выше простого изложения (которое само по себе закончено), сколько вызываются
лишь представлениями и соображениями, которые могут нам мешать еще до того,
как приступим к делу, но с которыми, как и со всеми другими предрассудками,
предшествующими [изучению науки], должно быть покончено в самой науке, и
поэтому, собственно говоря, здесь следовало бы, указывая на это, лишь
призвать [читателя] к терпению.
наоборот, всякий результат предполагает некое первое истинное, которое,
однако, именно потому, что оно есть первое, не необходимо, если
рассматривать его объективно, и которое с субъективной стороны не познано, -
это понимание привело в новейшее время к мысли, что философия должна
начинать лишь с чего-то гипотетически и проблематически истинного и что
поэтому философствование может быть сначала лишь исканием. Этот взгляд
Рейнгольд многократно отстаивал в последние годы своего философствования, и
необходимо отдать справедливость этому взгляду и признать, что в его основе
лежит истинный интерес к спекулятивной природе философского начала. Разбор
этого взгляда дает в то же время повод предварительно разъяснять смысл
логического развития вообще, ибо указанный взгляд с самого начала принимает
во внимание это движение вперед. И притом этот взгляд представляет себе
развитие так, что в философии движение вперед есть скорее возвращение назад
и обоснование, только благодаря которому и делается вывод, что то, с чего
начали, есть не просто принятое произвольно, а в самом деле есть отчасти
истинное, отчасти первое истинное.
логике), что движение вперед есть возвращение назад в основание, к
первоначальному и истинному, от которого зависит то, с чего начинают, и
которое на деле порождает начало. - Так, сознание на своем пути от
непосредственности, которой оно начинает, приводится обратно к абсолютному
знанию как к своей внутренней истине. Это последнее, основание, и
непосредственное. - Так, в еще большей мере, абсолютный дух, оказывающийся
конкретной и последней высшей истиной всякого бытия, познается как свободно
отчуждающий себя в конце развития и отпускающий себя, чтобы принять образ
непосредственного бытия, познается как решающийся сотворить мир, в котором
содержится все то, что заключалось в развитии, предшествовавшем этому
результату, и что благодаря этому обратному положению превращается вместе со
своим началом в нечто зависящее от результата как от принципа. Главное для
науки не столько то, что началом служит нечто исключительно
непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе круговорот,
в котором первое становится также и последним, а последнее - также и первым.
как результат то, во что движение возвращается как в свое основание. С этой
точки зрения первое есть также и основание, а последнее нечто производное;
так как исходят из первого и с помощью правильных заключений приходят к
последнему как к основанию, то это основание есть результат. Далее,
поступательное движение от того, что составляет начало, следует
рассматривать как дальнейшее его определение, так что начало продолжает
лежать в основе всего последующего и не исчезает из него. Движение вперед
состоит не в том, что выводится лишь нечто иное или совершается переход в
нечто истинно иное, а, поскольку такой переход имеет место, он снова снимает
себя. Таким образом, начало философии есть наличная и сохраняющаяся на всех
последующих этапах развития основа, есть то, что остается всецело
имманентным своим дальнейшим определениям.
одностороннее, которое оно имеет в этой определенности, заключающейся в том,
что оно есть нечто непосредственное и абстрактное вообще; оно становится
чем-то опосредствованным, и линия продвижения науки тем самым превращается в
круг. В то же время оказывается, что то, что составляет начало, будучи еще
неразвитым, бессодержательным, по-настоящему еще не познается в начале и что
лишь наука, и притом во всем ее развитии, есть завершенное, содержательное и
теперь только истинно обоснованное познание его.
основанием, не означает, что поступательное движение этого познавания есть
нечто предварительное или проблематическое и гипотетическое движение. Это
движение познавания должно определяться природой вещей и самого содержания.
Указанное выше начало не есть ни нечто произвольное и принятое лишь
временно, ни нечто предположенное как появляющееся произвольно и в
результате просьбы, относительно чего впоследствии все же оказывается, что
поступили правильно, сделав его началом. Здесь дело обстоит не так, как в
тех построениях, которые приходится делать для доказательства геометрической
теоремы: что касается таких построений, то после того, как приведены
доказательства, выясняется, что мы хорошо сделали, что провели именно эти
линии и что затем в самом доказательстве начали со сравнения этих линий или
углов между собой: от самого проведения этих линий или от сравнения их между
собой это не ясно. Таким образом, в самой чистой науке дано основание того,
что в ней начинают с чистого бытия, Это чистое бытие есть то единство, в
которое возвращается чистое знание, или же, если еще считать чистое знание
как форму отличным от его единства, то чистое бытие есть также его
содержание. Именно в этом отношении чистое бытие, это абсолютно
непосредственное есть также и абсолютно опосредствованное. Но столь же
существенно, чтобы оно было взято только в своей односторонности как чисто
непосредственное именно потому, что оно здесь берется как начало. Поскольку
оно не было бы этой чистой неопределенностью, поскольку оно было бы
определенным, мы бы его брали как опосредствованное, уже развитое далее;
всякое определенное содержит некое иное, присоединяющееся к чему-то первому.
Следовательно, природа самого начала требует, чтобы оно было бытием и больше
ничем. Бытие поэтому не нуждается для своего вхождения в философию ни в
каких других приготовлениях, ни в каких посторонних размышлениях или
исходных пунктах.
говоря, почерпать какое-либо более точное его определение или какое-либо
положительное содержание для этого начала. Ибо здесь в самом начале, где еще
нет самой сути, философия есть пустое слово или какое-то принятое [как
предпосылка ] необоснованное представление. Чистое знание дает лишь
следующее отрицательное определение: начало должно быть абстрактным началом.
Поскольку чистое бытие берется как содержание чистого знания, последнее
должно отступить от своего содержания, дать ему действовать самостоятельно и
больше не определять его. - Иначе говоря, так как чистое бытие следует
рассматривать как единство, в котором знание, достигнув своей высшей точки
единения с объектом, совпадает с ним, то знание исчезло в этом единстве,
ничем не отличается от него и, следовательно, не оставило для него никакого
определения. Да и вне этого [знания] нет никакого нечто или содержания,
которым можно было бы пользоваться, чтобы, начав с него, иметь его в
качестве более определенного начала.
опустить, так что оставалось бы лишь требование - иметь некоторое чистое
начало. В таком случае не было бы ничего другого, кроме самого начала, и нам
следовало бы посмотреть, чти оно такое. - Эту позицию можно было бы в то же
время милостиво предложить тем, кто, с одной стороны, по каким-то
соображениям недоволен, что начинают с бытия, и еще более недоволен
результатом, к которому приходит это бытие, - переходом бытия в ничто, а с
другой стороны, вообще не желает знать о каком-либо другом начале науки,
кроме некоего представления как предпосылки - представления, которое затем
анализируется, так что результат такого анализа служит первым определенным
понятием в науке. Также и при этом способе действия мы не имели бы никакого
особого предмета, потому что начало как начало мышления должно быть
совершенно абстрактным, совершенно всеобщим, должно быть просто формой без
всякого содержания; у нас, таким образом, не было бы ничего другого, кроме
представления только о начале, как таковом. Нам, стало быть, следует лишь
посмотреть, что мы имеем в этом представлении.
ничто, а такое ничто, из которого должно произойти нечто; бытие, стало быть,
уже содержится и в начале. Начало, следовательно, содержит и то и другое,
бытие и ничто; оно единство бытия и ничто, иначе говоря, оно небытие,
которое есть в то же время бытие, и бытие, которое есть в то же время
небытие.
на нечто иное; оно небытие, соотнесенное с бытием как с чем-то иным; начала
еще нет, оно лишь направляется к бытию. Следовательно, начало содержит бытие
как такое бытие, которое отдаляется от небытия, иначе говоря, снимает его
как нечто противоположное ему.
нет. Следовательно, противоположности, бытие и небытие, находятся в нем в
непосредственном соединении, иначе говоря, начало есть их неразличенное
единство.
или, выражая это в более рефлектированной форме, понятие единства
различенное и неразличенности, или, иначе, понятие тождества и не тождества.
Это понятие можно было бы рассматривать как первую, самую чистую, т. е.
самую абстрактную дефиницию абсолютного, и оно в самом деле было бы таковой,
если бы дело шло вообще о форме дефиниций и о наименовании абсолютного. В
этом смысле указанное абстрактное понятие было бы первой дефиницией этого
абсолютного, а все дальнейшие определения лишь его более определенными и
богатыми дефинициями. Но пусть те, кто потому недоволен бытием как началом,
что оно переходит в ничто и что из этого возникает единство бытия и ничто,
подумают, будут ли они более довольны таким началом, которое начинается с
представления о начале, и анализом этого представления, который, конечно,
правилен, но точно так же приводит к единству бытия и ничто, - пусть
подумают, будут ли они более довольны этим, нежели тем, что в качестве
начала берется бытие.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шидловский Дмитрий
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Суворов Виктор