Просто два ремешка со старомодной пряжкой. Дэмура не надевал эту штуку лет
тридцать, с тех пор как из особой группы борьбы с якудза его перевели в
районный участок Синдзуку. Впрочем, нет, даже после этого он еще какое-то
время носил это оружие -- то ли по привычке, то ли опасаясь, как бы оно не
потребовалось и на его новой работе. Саи он не брал в руки еще дольше.
Сейчас Дэмура поднял его со дна корзины, крутанул в воздухе. Положил на
предплечье, как бы отбивая воображаемый удар, затем сам ударил тем концом,
что ближе к рукоятке. Н-да... не так ловко, как это получалось прежде. Во
время вращения оружие качнулось на ладони, и удар пришелся не с такой
точностью, как следовало. Оставалось лишь надеяться, что его не придется
пускать в ход. А сможет ли он метнуть оружие? Дэмура хотел выйти в садик и
опробовать его на каком-нибудь дереве, и тут впервые с момента переезда его
пронзила мысль, что никакого сада больше нет. Дэмура бережно положил на
место саи и начал раздеваться. Снял пиджак, рубашку, напряг мускулы. За
тридцать лет фигура его не очень изменилась -- сухощавая, жилистая,
неприметная. Неожиданно выявляющиеся при движении и вновь исчезающие связки
мышц. Способны ли они в случае необходимости действовать с той же быстротой
и силой, что и прежде?
локтя и запястья. Поправил, чтобы оружие приникло к руке в точности над
мизинцем. Когда-то давным-давно оно было специально пригнано по его мерке.
Дэмура осознал, что все-таки изменился за эти годы. Он снял
предохранительный щиток, присыпал его тальком, снова прикрепил ремешками и
облачился в удобную юкату. Жена хлопотала на кухне, в комнате царила тишина.
Когда он последний раз проводил день дома в тишине? Трудно сказать. Пожалуй,
никогда. Пока работал, он всегда возвращался домой за полночь. Если на его
долю выпадало ночное дежурство, то после обеда он отправлялся на тренировки
или же упражнялся дома, в саду. А когда вышел на пенсию, включил телевизор.
Он намеренно не допускал, чтобы его обволакивал этот расслабляющий душу
покой. Дэмура опустил глаза и обвел взглядом предметы, напоминающие о его
прошлом, свидетели всей его жизни. Хрупкое тело, доведенное упорными
тренировками до каменной твердости, полицейская дубинка, саи, щиток для
защиты предплечья, пустая кобура. Он никогда не пользовался пистолетом.
Неужели он так и не сумеет отделаться от этих воспоминаний, освободиться от
этих вещей? Взяв дубинку двумя пальцами, Дэмура повертел ее. Хорошая была
дубинка -- гладкая, удобная, сама ложилась в руку. Ухватив ее обеими руками
и выставив перед собой, Дэмура принял позицию для защиты снизу, затем правая
рука его, прильнув к концу дубинки, резко отдернула ее на себя -- верхняя
защита, а теперь удар сверху и тычок другим концом мгновенно перевернутой
дубинки. Все его действия слились в единое, плавное, непрерывное движение,
хотя на самом деле это была целая серия энергичных выпадов. Выходит, от
манипулирования дубинкой он отвык меньше, чем от обращения с саи? Или же ему
хватило всего лишь десяти минут, чтобы вновь сродниться со своим прежним
оружием? Десять минут, и все мускулы вновь обрели подзабытые навыки. Присев
на корточки, Дэмура бережно, не спеша уложил все вещи обратно. Через
несколько минут ничто не напоминало о том, что он примеривался к оружию. Вот
разве что давящее ощущение в предплечье... Дэмура сел на пол. Вдали слышался
гул самолета. Чем же заняться, куда себя девать? Прежний Дэмура сейчас
медитировал бы или же занялся тренировкой. Но сейчас и то и другое казалось
ему ненужным. Ах, если бы хватило духу отказать Кадзе в его просьбе! Нет у
него ни малейшего желания вступать в это треклятое общество, не желает он
сшиваться среди фехтовальщиков, рискуя жизнью, и не желает становиться
этаким смертоносным автоматом. Но он никогда не сможет высказать это вслух.
Его приучили повиноваться, всегда выполнять свой долг, голыми руками
одолевать вооруженных противников. Такая уж ему выпала доля.
кресле. Именно в этот момент и заявился Куяма с поручением от Кадзе:
передать Дэмуре, чтобы тот поберегся.
собственно, рассчитывал. Пожалуй, увидеть прежнего Дэмуру, вежливого, но
уверенного в себе, чуть ироничного, глубоко порядочного человека, каким он
знал старого сыщика. Лицезреть легендарного борца, который в свое время
одолел Макамуру С-Одного-Удара и которого, судя по всему, господин Кадзе
считает единственным сотрудником, подходящим для выполнения особо опасных
заданий. И уж совсем не ожидал Куяма застать здесь ту же картину, что и в
прошлый раз. Убогая комнатенка, телевизор, а перед телевизором -- старик в
чистой, но изрядно поношенной юкате. В прежнем жилище Дэмуры чувствовалась
по крайней мере своя особая атмосфера. Извилистые улочки, одноэтажные
деревянные домики, лавчонки, в которых почти никогда не бывает покупателей,
старики, на корточках сидящие у домов. При доме у Дэмуры был крохотный
садик, квартирка тоже была маленькой: одна комната, туалет, душ, небольшая
кухня. В комнате -- приятно пахнущее татами, шкафчик, изящный низенький
стол.
безделушками. Должно быть, хозяйка до поры хранила их в сундуке, а теперь,
когда семья наконец обзавелась отдельной гостиной, можно было извлечь эти
подарки, копившиеся неведомо сколько лет. У стены стоял новый телевизор, а
перед ним -- кресло: вертящееся, с новомодной массивной спинкой.
на низкий стул, а сам пристроился напротив. Поставил перед собой бутылку
пива, но пить не стал.
кивали.
-- с удовлетворением подумал Куяма. Их отношения были слишком
доверительными, чтобы, соблюдая этикет, отвешивать друг другу поклоны и
слать улыбки да вести разговоры на незначащие темы. Но Дэмура -- старший, и
первый шаг должен сделать он.
изуродованные трупы со страшными ранами, что к горлу подкатила тошнота. На
лбу мгновенно выступила испарина, и ему пришлось оборвать речь.
себе пива, просто сидел не шевелясь и устремив взгляд куда-то вдаль, позади
Куямы, словно пытался постичь, что же вынудило молодого сыщика столь
внезапно замолчать.
другим глубокие вдохи.
Дэмура.
мыслями. -- Нельзя знать, о чем думает господин Кадзе. Он поочередно
допросил руководителей общества "Зеленое поле, голубое небо", затем
беседовал с членами семьи Ямаоки и ведущими сотрудниками фирмы. -- Куяма
говорил, говорил без передышки, чтобы поскорее прийти в себя. Поток мыслей
вернул его к реальной действительности: Кадзе беседует с членами семьи
Ямаоки, а сам он разговаривает с Дэмурой в безвкусно обставленной гостиной,
значит, все в порядке и незачем волноваться. -- Но тут возникло еще одно
дело, и, судя по всему, господин Кадзе улавливает между ними какую-то связь.
-- Куяма полностью овладел собой и рассказал Дэмуре всю историю с ее
чудовищными подробностями: отрезанные головы, ужасающие раны и вывод Кадзе,
что жертвы были фехтовальщиками и их убили во время поединка на мечах.
единственная возможность хоть что-то узнать о деле, и возможностью этой надо
воспользоваться. А Куяма все говорил, испытывая неодолимую потребность
облегчить душу. Упомянул о том, что в помещении, где погиб Ямаока, оказалось
слишком много крови, что неизвестные злоумышленники совершили поджог судна,
принадлежавшего Нару-то, секретарю общества "зелено-- голубых".
миниатюрное святилище, по другую -- подставка для мечей. На полу тэтами.
вроде бы частенько принимал там гостей. Из холла можно попасть в коридор,
примерно в пяти метрах оттуда находится лифт.
в противоположной стороне.
Кровь на полу обнаружили?
здание.
утверждают. Десять уборщиц занимались своим делом, а еще мы застали четырех
охранников.
телохранителей. Двое стояли у входа в подъезд, один -- на выезде из
подземного гаража, а другой отдыхал, был вроде как в запасе.
загипнотизировать, внушить ему нужный ответ. -- Полагаю, в гараже
регистрируют, кто въезжает и кто выезжает.
Отчего этим старикам мгновенно приходит в голову, будто он, Куяма, не
поинтересовался такой важной деталью. -- Не регистрируют, -- повторил он. --
Просто смотрят, имеет ли машина право заехать в гараж.