Чтение 7–й страницы книги ~Чисто еврейское убийство~

пошло.

- А что в этом плохого? - удивилась я. - Может быть мне неохота ради
стакана с чаем, выходить из дома, идти в столовую? Мне хочется пить чай
дома, даже лежа в постели.

- То-то и оно, - покачал головой Яков, - а общение?

- Да в течение дня можно так наобщаться, что вечером захочется побыть
одному.

- А потом вам захочется отдельного дома, зарплаты. Зачем тогда кибуц?
Зачем тогда мы его строили? Хотелось жить счастливыми...

Старик задумался и до конца пути не проронил больше ни слова, а у меня
всю дорогу до конечной остановке вертелся в голове глупый шлягер: "А мы его
по морде чайником..."

Выйдя из автобуса, мы с Денисом заспорили. Он настаивал на том, что
идея кибуца уже изжила себя, что методика военного коммунизма не подходит
для нынешнего времени. А я с ним не соглашалась. Я не видела ничего плохого
в том, что люди живут вместе, сообща готовят еду, смотрят за детьми и
работают в поле. Если это им нравится, так что? Разве плохо чувствовать себя
социально защищенным от таких напастей современной жизни, как безработица,
высокая плата за университет и дорогая больничная страховка. А кибуцники
защищены от всего этого.

Мы уже дошли до управления. Девушка-полицейский провела нас внутрь и
постучала в дверь кабинета.

- Войдите, - услышали мы.

Мы вошли. За столом сидел тот самый лысенький следователь, с которым мы
уже имели честь видеться дважды за последнее время.

- Присаживайтесь, - он показал на стулья, - я хочу кое-что спросить.

- Прежде всего, хотел бы узнать, с кем имею честь... - церемонно
произнес Давид. Видимо он до сих пор находился под влиянием беседы со старым
кибуцником.

- Следователь Ривлин. Я навел о вас справки. Вас зовут Денис Геллер и
вы были задержаны по подозрению в убийстве русской гражданки. Верно?

- Если вы действительно все обо мне выяснили, - Денис сделал ударение
на слове "все", - то могли также узнать, что настоящих преступников нашли и
не без нашей помощи, - он кивнул на меня.

- Верно, - как бы нехотя заметил следователь, - просто я хочу отметить
вашу способность попадать в криминальные ситуации.

- Ничего не попишешь, - развел руками Денис. - Это не наказуемо, хотя и
доставляет некоторые неудобства.

- Что вы можете сказать об этом деле? - Ривлин повернулся ко мне.

- Вот это, - я выложила на стол сотовый телефон.

- Откуда он у вас?

- Нашла неподалеку от тела покойного Марка.

Следователь взял в руки телефон, покрутил его, но батарейка к тому
времени уже разрядилась и понять что-либо было невозможно.

- Почему вы вчера не сказали мне об этом?

- Забыла. Я была в шоке, а этот телефон точь-в-точь такой же, как мой,
поэтому я машинально повесила его на пояс.

- Как вы нашли его?

- По звонку. Кто-то звонил, а никто не отвечал. Я пошла на звук, думая,
что телефон выронили, и я смогу вернуть его владельцу. Но тут я споткнулась
и упала прямо на несчастного Марка.

- Понятно, - пробормотал Ривлин. - Отпечатков пальцев, конечно же нет,
вы все затерли. Ну хотя бы запомнили, кто звонил?

- Да, там был последний местный звонок, а до этого три звонка из
Кирьят-Шенкина, с его работы. Марк работал в ресторане "Малахит", играл на
гитаре.

Следователь отложил телефон в сторону.

- Ну хорошо. Кто приехал с убитым в кибуц?

- Рон, его друг. Он тоже музыкант.

- Придется его вызвать тоже, - Ривлин вздохнул. Чувствовалось, что он
был раздосадован. У него своих дел невпроворот, местные воры и дебоширы не
дают успокоиться. И тут нате вам, два убийства приезжих. Иди знай, кто они,
зачем их убили, убийца из местных головорезов, или тоже явился откуда-то на
голову следователя Ривлина. Тяжело.

Он поднял трубку и отдал короткое распоряжение, касательно Рона. Потом
повернулся к нам:

- Что собираетесь делать дальше?

- Уехать домой, разумеется... - ответил Денис.

- Ну что ж, - кивнул Ривлин, - если понадобитесь, я дам знать в
ашкелонское управление. Вы оба там живете?

Мы кивнули.

- Ну тогда не смею задерживать.

После этих слов мы с Денисом поднялись и вышли из кабинета.

x x x

В кибуцной столовой не было свободных мест. Видимо мы вернулись в самый
пик обеда. В зале было шумно, закончившие есть относили подносы на мойку, на
их место тут же устремлялись желающие насытить свои желудки.

Выбор был очень даже приличный. Денис взял куриный бульон, шницель с
рисом и салат из сладкой консервированной кукурузы со свежими огурцами, а я
предпочла грибной суп, тушеное мясо и пшеничные проростки в оливковом масле.
Говорят, что в них прорва витаминов и стимуляторов.

Нам повезло. За угловым столиком в конце зала никого не было. Мы удобно
устроились, Денис сходил за хлебом и принес кроме него, еще и кувшин
ледяного апельсинового сока.

- Все-таки жалко отсюда уезжать... - мне действительно нравился кибуц.
Четкий порядок, каждый выполняет свои обязанности и при этом у всех - улыбка
на губах. Чувствовалось, что это выражение лица не наносное, как у
американцев "Keep smile" - "Держи улыбку", а внутреннее настроение людей.
Они такие спокойные, добродушные, умеют радоваться своим мелким радостям и
никто, после этой ужасной трагедии не посмотрел на нас с подозрением.

От размышлений меня оторвало легкое покашливание.

- Вы позволите присесть?

Подняв глаза, я увидела уже знакомого человека с клочковатой бородой.

Денис тут же среагировал:

- Да, да, конечно, присаживайтесь.

Это оказался тот самый сын лауреата, к которому вчера подходили
американцы.

- Вы взяли селедку? - спросил он нас.

- Нет, - ответила я, - я не увидела.

- Ее только что поднесли. Прекрасная сельдь. Ее вымачивают в красном
вине и она приобретает изумительный вкус. Вот возьмите, попробуйте, я взял
много.

С удовольствием отправив в рот нежный ломтик, я согласилась со своим
собеседником, что селедка действительно отменная. Денис отказался.

- Простите, вы сын писателя Исаака Брескина? - спросила я.

- Да, - он наклонил голову, - Авраам Брескин.

- Мы приносим вам искренние соболезнования, - Денис, как всегда,
оказался на высоте. Что-что, а хорошим манерам его Элеонора научила
прекрасно.

- К сожалению, я ничего не читала из произведений вашего отца, но
обещаю, что обязательно прочту, когда вернусь домой.

- Вы читаете на иврите?

- На иврите, на английском, на русском - это не проблема. Ваш папа
писал на идише, как я поняла?

- Да, он прекрасно знал идиш. Его сравнивали с Шолом-Алейхемом, но это,
конечно, неверно. Папа писал в совершенно другой манере.

- А как так получилось, что он прожил много лет в Америке, а вы здесь?

- О! - горько улыбнулся Авраам. - Вы не знали моего папу. Он был одним
из основателей этого кибуца.

- Легендарные восемнадцать идеалистов? - вступил в разговор Денис.

- Вы уже знаете эту историю?

- Нам рассказывал Яков, старичок в панамке.

- Верно, они прибыли вместе. Но через двадцать лет, когда моему отцу
было тридцать восемь, а мне - восемь, он уехал из Израиля. Он не смог взять
меня - кто там будет за мной смотреть. А здесь, в кибуце - садик, школа. Я
чувствовал себя в семье. Потом прошло много лет, он не вернулся. Начал
писать, прославился, ну и так далее...

- А ваша мама? - конечно это было нескромно, но я ничего не могла с
собой поделать.

- Мама умерла совсем молодой, поэтому отца ничего здесь не задерживало.

Авраам отпил немного из стакана и спросил:

- Вы надолго к нам?

- Нет, - ответил Денис, вот сейчас пойдем собираться.

- А-а, понимаю, из-за этих убийств. Чудовищно! У нас никогда не было
ничего подобного. Жаль, что был омрачен светлый праздник.

- Да, - согласилась я. - Вот поэтому мы и уезжаем.

- Я слышал, это вы обнаружили тело молодого человека? Уж простите меня
за любопытство, в кибуце слухи распространяются быстро.

- Совершенно случайно. Я просто гуляла...

Договорить мне не удалось. К столу подбежала прелестная девчушка с
огненно-рыжими кудряшками и закричала:

- Деда, вот ты где! Пойдем к нам!

- Простите меня, я должен идти... Видите, внучка зовет.

Взяв со стола свой поднос, Авраам Брескин направился в сторону
посудомоечного конвейера вместе со своей внучкой.

x x x

Вещи мы собрали быстро. Последней, кого я видела из кибуцников, была
Кира - ей я отдала ключи от домика. Коротко попрощавшись и поблагодарив ее