расколетесь» при допросе, у меня нет.

-Вы! Вы что, не доверяете нам, советским людям? — взвился Сотников

-Нет, если бы не доверял, то оружие бы вам не оставил. Кстати, товарищ лейтенант, что говорит устав про субординацию и единоначалие?

Лейтенант совсем сник. Командир откашлялся:

-Слушай мою команду! Кто хочет остаться с группой два шага вперёд!

Вперёд не шагнул только один — тот самый москвич, с которым я разговаривал утром.

Фермер посмотрел на пятерых новых бойцов нашего отряда:

-Сержант, ко мне!

Внимательно посмотрев в глаза старослужащему, Саша продолжил:

-Распределите дежурства для бойцов. Мне нужен ещё один пост с того направления, по которому вы вчера вышли на нас.

-Слушаюсь, товарищ майор госбезопасности! Отделение! Ко мне!

-Сержант, отведите людей в большой сарай.

Когда артиллеристы скрылись в сарае, Фермер подошёл к лейтенанту:

-Вот что, Сотников, до темноты я вас не отпущу. Во–первых, надо вам хоть сколько–нибудь еды с собой дать. Во–вторых, дорогу вы по свету не пересечёте. И, в–третьих, отпускать вас, пока группа не готова к передислокации, было бы верхом глупости. Так что побудете пока тут.

После чего повернулся, и, позвав нас с Бродягой взмахом руки, скрылся в «штабе».

На коротком военном совете с участием Фермера, Бродяги, меня и Люка, был составлен план действий на остаток дня.

— Я и Тотен идем в деревню Куты за провиантом.

— Люк, Казак и Бродяга едут на мотоцикле для минирования шоссе фугасами. Точнее едут Люк и фугасы, а два взрывника топают пешком.

— За время нашего отсутствия командир вместе с Доком, Дымовым и окруженцами готовятся к переносу базы на другое место с использованием двух автомашин. Как сказал командир: «На колёсах нас никто не ждёт. Они окруженцев по лесам отлавливать будут.»

….

За продуктами мы с Аликом вышли около трёх часов дня. Согласно карте, деревня располагалась примерно в полутора километрах, по прямой от нашего лагеря. Это, правда, если идти напрямик через болото. Через болото мне лезть совершенно не хотелось, поэтому мы отмахали около двух кэмэ. Сорок минут ходьбы по лесу здорово подняли мне настроение, порядком подпорченное разборкой с лейтенантом.

Когда до деревни, по моим прикидкам, оставалось метров шестьсот, мы устроили с Тотеном маленькое совещание. Надо сказать, что у нас в команде Тотен — боец моего отделения, и мы с ним частенько хаживали в дозоры и патрули, так что понимаем друг друга если и не с полуслова, то уж с пары слов — точно.

-Алик, в деревню я пойду один, это не обсуждается. Ты — страхуешь меня с опушки. Если заметишь немцев — стреляй в воздух один раз и отходи метров на сто в лес.

-Погоди, Тоша, а ты что же, без оружия пойдёшь?

-Ну почему же — без оружия, — ответил я, демонстрируя маленький «складник», который как раз в этот момент прятал в кроссовке.

-Да ты что? С ножом против автоматов? — не унимался Алик.

-Да ты пойми, я не воевать туда иду, а разведывать и торговать. Всё будет путём.

Надо, пожалуй, описать мой внешний вид: холщовая безразмерная рубаха, густо заляпанная смолой, просторные «треники» и чёрные «тактические» кроссовки. На спине у меня висел полупустой «сидор», позаимствованный у одного из артиллеристов, а в руках я держал приличных размеров палку. Никакого гражданского головного убора, кроме кожаной кепки, невесть как оказавшейся в рюкзаке у Дока, для меня не нашлось, поэтому мне казалось, что моему прикиду вполне мог позавидовать клоун из цирка на Цветном бульваре.

Я с беспечным видом шел к селу, а в голове моей вертелось: «А ведь это только второй день «нашей» войны! Но события всего лишь недельной давности кажутся такими далёкими». Так, занимаясь обычным самокопанием, я и дошёл до деревни. Село было не то, чтобы крупным, но солидным. Гавкали собаки, изредка доносилось мычание коровы. Идиллическую картину портил только сгоревший остов грузовика на обочине дороги, да торчащие в поле станины лафета противотанковой пушки. Однако, на первый взгляд, никаких войск в деревне не было. Добравшись до крайнего дома, я с приветливой улыбкой постучал в калитку.

-Эй, хозяева! Есть кто?

Грубый мужской голос из–за забора спросил:

-Кто такой? Чаго табе?

-Беженец я. Еды бы купить у вас хотел.

-А на кой нам гроши твае?

-Ну, может, на часы сменяете чего нито?

-Не. Гадинники нам без нужды.

Пройдя, таким образом, ещё три дома, я уже начал было сомневаться в успехе моей миссии.

Но тут у большого дома, стоящего почти в самом центре деревни мне повезло.

-Часы? — в голосе послышалась заинтересованность. — А ну покажь!

Отчего то этот говор мне показался несколько отличающимся от всех, что я слышал у местных. Хотя, здесь же ещё Союз — поперемешались все.

-Как же я вам их покажу? Вы за забором стоите.

-А ты их сюда перекинь.

«Ха, нашёл дурака. Гранату, я бы тебе перекинул» — подумал я, но ничего такого, конечно, не сказал.

-А вдруг обманете… Нет, не перекину.

-Тогда держи их в руке, я щаз калитку приоткрою и посмотрю.

Держа часы в левой руке, я приготовился ждать. Но калитка распахнулась на удивление быстро… И в грудь мне упёрлись стволы двустволки. Скосив глаза, я увидел взведённые курки.

-Э, хозяин, что за шутки? — начал, было, я.

-Так время то военное. Нутка, покаж часики!

Я медленно помахал рукой с зажатыми часами.

-И чего за них хочешь?

-Хлеба, ну и картошки в сидор насыпать.

-Это можно. Вон, клеть видишь? — и суровый крестьянин кивнул головой в сторону сарая, стоявшего в глубине двора.

-Вижу.

-Вот и шагай туда. Да не балуй, а то стрельну. — Голос говорившего был совсем не угрожающим, а, скорее, ленивым.

Конвоируемый «пейзанином» я поплёлся к сараю. Когда до сарая оставалась пара метров, мой конвоир сказал:

-Так, часики на землю положи, а сам в сарай иди, там, в глубине ларь стоит — насыплешь себе в сидор картопли, сколько влезет.

……..

…..

***Взгляд со стороны. Вспоминает Тотен

«Ну что же, вот оно. Теперь все по–настоящему. Никаких тебе криков «попал!». Если попадут, убьют к чертовой матери. И никаких «Император защитит»… — Мысли роились, наскакивая друг на друга. — Интересно, как драгоценная моя? И Мишка? Увижу ли их еще?»

В голове творился форменный бардак. До этого момента думать было некогда, а теперь во время этой «прогулки» до деревни, мысли как будто кто–то выпустил на волю, и они как дикие пчелы устроили хаос в голове. Вспомнив принцип, «мысли пачкают мозги», он попытался их унять, сконцентрировавшись на рутине: «Спокойно, с пятки на носок… веточка… обходим, смотрим вправо. Кусты шевелятся? Показалось…»

Через некоторое время таких самоувещеваний голова несколько прочистилась, и мысли уже можно было хоть как–то внятно структурировать.

«Как сюда попали — не понятно. Дырки во времени и прочая научная и не очень фантастика. Да, пожалуй, и не важно уже. Карты сданы и придется играть с тем, что на руках. А на руках у нас сорок первый год. Жесть… Одно успокаивает, вокруг ребята, которые могут научить буквально всему, лишь бы первую стычку свою пережить. Выжить, вот и все что нужно. А дальше времени вагон будет и стрельбу подтянуть и азы рукопашки освоить. Хорошо еще здоровьем вовремя занялся и физуха теперь в более–менее пристойном состоянии. Так что шансы есть и неплохие».

Идти с немецким карабином по лесу было непривычно — слишком длинный. Постоянно приходилось смотреть, чтобы не зацепиться за ветку стволом или прикладом. Это не современные (хотя что теперь значит «современное»?) автоматы, легкие, и, главное, короткие. С привычной игрушечной G36 или M4 он мог пройти Бог знает сколько километров, а потом еще и действовать более–менее эффективно. А теперь «мышечную память» придется загрузить еще и немецкой винтовкой. Тяжесть — это ерунда, да и распределен вес все же очень грамотно, «кар» — все же, удобное и прикладистое оружие. Длинный вот только, собака, придется к этому привыкать, но еще не известно, что лучше, «кар» или МП–38, который «по ощущениям» тяжелее.

«Надо будет на досуге научиться правильно вскидывать винтовку, а то не зря командир ругался на то, что у «привода» вообще нет отдачи Да и Тоха с Люком только презрительно хмыкали, когда видели кого–нибудь из страйкбольстов, палящего из «калаша» с одной руки. Боже мой, сколько же всего нужно освоить!»

Пострелять из «девяностовосьмого» «в жизни» как–то не пришлось. Из «мосинки» стрелял, да и собрать–разобрать могу. Может стоило взять её? Впрочем, будем надеяться, занимательное вечернее чтение не пройдет даром: Колян «Берсерк» столько книг по оружейке подогнал в своё время — читать не перечитать. Хорошо, что былое увлечение «германщиной» сказалось и книжки по «девяностовосьмому» и «тридцатьчетвёртому» были изучены первыми и наиболее внимательно. С «эмгачем» и так все понятно, а с «каром» разбираться придется.»

Хрусть!

«Бл… под ноги… внимательнее… Теперь каждая минута — учеба, каждая секунда! Внимательно… Это у ребят от двух до двадцати лет военной службы с участием, у тебя только те несколько лет, что ты — «солдат выходного дня».»

Приятно конечно, когда Шура говорит, что я достиг состояния «чОткий воин», но шаромет–одно, а настоящий лес — совсем иное…

«Внимательно… Выжить вот и вся задача. Выжить, а дальше уже будем разбираться как возвращаться будем «своим ходом, год за годом» (интересно, откуда эта цитата? Забыл…) или переносом каким». Мысли пачкают мозги, так что смотрим по сторонам и перестаем думать, пора смотреть, слушать и чувствовать.»

И он обратился в слух, зрение и обоняние.

***Фрагмент написан Алексеем Дёминым.

………….

Но, когда я зашёл в сарай, вглядываясь в царивший там полумрак, дверь за мной со скрипом захлопнулась. «Вот попал!» — пронеслось у меня в голове. Спустя пару мгновений я понял, что в сарае я не один — в дальнем углу кто–то встал с соломы, покрывавшей земляной пол.

-Ну, будем знакомиться? — спросили меня из темноты.

Однако в этот момент мой пленитель заорал кому–то во дворе:

-Семка, етить тебя налево! Где ты? А ну полезай на клеть, да маши хосподам официрам. А то в клети уже пятеро спойматых.

Из темноты ко мне вышли трое в военной форме. Правда, выглядели они похуже, чем «наши» окруженцы. У одного был синяк в пол–лица, а шею другого украшала повязка из грязнущего бинта. В петлицах третьего я разглядел три треугольника, причём, судя по отсутствию других эмблем, он был из пехоты.

-Так знакомиться будем? — повторил старший сержант.

-Можно и познакомиться.

В этот момент человек, до этого сидевший в тени, встал и сделал шаг ко мне.

«Опа!» — мелькнула у меня в голове мысль, когда в луче солнца, пробивающегося сквозь щель в стене, грозно сверкнула рубиновая шпала, а на порванной и закопченной синей фуражке увидел такой знакомый по книгам малиновый околыш.

-Кто вы такой? — грозно спросил незнакомец.

«Да, серьёзно тебя звезданули!» — подумал я, заметив темно–синие круги вокруг глаз, хорошо заметные даже в полумраке сарая.

-Вы бы присели, товарищ лейтенант госбезопасности, а то, у вас, наверное, голова кружится.

-Вы что, врач?

-Нет, но в травмах разбираюсь, — машинально ответил я.

Какая та мысль сидела занозой в мозгу, не давая, сосредоточится…

-Это как? — спросил чекист.

-Вам лучше ответить! — вступил в разговор пехотный сержант.

«Лучше… Лучше… Лу… Каких таких «официров» звал хозяин этого зиндана?» Тут я вспомнил великолепный фильм, который я любил в детстве, но потом много лет не пересматривал. Там тоже куркулистый хуторянин заманивал красноармейцев, запирал их в погребе и флагом вызывал бандитов. Вот зачем наш «гостеприимный» хозяин посылал какого–то Семёна на крышу сарая! А в плен мне очень не хотелось

-Товарищи военные, вы можете называть меня Василием…

-Что? — слегка удивился сержант.

-Извините меня, конечно, но вам действительно так важно знать, как меня зовут?

«О господи, время то уходит, а они тут обмен визитками хотят устроить!»

-Что значит «Василий»? А документы какие–нибудь у вас есть? — проговорил гэбэшник

«Его сейчас стошнит, а он допросы тут ведёт… Гвозди бы делать из этих людей! И забивать…»

-Нет, документов у меня нет. А у вас?

«Ой, побьют тебя сейчас, языкастый!»

-Да что вы себе позволяете? — это снова сержант.

-Вы меня ещё раз извините, но, по моим прикидкам, в деревне минут через двадцать будут немцы.

Вы можете спросить меня, с чего я это взял? Ну, размахивание флагом видно примерно с километра, а машина или мотоцикл, даже по местным раздолбанным дорогам, проедет это расстояние минут за десять. Накинем ещё минут пять на сборы. И пять — на непредвиденные обстоятельства

Сержант дёрнулся ко мне:

-А ты откуда знаешь?

-Когда меня в сарай заталкивали — слышал, как куркуль этот кого–то просил сигнал каким–то «официрам» подать. И упоминал, что пятеро уже тут. Вас тут четверо, соответственно я — пятый.

-С чего ты взял, что он немцам сигнал подаёт? — спросил боец с подбитым глазом.

-А кому, по–вашему?

-Может заградотряду нашему?

-А товарищ лейтенант госбезопасности в этом сарае просто в тенёчке отдыхает?

Тут голос подал сам энкавэдэшник:

-Что вы предлагаете… товарищ Василий?

«Хороший знак. Хотя бы на пять минут они перестанут меня допрашивать»

-Всё зависит от того, сколько немцев за нами приедет. Если их человек пять, можем и справится.

-У них оружие.

-А может, стену выломаем? — спросил я.

-Не получится, мы здесь уже второй день сидим… — включился в конструктивный разговор сержант.

-А тут палок никаких нет, сарай всё–таки?

-Каких палок? — не понял вначале лейтенант.

-Да всё равно, каких: хоть больших, хоть маленьких.

-Вот здесь ручка от «литовки» есть… товарищ, — подал голос, молчавший до этого момента солдат с замотанной шеей.

-А я думал, вы говорить не можете! — удивился я, — давайте ручку сюда.

-Не, говорить могу, у меня ожог — масло горячее плеснуло. — Сказал боец и протянул мне прямую палку чуть больше метра длиной.

-То, что надо, — сказал я, садясь, и доставая из кроссовка нож.

В десяток движений заточив конец палки до остроты чертёжного карандаша, я протянул палку сержанту:

-Как у вас со штыковым боем, сержант?

-Отлично! — ответил тот, вертя в руках палку.

-Ну и замечательно! На один «коротким коли» этого инструмента хватит. Товарищи, кто с ножом обращаться умеет?

-Я! — к моему удивлению это откликнулся гэбэшник.

Хотя чему я удивляюсь, тупые неумехи среди них, конечно, встречались, но большинство службу знало.

-А сил то хватит, товарищ лейтенант?

-На пару ударов хватит.

Я подошел к стене и, действуя ножом, отколол от доски две щепки длиной в пару ладоней и шириной, примерно, в три пальца. Быстро заточил не только остриё, но и кромки ножом. Потом отхватил примерно половину рукава своей хламиды, и разрезал тряпку на две части. В этот момент в отдалении раздался одиночный винтовочный выстрел.

«О, я был прав! А Алик — молодец, бдит, выберусь из этой заварухи — надо будет проставиться! Какой «проставиться»? Ты выберись сначала!» — все эти мысли за секунду пронеслись в моей голове.

Я протянул нож лейтенанту.

-А вы с чем? — спросил он.

-А вот с этим, — ответил я, сноровисто обматывая тряпками «рукояти» деревянных «кинжалов».

-И что мы будем делать с палками против винтовок? — поинтересовался «ушибленный».