заостренным стальным основанием, должно быть предназначенным для втыкания в
землю или глину, и ярко раскрашенной деревянной фигурой полуобнаженного
Иисуса-человека и Христа-Бога - плоть и дух еврея из Назарета, распятого на
христианском кресте.
с надеждой, что Лемминг проявит любезность и обратится к прихожанам, ибо
только он мог заручиться содействием паствы, включая одного или нескольких
лиц, которые могли видеть Бруно. Но теперь я знал, что никакие мои слова и
даже миллионов долларов, если бы таковой у меня имелся, не заставят его
прийти мне на помощь.
заговорил вновь:
понимаю, вскоре после захода солнца он был в церкви или рядом с ней. Я...
признаков жизни, кроме сверкающих глаз.
деланно засмеялся. - Даже весьма солидные расхождения. Но доктору Бруно
может понадобится моя помощь в деле... - Поколебавшись, я ринулся вперед
очертя голову. - Говоря откровенно, пастор Лемминг, вполне возможно, что
доктору Бруно грозит опасность. Он может попасть в беду, если я не свяжусь с
ним как можно скорее. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы потратили
хотя бы десять секунд, чтобы спросить прихожан, не видел ли кто-нибудь из
них доктора Бруно здесь или поблизости...
воплощением зла, может попасть в беду, даже быть убит, если вы его не
найдете и не поможете ему. Возможно, он умирает или уже мертв.
недавнем разговоре с Реджиной и наиболее грозных фрагментах своей проповеди.
Это раздражало и в то же время приковывало внимание.
человек Бога. Неужели вы полагаете, что я могу противопоставить свою волю
воле Господа Всемогущего?
существо, а не воплощенное зло, и если я что-то помню о христианской
доктрине и практике...
Лемминг грозно возвысил голос. - Он осужден и проклят, поэтому Господь
поразит его насмерть! Такова воля Божья!
далеко не все, что было готово соскользнуть у меня с языка.
похоти.
принадлежу к вашим поклонникам, так что не тратьте зря время.
буду противостоять вам всеми возможными способами!
определить, но я надеюсь, что не ошибся. Мне бы не хотелось думать, что я
без причины наложил в штаны.
создание. Но Святой Дух возвысил меня. Господь даровал мне силу. Я не
претендую ни на какую власть, кроме власти Бога во мне, и не имею иной воли,
кроме Божьей. - Наверное, это был обман зрения, но мне показалось, что его
глаза засверкали ярче. - Однако я знаю волю Бога и буду ее исполнять с Его
помощью!
крикнул: "Подождите, пастор!" - и он медленно повернулся назад.
ангелам. Первый вопрос: коль скоро вы знаете волю Бога и она заключается в
том, что Эммануэль Бруно осужден и проклят, то могли бы вы сесть за руль
грузовика и переехать его, если вам велит Бог? Отвечайте: да или нет?
- то вам будет полезно знать, что я в таком случае сочту за Божью волю
переломать вам руки, ноги и шею - каждую хотя бы в одном месте, а может, и в
нескольких. Второй вопрос... Но мне пришлось ограничиться первым. Позже я
осознал, что перерыв длился ровно столько времени, сколько требовалось,
чтобы обойти прихожан с корзинами и наполнить их пожертвованиями, после чего
хорал должен возобновиться. Но в тот момент я только почувствовал, что на
мои многострадальные уши вновь обрушилась ударная доза децибел, причем на
сей раз к ним прибавилось нечто новое и столь же зловредное:
повернулся, чтобы взглядом дать понять Фестусу все, что я о нем думаю, но
его нигде не было видно. Ну что ж, тем лучше - я свое дело сделал и теперь
хотел только одного: оказаться там, где слышно лишь отдаленное стрекотание
сверчка.
и огляделся вокруг. И зрелище и звуки были достойны того, чтобы запереть их
в банк вашей памяти. Все стояли, держа в руках маленькие книжечки и так
широко разинув рты, что не было видно голов. Я подумал, что они либо визжат,
либо у них тризм челюсти. Что бы ни делали прихожане (это походило на
повторение первого стиха), они сопровождали это судорожными подпрыгиваниями,
лишенными какого-либо ритма и напоминающими движения отправляющегося
дизельного локомотива, который тянет за собой длинный поезд пустых товарных
вагонов, начинающих трястись один за другим пропорционально увеличению
скорости.
битым стеклом и бетономешалками, а по пути случилась дорожная катастрофа и
парочка южноамериканских революций. Я снова двинулся по проходу, невольно
прислушиваясь. Собственно говоря, мне ничего другого не оставалось, так как
пение было еще громче аккомпанемента.
ощущалась рука Фестуса Лемминга. Очевидно, он был не только блестящим
проповедником, но и поэтом. Немногие могли овладеть двумя такими профессиями
без посторонней помощи.
Но они продолжили свое жуткое пение, какого, вероятно, не слышали с тех пор,
когда Атлантида погрузилась в океан.
превратить доброго, мягкого и всепрощающего человека в какое-то кошмарное
пугало. "Иисус Христос с вами разделается, если вы не будете остерегаться!"
Собравшиеся в церкви благонамеренные граждане начали внушать мне страх.
проходу. Я хотел поскорее сбежать отсюда не только потому, что толпа
фанатиков могла разом спятить и наброситься на меня, но и из-за насыщенной
эмоциями атмосферы, словно порождающей призраков, которые хватают вас за
ноги.
казалось, что хоть на сей раз пытка окончена. Но я снова ошибся. Они
возопили, словно быки в Испании, призывающие своих коров в Аргентине,
ускоряя темп до заключительной строки:
испанского быка. Только бык тут был ни при чем...
Глава 6