Чтение 7–й страницы книги ~Ставка на слабость~

два дня, что автобус столкнулся с "КамАЗом", четыре пассажира погибли, те,
что занимали первые места. Мое было первым.

Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове, пока я стояла и пялилась на
свою машину.

- Ну ее к черту, - наконец сказала я. - Поедем на такси.

- Что за ерунда? - удивился Серега.

- К черту, - твердо ответила я, испытывая все большее желание держаться
от машины подальше. Видя мою непреклонностъ, Серега предложил:

- Давай я ее хотя бы в гараж отгоню. Пока я прислушивалась к своему
внутреннему голосу, Серега пошел к машине, и тут Люська, до этого без
особого интереса разглядывавшая мою физиономию, заорала:

- Сережа!

Он испуганно обернулся и успел сделать пару шагов в сторону Люськи, в
этот момент раздался странный звук, огненный столб устремился к небесам,
опалив нас жаром, и осел на землю остатками того, что несколько секунд назад
было моей машиной.

Кусок металла ударил Серегу, проявившего естественное любопытство, в
лицо, распоров ему щеку и оставшись торчать в ней. Рана хоть и неопасная, но
кровопролитная и устрашающая. Мы покинули круг любопытных граждан, который с
каждой минутой разрастался, и вернулись в мою квартиру. Люська звонила в
милицию, а я занималась Серегиной щекой. Кусок железа удалила быстро, играть
в Рэмбо Серега желания не испытывал, потому, прежде чем начать штопать, я
накачала его изрядной дозой обезболивающего, что не помешало ему взирать на
меня с ужасом.

- Ну и работа у тебя, - сказал он по окончании процедуры.

- Это что, - влезла Люська. - Ей однажды мужика привезли, кишки за ним по
полу волочились. И что ты думаешь? Она их назад затолкала, зашила, и будь
здоров. Правда, заталкивать пришлось коленом. Я ж говорю - золотые руки.

Серега побледнел еще больше и сказал, что ему в туалет нужно. Покончив с
кровавыми ранами, мы занялись подоспевшей милицией, точнее, это она нами
занялась. Больше всего граждан милиционеров волновал вопрос: кто и почему, а
главное, за что желает мне вреда? То меня в подъезде встречают, то машину
взрывают, с чего бы это? Разозлившись, я ответила, что в известность меня
почему-то не поставили. Потратив массу времени впустую, милиционеры отбыли
восвояси.

Сереге было предложено отдохнуть на диване, а мы с Люськой в кухне
проводили военный совет, истребляя сигареты и кофе.

- Они ведут себя как идиоты, - ворчала Люська. - К примеру, зачем
взорвали машину? Нас хотели убить? И что им это дает?

- Если б хотели, то убили бы, - мрачно заметила я, почему-то в этом
сомнений у меня не было.

- Тогда вообще ничего не понимаю.

- У меня есть только один вариант: они нас пугают. Нагоняют страха,
надеясь, что мы запаникуем и себя выдадим.

- Голова болит, ей-богу. С моими-то нервами видеть, как машины
взрываются. И если только пугали, откуда знать могли, что в машину не
сядем?

- Может, они следили, дождались, когда выйдем, и рванули для пущего
эффекта. В любом случае что-то они имели в виду.

- Умеешь ты утешить, за что и люблю. Ну, и как дальше жить, а?

- Думаю, разумнее разделиться. Держась скопом, мы им только жизнь
облегчаем. В любом случае о даче надо забыть.

- Не дура, - проворчала Люська. - Поняла. Слушай, может, это... не стоит
нам разделяться? Вместе как-то спокойнее.

- Ехала бы ты к тетке, - сказала я, - зря, что ли, отпуск взяла? И я,
пожалуй, съезжу на недельку к Зойке.

Люська поразмышляла и сказала без энтузиазма:

- Ладно, может, оно и в самом деле лучше.

Мы разделились, и я отправилась на квартиру родителей, решив, что там
безопасней. Уснула я мгновенно, а проснулась от яркого пламени, бушевавшего
совсем рядом. Что-то мне снилось. Я открыла глаза и тут же их зажмурила: в
лицо мне била светом мощная лампа.

- О, черт, - сказала я, вытягивая руку, и тут до меня дошло, что кто-то
эту лампу включил. Я замерла, разом вспотев, силясь хоть что-то разглядеть
сквозь этот океан света.

- Кто здесь? - шепотом спросила я, а потом крикнула отчаянно:

- Кто здесь?

- Заткнись, - ответил грубый мужской голос. Зубы мои жалко клацнули, пот
стекал по ребрам. Я облизала губы и спросила:

- Что вы хотите? Деньги в сумке. Там немного. Больше денег в квартире
нет. Ради бога, забирайте, что хотите... - и тут я почувствовала рядом
человека, я не могла видеть его, но чувствовала. Стало очень тихо. Тишина
давила. Слепая, в абсолютной тишине, я испытывала настоящий ужас. Там, за
чертой света, мог быть кто угодно. Почему-то мне думалось, что в руках у
него бритва.

- Пожалуйста, - попросила я. - Пожалуйста, не трогайте меня.

- Мы просто немного поговорим. - Голос был другой, завораживающий,
мягкий, с едва ощутимой хрипотцой, бархатный голос. Значит, их по меньшей
мере двое, - мелькнуло в голове.

- Расскажи мне о той машине в лесу.

- Боже мой, - зашептала я. - Опять эта машина. Зачем я пошла туда?

- Расскажи мне все, - повторил он, и я стала рассказывать. Я прикрывала
ладонью лицо и рассказывала, обливаясь потом от света и холодея от ужаса. Но
я еще контролировала себя: не мысль, выраженная словами, а скорее тень
мысли, ощущение: если от кого-то зависишь, следует выглядеть еще более
зависимым.

- Я ведь не сделала ничего плохого, - прошептала я, держа руку на груди.
- Я просто хотела ему помочь. Но он был мертв. Я просто хотела помочь, что в
этом плохого?

Я почувствовала слезы на щеках, они стекали по подбородку и падали на
ладонь.

- То, что ты говоришь, правда? - спросил голос. Он звучал ровно, без
угрозы. - Ты ведь не хочешь, чтобы тебя убили?

- Пожалуйста, - зашептала я, - я ведь все сказала вам, - и всхлипнула,
прикрыв веки, пальцы были мокрыми от слез, губы мгновенно распухли. - Боже
мой, - торопливо зашептала я, - я ничего не понимаю, какие-то люди задают
вопросы, меня чуть не избили в подъезде, кто-то взорвал мою машину, и никто
не сказал: почему? Кому я мешаю?

- Кому может мешать такая хорошая девочка? - сказал он, улыбаясь, я не
могла видеть, но знала, он улыбается.

"Какие у него должны быть глаза? - вдруг подумала я. - Какие должны быть
глаза у человека с таким голосом? Большие, темные, с поволокой".

- Этот парень, откуда он взялся? - опять заговорил он.

- Он приятель моей подруги.

- Да? - смех, негромкий, насмешливый. - У парня интересная профессия.

- Он обещал помочь нам, - звучит виновато.

Скрипнуло кресло, я поняла, что он придвинулся ближе. Сквозь
ослепительный свет я чувствовала его взгляд.

- Пожалуйста, - прошептала я, - объясните мне... я ничего не понимаю... я
боюсь... - У меня сорвался голос, я вздохнула, дернувшись всем телом, и
повторила:

- Я боюсь...

Он вдруг протянул руку, я вздрогнула, подалась назад, а он коснулся моего
плеча, рука медленно двинулась вдоль груди, задержалась на соске и вернулась
обратно. Я почувствовала его желание. Чувство было очень острым, я ощущала
его всем телом, как будто уже принадлежала ему. Это длилось бесконечно
долго: воздух был наполнен сладострастием пополам с ужасом, я опять подумала
о его глазах, о его улыбке... о бритве в его руке, я почти поняла: он сейчас
ударит. Сжалась, замирая, и, стискивая рукой рот, зашептала:

- Пожалуйста, не убивайте меня, я не сделала ничего плохого...

- Девочка, чаще всего за это как раз и убивают...

Рука его переместилась к моему лицу, большая ладонь с крепкими длинными
пальцами, на мизинце печатка. Он провел пальцем возле моих глаз, печатка
сверкнула тремя бриллиантами.

- Расскажи мне еще раз, как все было, - попросил он тихо, даже ласково.

- Но...

- Расскажи...

Я слабо шевельнулась, ощутив, как немеют ноги.

- Положи подушку за спину, тебе будет удобнее, - сказал он, и я
повиновалась: голос гипнотизировал, мягкий, бархатный, он вливался в душу,
лишая возможности мыслить. - Так удобнее? - спросил он.

- Да, - ответила я очень тихо и спокойно, хотя ужас держал меня ледяной
рукой возле затылка.

- Расскажи мне еще раз...

Я закрыла глаза и повторила рассказ, всем телом ощущая его руку... И
опять повисла тишина, он молчал, а я, зная, о чем он думает сейчас, вновь
зашептала:

- Пожалуйста, не убивайте меня.

- Ты красивая девочка, - сказал он, ласково сказал, но это не обмануло,
он мог говорить что угодно, я знала: передо мной убийца.

Теперь он держал меня за подбородок, это было чудовищно, но его желание
передавалось мне, разливаясь теплом внизу живота и холодя душу. Я повернула
голову, уходя от его взгляда, изо всех сил стараясь не закричать, и
попросила:

- Пожалуйста, не трогайте меня... - Голос звучал тихо, как-то
безжизненно. Рука замерла. Тишина. Долгая-долгая тишина, от которой сводило
внутренности.

- Не бойся, - наконец сказал он, гладя пальцами мои губы, и повторил:

- Не бойся. А я прошептала, зажмурившись:

- Спасибо...