Чтение 7–й страницы книги ~Любитель разговорного жанра~

Денис допил свой кофе и посмотрел на часы:

- Мне пора на работу, Леруня. Я постараюсь вернуться пораньше, сходим к
Борнштейну вместе. А пока езжай домой, предупреди Дарью, чтобы никому не
открывала, и сидите тихо.

Денис расплатился, мы вышли из кафе, доехали до места, где я оставила
свою машину.

Я понимала, что он руководствуется благими намерениями, но мне не
понравился его покровительственный тон. И еще что-то крутилось у меня в
голове, какое-то слово, не дававшее покоя.

Вспомнила! Ашкелонские наркоманы. И этот, как его, доктор Зискин тоже
работал в клинике для наркоманов. И был убит.

Любопытство снова подвигнуло меня к действиям. Я набрала номер
справочной, узнала адрес и телефон клиники "Ткума" и направилась туда,
совсем забыв, что обещала Денису ехать домой и сидеть тихо.

Глава 3. О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ

Клиника "Ткума" находилась почти в загородной зоне. От посторонних
взглядов ее защищал высокий бетонный забор. Вдоль забора, по всему периметру
внешней стороны были высажены деревья. Развесистые кроны маскировали его
так, что казалось, что там, за деревьями находится просто жилой дом, а не
место для проблематичного контингента. Дорога вела к воротам, которые
охраняли два дюжих охранника.

Я остановилась возле ворот.

- Добрый день,- сказала я охранникам, - я приехала на консультацию.

- К кому вы записаны? - спросил один.

- К доктору Зискину. Он назначил мне встречу полтора месяца назад.

Охранники переглянулись, и один из них направился к внутреннему
телефону. Поговорив пару минут, он кивнул головой и сказал мне:

- Подождите здесь, сейчас за вами придут.

Через некоторое время к воротам подошел молодой врач. Круглые очки а-ля
Джон Леннон сидели низко на переносице, он периодически поправлял их тонкими
длинными пальцами пианиста, светлый свитер мешковато сидел на фигуре.

- Здравствуйте, - сказал он мне, - я доктор Рабинович, пойдемте со
мной.

Мы направились через небольшой парк к зданию клиники. Пока мы шли туда,
мы оба молчали. На зеленых лужайках сидели и лежали люди. На них была
обычная, не больничная одежда. Многие были до невозможности худы. Вокруг
было тихо и весь пейзаж производил впечатление чего-то иррационального.

Мы вошли в кабинет.

- Садитесь, - предложил доктор, - хотите пить?

- Спасибо, если можно, простую воду, - попросила я.

Он достал из маленького холодильника бутылку минеральной воды и налил
мне в высокий стакан. Я поблагодарила, отпила немного и осмотрелась.

Кабинет был небольшой и уютный, если это слово подходит для кабинета.
На стенах висели фотопейзажи и портреты веселых смеющихся людей.

- У вас очень мило, - заметила я, усаживаясь в глубокое кресло. - А где
же доктор Зискин? Он обещал принять меня и помочь мне в моей проблеме.

- К сожалению, доктора Зискина нет сейчас здесь, если хотите, можете
рассказать мне, госпожа...?

- Вишневская, - быстро сказала я и усмехнулась про себя - ну да, нет
его, не может он меня принять. Чего темнить? Почему бы сразу не сказать, что
доктора Зискина убили?

- Слушаю вас, госпожа Вишневская, чем я могу помочь вам? - он
выжидательно посмотрел на меня.

К такому обороту событий я не была готова. Я вообще не знала, зачем я
потащилась в эту клинику, я кляла свой любопытство на чем свет стоит.

- Э... видите ли... - промямлила я. - Мне трудно вот так сразу, я не
думала, что будет другой доктор...

- Ничего, ничего, - успокоил доктор Рабинович, - начните с самого
главного.

- Н-ну... дело в том, что я... что мой друг начал употреблять наркотики
(прости, Денис!), и я очень этого боюсь. Он стал нервным, раздражительным, у
него красные глаза и... И он ворует мои драгоценности, - вдохновенно
закончила я. О поведении наркоманов мне больше ничего не было известно. И
слава Богу.

Доктор молчал. После паузы, он сказал:

- Ну? Что ж вы прекратили рассказывать, продолжайте.

А еще говорят, что врать лучше всего экспромтом. Я отчаянно рылась в
собственной памяти, пытаясь придумать душераздирающие подробности падения
моего ничего не подозревающего друга.

- Э-э-э... Он перестал есть, - я вовремя вспомнила худых людей во
дворике, - и еще... - мне пришла на ум какая-то древняя статья по
сексопатологии: - И еще... ну, вы понимаете... Еще он больше не занимается
со мной сексом! - выпалила я в полном отчаянии.

Доктор откинулся на стуле. Он с интересом разглядывал меня, потом вдруг
запрокинул голову и захохотал с искренним удовольствием.

Этот смех вдавил меня в кресло.

Отсмеявшись, доктор Рабинович сказал:

- Похоже, чтением научно-популярных статей по проблемам наркомании вы
занимались в последний раз что-то лет за десять до моего рождения. Поскольку
мне скоро тридцать, могу сделать вам комплимент, госпожа Вишевская, -
Рабинович окинул меня ехидным взглядом. - Для ваших семидесяти с небольшим
вы очень хорошо сохранились. А теперь, может быть, прекратим валять дурака?
- он вдруг резко изменил тон. - Вы расскажете, с чего вдруг вам понадобился
доктор Зискин, а я пообещаю не вызывать полицию. Договорились?

Второй день подряд я связываюсь с полицией - то я ее зову, то мне ее
вызывают. Может быть, пока все не утрясется, заказать себе какого-нибудь
бравого полицейского и не отпускать его от себя ни днем, ни ночью?

Не успев додумать эту игривую мысль, я, неожиданно для самой себя,
разревелась. Видимо, напряжение последних двух дней дало о себе знать.

- Простите меня за этот глупый спектакль, - сказала я сквозь слезы. - Я
знаю, что доктор Зискин убит, я услышала сегодня об этом по радио, по второй
программе.

- Да? - доктор Рабинович почему-то удивился. - Со времени его смерти
прошел уже месяц, и только сейчас передали? А вам-то что? Вы любительница
жареных фактов?

Он вышел из-за стола и протянул мне же стакан с водой.

Мои зубы стучали об край стакана. Наконец я немного успокоилась, чтобы
отвечать на его вопросы.

- Я из Ашкелона, живу там и работаю, у меня бюро по переводам. Вчера
вечером убили моего соседа по работе, психоаналитика Когана. Ему ножом
перерезали горло, - я снова зашлась в рыданиях и невольно подумала, который
раз я уже это рассказываю.

- Какого Когана, Иммануила? - молодой доктор был поражен. - Да-да, я
помню, он действительно живет... жил в Ашкелоне. Он довольно часто навещал
нашу клинику и подолгу беседовал с доктором Зискиным, они работали над общей
проблемой... - Тут он спохватился и подозрительно посмотрел на меня: - А
вы-то тут причем?

- Я нашла его мертвым и вызвала полицию.

- Хорошо, ну а к нам зачем пожаловали?

- Не знаю, просто думала...

- Знаете что, я все-таки позвоню в полицию, - решительно сказал доктор
и поднял трубку.

- Не надо полиции, - быстро проговорила я. - Вот телефон следователя,
который ведет это дело. Он в курсе всего, позвоните ему, он вам все
подтвердит.

- А откуда я знаю, что он следователь? - буркнул Рабинович, но номер
набрал. Поговорив несколько минут и толково, на мой взгляд, обрисовав
ситуацию, он повернулся ко мне: - Следователь Борнштейн сейчас здесь, в
Тель-Авиве. Будет у нас через полчаса... - тут он участливо посмотрел на
меня: - Может быть, вы проголодались?

Представляю себе, как я выгляжу, если у молодого мужчины при одном
взгляде на меня появляется желание подкормить бедняжку. Я вспомнила шутку
насчет "хорошо сохранилась" и на несколько секунд люто возненавидела доктора
Рабиновича.

- Пойдемте в нашу столовую, перекусим, - предложил он как ни в чем не
бывало.

И тут я почувствовала зверский голод. Несмотря на то, что время было
раннее для обеда, около полудня. Интересно, это эмоции пожирают столько
калорий? У меня пошел интересный период в жизни: столько впечатлений и
бесплатно. А вот теперь столовка в дурдоме. И я спросила:

- А брому в суп не нальете?

- Не волнуйтесь, - серьезно ответил доктор, - ни брома, ни битого
стекла не будет.

И мы пошли в столовую. Это оказалась большая комната, напомнившая мне
столовые в кибуцах - кстати, неплохие. Посуда была одноразовая,
пластмассовая, но вилки были и ножи с зубчиками, все как положено. Мы сели
за угловой столик. Я осмотрелась. Больные ели нехотя, тихо переговариваясь.
Наверное, находились под действием лекарств. К нам подошел высокий небритый
парень. Линялые джинсы и такая же майка были чистенькими, длинные волосы
собраны на затылке в хвостик.

- Алекс, - обратился к нему доктор Рабинович, - принеси нам что-нибудь
поесть.

- Кто это? - спросила я.

- Алекс? - переспросил доктор. - Это выздоравливающий. Он был в стране
полгода, когда попал к нам. Начал колоться героином еще в России. Здесь
быстро спустил на наркотики все пособия, которые получают репатрианты. К нам
в клинику он пришел сам со старого автовокзала, где ночевал на скамейках. Он