Чтение 7–й страницы книги ~Нет убежища золотой рыбке~

сломаны челюсть и четыре ребра, и, похоже, его не меньше трех раз ударили
ногой по голове.

- А Ширли?

Кивком он указал на соседнее помещение:

- Послушай, Стив, у меня сейчас много работы. Не мог бы ты ею заняться?

- Для того мы сюда и приехали, - я кивнул Джин, и она исчезла за дверью.

- Он выживет? - спросил я.

- Да, но несколько дней не будет двигаться и может потерять глаз.

- А что полиция?

- Я уведомил ее, но пока и речи не может быть о том, чтобы он дал
показания. Бедняга Уолли не сможет говорить по крайней мере в течение
четырех-пяти дней.

Джин ввела Ширли. Я пошел им навстречу. Ширли плакала и дрожала.

- Ширли, дорогая, мне ужасно жаль... Она вытерла заплаканные глаза и
гневно посмотрела на меня.

- Это вы и ваш проклятый журнал! Я предупреждала Уолли, но он не принимал
это всерьез, - она прижалась к Джин, которая взглянула на меня и покачала
головой.

Я отступил, и они вышли из комнаты.

Четыре-пять дней! Я подумал о Горди. Если Веббер ничего не откопает, я
пропал. Я медленно пошел по коридору к регистратуре.

- Менсон!

Я остановился и обернулся. Ко мне приближался плечистый детина в
поношенном дождевике и шляпе. Я узнал сержанта Лу Бреннера из городской
полиции. Он был лет тридцати восьми, с бледным лицом, приплюснутым носом и
беспокойными маленькими глазками. Он всегда казался небритым. Я знал, что он
обладает недюжинной силой и славится жестокостью. Судя по тому, что я
слышал, но не имел точных данных, его излюбленный метод допроса - избиение
обвиняемого, а уж потом он задавал вопросы. Единственным, кого признавал
Бреннер, был капитан Шульц.

Вы не поверите, но у этого малого очень милая жена. Как-то раз миссис
Бреннер возвращалась домой, на нее набросился какой-то наркоман. Он был
сильно на взводе. Шульц - он тогда был еще лейтенантом - увидел это, но
издалека не мог успеть вовремя. У наркомана был нож. Так вот Шульц его
пристрелил. Говорят, что такого меткого выстрела еще не видывали. Но факт,
что пуля пролетела над плечом миссис Бреннер и разнесла наркоману голову. Ее
только царапнуло ножом. Бреннер никогда этого не забывает. С тех пор он
заглядывает Шульцу в рот, и так будет всегда.

Я посмотрел на Бреннера:

- Что вам угодно?

- Я хочу с вами поговорить, - он задумчиво посмотрел на меня. - Этот
Митфорд.., он нас интересует. Чем он сейчас занимается? Свидетели показали,
что, когда он выходил из машины, на него набросилось двое парней. Они взяли
его в оборот и выхватили портфель. Мы хотим знать, грабеж ли это, или
Митфорду дали понять, чтобы он помалкивал?

Я торопливо соображал.

Уолли занимался подрядами на строительство нового здания школы. Он
наверняка имел при себе документы, которые могли бы изобразить Хэммонда в
очень неприглядном свете. Вероятно, в портфеле находились бумаги,
относящиеся к универмагу "Белкам". Они могли скомпрометировать ряд женщин из
состоятельного района Истлейка. Впрочем, я не собирался выкладывать этого
Бреннеру.

- Он занимался контрактом на постройку школы, - сказал я. - Смета
оказалась на восемьдесят тысяч выше, чем было положено.

Он задумчиво посмотрел на меня:

- Это дело муниципалитета. Больше ничего?

- Насколько мне известно, нет.

- Похоже, нам придется поговорить с его женой. Она уже уехала домой?

- Кажется, да. Но вы напрасно думаете, что если дело находится в ведении
муниципалитета, то скандала быть не может. Видно, кто-то пытается замести
следы.

Он сдвинул шляпу на затылок:

- Верно. Что ж, раз вы суете нос в чужие дела, надо считаться с тем, что
его могут расквасить.

- Вас можно процитировать, сержант? Это могло бы заинтересовать мистера
Чендлера.

- Думаете? - его глазки беспокойно забегали. - Смотрите, чтоб и вашему
носу не досталось, - с этими словами он ушел.

Его напутствие не прибавило мне спокойствия. Я спросил себя, что скажут в
полиции, когда прочтут наш следующий выпуск. Ширли, конечно, знает о
предстоящей атаке на Шульца. Если Бреннер доберется до нее, в ее теперешнем
состоянии она сможет наговорить лишнего. После короткого раздумья я пошел в
телефонную кабину и позвонил Ширли. Номер не отвечал. Я сообразил, что Джин
отвезла ее к себе, и позвонил туда. Джин сразу же сняла трубку.

- Ширли у вас? - спросил я.

- Мне только что удалось уложить ее в постель, она приняла две таблетки
снотворного. Надеюсь, проспит до утра.

- Полиция хочет поговорить с ней. Джин, подержите-ка пока ее у себя. Что
она говорила о "проклятом" журнале?

- Она думает, что Уолли избили из-за Хэммонда.

- Ей что-нибудь известно об универмаге?

- Не думаю. Она все время твердит о Хэммонде.

- Завтра можете не выходить на работу. Если вам удастся успокоить ее,
тогда другое дело. Я не хочу, чтобы она говорила копам о наших делах.

- Я все устрою. Не могли бы вы позвонить мне завтра в восемь?

- Обязательно позвоню. Спасибо вам за все. Я повесил трубку и медленно
пошел к машине. Все равно я не могу ничего поделать до утра. Завтра я должен
встретиться с Эрни и постараться раздобыть деньги. В редакции меня будет
ждать доклад Веббера о Горди. Это самое главное. Если Веббер подведет,
останется одно - любой ценой раздобыть деньги.

***

Домой я вернулся в четверть одиннадцатого. Не светилось ни одно окно.
Неужели Линда уже спит? Я надеялся на это. У меня пропало всякое желание
говорить с ней. Я вошел в холл и огляделся. На столе лежал клочок бумаги. Я
подошел, чтобы взглянуть на него. Это была записка:

"Дорогой Стив!

Я забираю Линду к себе. Ее синяк дня через два, наверное, пройдет, но ни
к чему, чтобы к этому времени пошли слухи. Так что она побудет у меня.
Помните, что женщину никогда не следует бить по лицу. Уж если бить, то лучше
отшлепать.

Результат тот же, но не так заметны синяки.

Люсиль".

Скомкав записку, я бросил ее в корзину для бумаг. Потом приготовил виски
и сел в кресло. Я чувствовал, что впереди долгая одинокая ночь. Мной
овладела паника, я испытывал страх.

Ровно в восемь я позвонил Джин:

- Ну, как там Ширли?

- С ней все в порядке. Она стоит рядом и хочет поговорить с вами.

- Стив, мне так неудобно, что я вспылила вчера. Простите меня, - раздался
голос Ширли.

- Ну что вы, пустяки, мне нечего прощать.

- Нет, есть. Если бы Уолли услышал меня, он был бы недоволен. Я была сама
не своя, увидев его в таком состоянии. Боже, что они с ним сделали! - ее
голос задрожал. Через несколько секунд она снова заговорила:

- Ваш журнал отличный, и Уолли знал, чем рискует. И я тоже, но просто не
могла поверить, что есть такие звери.

- Я сообщу Чендлеру, и он наверняка сделает что-нибудь для Уолли. Он
быстро поправится, нужно только немного подождать. Я говорил с доктором.
Опасности для жизни нет, - я умолчал о том, что Уолли может лишиться глаза.
- Ширли.., с вами хочет поговорить полиция. Прошу вас, будьте с ними
осторожны и не упоминайте о Шульце. Этой бомбе еще не время взрываться.
Скажите, что Уолли интересовался строительством новой школы и больше ничем.
Вы поняли?

- Да, разумеется.

- Я еще позвоню попозже.

- Но вы меня прощаете, Стив?

- Конечно, конечно. Вы не передадите трубку Джин? Джин взяла трубку.

- Не знаете, кто-либо из мужей собирается платить? - спросил я
напоследок. Она ответила:

- Откуда же мне знать. Я знаю только, что никто из них не бил свою жену.

- И напрасно, пожалуй, - сказал я и повесил трубку. Я поехал в банк.

- Садись, Стив, - пригласил меня Эрни. - У нас мало времени, так что
давай сразу же перейдем к делу. Все, что я могу себе позволить, это
превысить счет на пять тысяч. Устроит тебя?

- А нельзя ли на десять, Эрни? У меня тяжелое положение.

- К сожалению, нет. Мне и так стоило больших трудов добиться для тебя
этих пяти. Ты же знаешь, банк не мой: надо мной еще три директора.

- Тогда не мог бы я заложить дом?

- Нет, у тебя на нем и так черт знает какая ипотека.., где там, это
безнадежно.

Я попытался улыбнуться:

- Ну, ничего не попишешь, беру эти пять, и большое тебе спасибо.

- Извини, что я больше не мог сделать для тебя. Мать Линды серьезно
больна?

- Боюсь, что да.

Он сочувственно улыбнулся, а мне вдруг подумалось, не воровка ли его жена
Марта, которая наверняка делает покупки в этом же универмаге. Придя в
редакцию, я поздоровался с Джули, сидевшей за коммутатором. Она сообщила,