Чтение 7–й страницы книги ~Правила охоты~

Наблюдатель не видел впереди никакой опасности.

Он как раз поворачивался назад, когда вторая пуля Лонсдэйла пробила ему
правую руку и взорвалась внутри.

***

Килмара видел на экране монитора, как падают под выстрелами Фицдуэйн и его маленький сын.

Сначала Бутс, а потом его отец опрокинулись в воду.

Фицдуэйн предпринимал отчаянные попытки спасти сына, а потом замер
неподвижно.

Полковник с каменным лицом продолжал следить за развитием событий и
отдавать приказания. ФАВ, торопившийся к замку, мог прибыть на место быстрее
всех. Двигаясь на максимальной для здешней пересеченной местности скорости,
он подъехал к броду Бэттдфорд меньше, чем через две минуты.

Из машины выскочили трое рейнджеров - Ньюмен, Хэнниген и Эндрюс. Все они
были обучены самой современной методике оказания первой помощи на поле боя,
варианту системы МОПП, разработанной в Соединенных Штатах. Учитывая
специфику задач рейнджеров, вполне естественно было предположить, что
оказание первой помощи им придется проводить под огнем, на поле боя, поэтому
главный упор был сделан на быстроту.

Ньюмен и Хэнниген подбежали к Фицдуэйну, чьи раны выглядели наиболее
угрожающими. Одежда его промокла от крови, и он умирал буквально на их
глазах. Кожа Фицдуэйна уже приобрела синеватый оттенок, дыхание было
затруднено, а конечности непроизвольно вздрагивали. Он был в шоке, а раненая
нога выглядела намного короче, чем здоровая. Было совершенно очевидно, что
перебита кость.

- Ранение в грудь и в ногу, - быстро сказал Ньюмен в укрепленный на шлеме
микрофон. - Пробито легкое, задета бедренная кость.

Эндрюс занялся Питером. Рана на голове мальчика выглядела просто
царапиной. Питер был слегка контужен, а из раны на голове продолжала течь
кровь, однако он был жив. Через несколько мгновений он пришел в себя.

- Мальчишка отделался царапиной, с ним все нормально, - доложил Эндрюс.

Фицдуэйн между тем был в критическом состоянии. Каждую минуту могло
остановиться сердце, а из-за раны в груди, затронувшей легкое, мог быть
поражен и мозг, так как уже сейчас он не получал достаточно кислорода. Одна
только рана в бедре могла закончиться смертью от потери крови.

Ньюмен был знаком с Фицдуэйном.

- Хьюго, ты меня слышишь? - спросил он. Ответ мог бы подсказать, что
раненый в сознании и что его носоглотка не забита кровью.

Ответа не было.

- Черт! - выругался Ньюмен. Процедура была простой как алфавит -
вентиляция, дыхание, кровообращение. Разделив обязанности, они выигрывали во
времени, а именно время было сейчас важнее всего.

Фицдуэйн умирал. Ньюмен подумал, что в лучшем случае у них есть минут
пять. В первую очередь он убедился, что дыхательные пути свободны, а затем
вставил ему в горло дренаж Гюйделя, который обеспечивал постоянный доступ
воздуха.

Вся процедура заняла около двадцати секунд.

- Дыхательные пути в порядке, - сообщил Ньюмен.

Хэнниген тем временем разрезал одежду Фицдуэйна и обнажил обе раны. Кровь
была везде, однако только из раны на бедре она продолжала течь. Рейнджер
прикинул, что раненый потерял около литра крови только в первую минуту, и
хотя теперь напор ее ослаб в связи с уменьшением количества, кровотечение
оставалось опасным. Из бедренной артерии брызгало, как из душа.

Одежда Фицдуэйна вся промокла, а земля под ногами стала скользкой от
крови. Хэнниген быстро наложил на рану давящую повязку. Кровотечение
уменьшилось, но не прекратилось.

Осмотрев грудь Фицдуэйна, Ньюмен заподозрил напряженный пневмоторакс.
Легкое было пробито, и воздух просачивался в грудную полость, не находя
выхода. Внутреннее давление нарастало, перекрывая поступление крови к
сердечной мышце и от нее. Без кислорода Фицдуэйн начал задыхаться. Синяя
венозная кровь, лишенная кислорода и богатая двуокисью углерода, прилила к
его лицу. Губы и ногти тоже посинели. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть,
так как давление воздуха в тканях распирало изнутри ребра и диафрагму.

Действуя очень быстро, Хэнниген проверил трахею и дыхательное горло,
прижимая их подушечкой указательного пальца. Налицо было классическое
следствие напряженного пневмоторакса: средостение отклонилось влево. Затем
он обнажил всю грудь Фицдуэйна, ощупал ее и выслушал при помощи собственного
уха.

Даже будь у него стетоскоп, он был бы бесполезен из-за громкого хрипа
Фицдуэйна. Хэнниген выстукал грудную клетку плотно прикладывая к ней три
пальца левой руки и постукивая по каждому согнутым пальцем правой, лишний
раз убедившись в правильности поставленного диагноза. Глухой звук
свидетельствовал, что плевральная полость заполнена кровью. Гулкий и пустой
звук раздавался в тех местах, где скопился лишний воздух.

- Проклятье! - сказал он. - Его распирает изнутри. Это были критические
секунды. Раненый мог погибнуть от удушья, и смерть его была столь же
неизбежной, как если бы они душили его веревочной петлей. Не колеблясь,
Хэнниген вонзил в грудь Фицдуэйна канюлю с
широким каналом, похожую на тонкий стержень от шариковой ручки и состоящую
из пластиковой трубки с пустотелой иглой на конце.

Как только игла ушла на достаточную глубину, воздух с шумом рванулся
сквозь нее наружу из груди Фицдуэйна. Мгновение спустя он снова смог дышать.
В грудной полости, правда, все еще оставались кровь и воздух, однако
избыточное давление удалось победить.

Прошла минута.

Фицдуэйн частично пришел в сознание.

- В-в-воздуха... - слабо прошептал он. - Мой сын... посмотрите...

- Все будет в порядке, - отозвался Хэнниген, закрывая рот Фицдуэйна
дыхательной маской, соединенной с баллоном сжатого кислорода. Расход
кислорода должен был составить 10 - 12 литров в минуту, так что баллона
хватило бы только минут на пятнадцать или даже меньше. Время оставалось их
главным противником.

Ньюмен все еще был занят, поддерживая голову Фицдуэйна. Хэнниген надел
затылочный и шейный воротнички, и Ньюмен закрепил дыхательную маску. Теперь,
когда Фицдуэйн ни при каких условиях не смог бы повредить себе шейные
позвонки, двое рейнджеров могли сосредоточиться на кровообращении.

Прошла еще одна минута.

- Я зажму, - предложил Ньюмен, имея в виду то, что он попытается
перекрыть кровотечение, пока Хэнниген будет устанавливать капельницу. Пока
кровь продолжала уходить из тела, не было даже смысла пытаться начинать
внутривенные вливания. Тем не менее, Фицдуэйн отчаянно нуждался в
дополнительном количестве жидкости. Он потерял уже примерно половину из
своих пяти с половиной или шести литров крови, продолжая при этом оставаться
в состоянии болевого шока.

Мозг его по-прежнему не получал достаточного количества кислорода.
Фицдуэйн был очень слаб, сознание его затуманилось, а сердце отчаянно
колотилось. Глаза казались остекленевшими. Организм его прекращал работу, и
Фицдуэйн терял последние силы.

Ньюмен решил, что рана в груди может подождать. Бедренное кровотечение не
остановилось, несмотря на старания Хэннигена, и по-прежнему представляло
собой главную опасность.

Можно было наложить на бедро турникет, полностью перекрыв ток крови,
однако это привело бы к возникновению новых серьезных проблем, вплоть до
омертвения тканей и гангрены. Ньюмен предпочел пережать артерию вручную,
наложив на ногу индивидуальный пакет чуть выше раны.

Кровь уже просочилась сквозь бинт, наложенный Хэннигеном, но теперь
комбинация двух повязок и сдавливание артерии сдерживали кровотечение. Кровь
начинала свертываться, закупоривая артерию, и в то же время циркуляция крови
в периферийных сосудах не прекращалась. Ньюмен знал, что ему придется
пережимать артерию минут пять, может быть, дольше.

Однако теперь в бочке была затычка.

- Можешь наполнять, - кивнул Ньюмен.

Хэнниген вонзил полые иглы в латеральные вены каждой руки, расположенные
на запястьях чуть выше больших пальцев. Это место было известно так же
как ?больничная вена?, ибо благодаря сравнительно легкому доступу именно на
нее падал выбор молодых и неопытных врачей. В данном случае попасть в вену
было отнюдь не просто, так как из-за малого количество крови стенки сосудов
опали.

Затем он присоединил тонкую полупрозрачную трубку к пластиковой
?наволочке? с внутривенным вливанием и дал жидкости стечь, чтобы избежать
пузырей воздуха.

Физиологический раствор предназначался в первую очередь для того, чтобы
разбавить им остающуюся кровь, которая благодаря этому могла свободно
циркулировать по кровеносной системе, снабжая важнейшие органы достаточным
количеством кислорода. Особенно чувствительным к недостатку кислорода был
мозг - уже через три минуты некоторые его участки начинали необратимо
разрушаться. Даже если раненый оставался в живых, он становился идиотом.

Установка внутривенных капельниц заняла меньше четырех минут для каждой
руки.

Кровяное давление в сосудах Фицдуэйна поднялось с шестидесяти до
семидесяти миллиметров, но оставалось по-прежнему критическим. Нормальным
было давление сто двадцать миллиметров.

Ньюмен продолжал зажимать бедренную артерию.

Хэнниген, следя за тем, чтобы трубка Гюйделя не выскользнула изо рта
Фицдуэйна, наложил марлевые подушки на входное и выходное отверстия,
прикрепив их полосками пластыря с трех сторон и оставив четвертую свободной,
чтобы из ран мог выходить воздух. Полностью закрывать раны было нельзя, так
как вдыхаемый воздух мог снова начать скапливаться в грудной полости.

Ньюмен посмотрел на часы. Они трудились над Фицдуэйном уже почти