Чтение 7–й страницы книги ~Ночной Дозор~

-- Она уже есть. И состоит из трех этапов. Мальчишка -- мы защитим его, и перетащим на сторону Света. Вампирша -- мы ее уничтожим.

Тон у нее был уверенный, и я вдруг поверил Ольге. Защитим и уничтожим. Без проблем.

-- Только это все мелочи, Антон. Тебе подобная акция поднимет уровень, но меня не спасет. Главное -- девушка с черной воронкой.

-- Ей уже занимаются, Ольга. Меня... нас от задания отстранили.

-- Ничего. Им не справиться.

-- Да? -- с иронией спросил я.

-- Не справиться. Борис Игнатьевич -- сильный маг. Но в иных областях, -- Ольга насмешливо прищурилась. -- А я занималась прорывами инферно всю жизнь.

-- Вот почему война! -- сообразил я.

-- Конечно. Таких выплесков ненависти в мирное время не бывает. Гаденыш Адольф... у него было много поклонников, но его спалили бы в первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина ситуация была иной, чудовищно много обожания... мощный щит. Антон, я, простая русская женщина... -- мимолетная улыбка показала все отношение Ольги к слову "простая", -- всю последнюю войну занималась тем, что прикрывала врагов своей страны от проклятий. За одно лишь это я заслужила помилования. Веришь?

-- Верю, -- мне показалось, что она захмелела.

-- Сволочная работа... всем нам приходится идти против человеческой природы, но заходить настолько далеко... Так вот, Антон. Они -- не справятся. Я -- могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня.

-- Ольга, если все так серьезно, ты должна подать рапорт...

Женщина покачала головой, оправила мокрые волосы:

-- Не могу. Мне запрещено общаться с кем-либо кроме Бориса Игнатьевича и партнера по заданию. Ему я сказала все. Теперь могу лишь ждать. И надеяться, что мне удастся справиться -- в самый последний момент.

-- А шеф этого не понимает?

-- Думаю, что наоборот, понимает.

-- Вот оно что... -- прошептал я.

-- Мы были любовниками. Очень долго. И вдобавок друзьями, что встречается реже... Итак, Антон. Сегодня решаем вопрос с мальчиком и психованной вампиршей. Завтра ждем. Ждем, пока не прорвется инферно. Согласен?

-- Мне надо подумать, Ольга.

-- Славно. Думай. А сейчас мне пора. Отвернись...

Я не успел. Наверное, Ольга сама виновата в этом. Не рассчитала, сколько времени ей отпущено.

Это действительно выглядело отвратительно. Ольга задрожала, выгнулась дугой. По телу прошла волна -- кости изгибались, будто резиновые. Кожа лопалась, обнажая кровоточащие мышцы. Через мгновение женщина превратилась в смятый комок плоти, бесформенный шар. И шар все съеживался и съеживался, обрастал мягкими белыми перьями...

Полярная сова вспорхнула с табуретки, с криком -- полуптичьим, получеловеческим. Метнулась к облюбованному месту на холодильнике.

-- Дьявол! -- закричал я, забывая все правила и наставления. -- Ольга!

-- Красиво? -- голос женщины был задыхающимся, еще искаженным болью.

-- Почему? Почему именно так?

-- Это часть наказания, Антон.

Я протянул руку, коснулся расправленного, трепещущего крыла.

-- Ольга, я согласен.

-- Тогда за работу, Антон.

Кивнув, я вышел в прихожую. Распахнул шкаф со снаряжением, перешел в сумрак -- иначе просто не увидишь ничего, кроме одежды и старого хлама.

Крошечное тело опустилось на мое плечо:

-- Что у тебя есть?

-- Ониксовый амулет я разрядил. Ты можешь его наполнить?

-- Нет. Я лишена почти всех сил. Оставлено лишь то, что необходимо для нейтрализации инферно. И память, Антон... еще оставлена память. Как собираешься убить вампиршу?

-- Она без регистрации, -- сказал я. -- Только народными средствами.

Сова издала хохочущий клекот.

Осинка до сих пор в ходу?

У меня ее нет.

Понятно. Из-за твоих друзей?

Да. Я не хочу, чтобы они вздрагивали, переступая порог.

Тогда что?

Из

выдолбленного в кирпичах гнезда я достал пистолет. Покосился на сову

-- Ольга внимательно изучала оружие.

-- Серебро? Для вампира очень болезненно, но не смертельно.

-- Там разрывные пули, -- я выщелкнул из "Desert Eagle" обойму. -- Разрывные серебряные пули. Калибр -- ноль сорок четыре. Три попадания нашпигуют вампира так, что он станет беспомощен.

-- А далее?

-- Народные средства.

-- Я не верю в технику, -- с сомнением отозвалась Ольга. -- Я видела, как восстановился оборотень, разорванный на клочки снарядом.

-- И быстро он восстановился?

-- За трое суток.

-- А я о чем говорю?

-- Хорошо, Антон. Если ты не доверяешь своим собственным силам...

Она осталась недовольна, я это понимал. Но я не оперативник. Я штабной работник, которому поручили поработать в поле.

-- Все будет хорошо, -- успокоил я. -- Поверь. Давай сосредоточимся на поисках приманки.

-- Пошли.

-- Вот здесь все и произошло, -- сообщил я Ольге.

Мы стояли в подворотне. Разумеется, в сумраке. Порой мимо проходили люди, смешно огибая меня, пусть и невидимого.

-- Здесь ты убил вампира, -- тон Ольги был донельзя деловым. -- Так... понимаю, друг мой. Зачистил мусор плохо... впрочем, не важно...

На мой взгляд никаких следов от упокоившегося вампира не осталось. Но я не спорил.

-- Тут была вампирша... здесь ты ее чем-то ударил... нет, плеснул водкой... -- Ольга тихонько засмеялась. -- Она ушла... Наши оперативники совсем потеряли хватку. След четкий до сих пор!

-- Она обернулась, -- мрачно ответил я.

-- В летучую мышь?

-- Да. Гарик сказал, что она успела в последний момент.

-- Плохо. Вампирша сильнее, чем я надеялась.

-- Она же дикая. Она пила живую кровь и убивала. Опыта у нее нет, а вот сил -- хоть отбавляй.

-- Уничтожим, -- жестко сказала Ольга.

Я промолчал.

-- А вот и след мальчишки, -- в голосе Ольги послышалось одобрение. -- А и впрямь... хороший потенциал. Пошли, посмотрим, где он живет.

Мы вышли из подворотни, двинулись по тротуару. Двор был большой, окруженный домами со всех сторон. Я тоже чувствовал ауру мальчишки, но очень слабую и спутанную -- он тут ходил регулярно.

-- Вперед, -- командовала Ольга. -- Сверни налево. Дальше. Направо. Постой...

Я остановился перед какой-то улицей, по которой медленно полз трамвай. Из _сумрака_ я так и не выходил.

-- В этом доме, -- сообщила Ольга. -- Вперед. Он там.

Дом был чудовищный. Плоский, высоченный, да вдобавок еще стоящий на каких-то ножках-опорах. При первом взгляде он казался исполинским памятником спичечному коробку. При втором -- воплощением болезненной гигантомании.

-- В таком доме хорошо убивать, -- сказал я. -- Или сходить с ума.

-- Займемся и тем, и другим, -- согласилась Ольга. -- Знаешь, у меня в этом большой опыт.

Егор не хотел выходить из дома. Когда родители ушли на работу, когда хлопнула дверь, он немедленно почувствовал страх. И в то же время знал -- за пределами пустой квартиры страх превратится в ужас.

Спасения не было. Нигде и ни в чем. Но дом создавал хотя бы иллюзию безопасности.

Мир сломался, мир рухнул вчера ночью. Егор всегда честно признавал, ну, не при всех, а для себя самого, что он не храбрец. Но и трусом, пожалуй, тоже не был. Были вещи, которых можно и нужно бояться: шпана, маньяки, террористы, катастрофы, пожары, войны, смертельные болезни. Все в одной куче -- и все одинаково далеко. Все это реально существовало, и в то же время оставалось за гранью повседневного. Соблюдай простые правила, не броди по ночам, не лезь в чужие районы, мой руки перед едой, не прыгай на рельсы. Можно бояться неприятностей, и в то же время понимать, что шанс в них влипнуть -- весьма невелик.

Теперь все изменилось.

Существовали явления, от которых невозможно спрятаться. Явления, которых нет и не может существовать в мире.

Существовали вампиры.

Все помнилось четко, он не лишился памяти от ужаса, на что смутно надеялся вчера, когда бежал домой, против обыкновения перебегая улицу без оглядки. И робкие чаянья, что к утру случившееся покажется сном, тоже не оправдались.

Все было правдой. Невозможной правдой. Но...

Это случилось вчера. Это случилось с ним.

Он возвращался поздно, да, но ему случалось приходить домой еще позднее. Даже родители, которые по твердому убеждению Егора до сих пор не понимали, что ему почти тринадцать лет, относились к этому спокойно.

Когда он с ребятами вышел из бассейна... да, уже было десять. Все вместе они завалились в "Макдональдс" -- и просидели там минут двадцать. Это тоже было обычно, все, кому позволяли финансы, шли после тренировки в "Мак". Потом... потом они все вместе дошли до метро. Недалеко. По светлой улице. Ввосьмером.

Тогда еще все было нормально.

В метро он почему-то начал волноваться. Глядел на часы, озирался на окружающих. Но ничего подозрительного не было.

Разве что, Егор услышал музыку.

И началось то, чего быть не может.

Он зачем-то свернул в темную, вонючую подворотню. Подошел к девушке и парню, которые ждали его... которые его подманили. И сам подставил девушке шею -- под тонкие, острые, нечеловеческие зубы.

Даже сейчас, дома, в одиночестве, Егор ощущал холодок -- сладкий, манящий, щекоткой пробегающий по коже. Он ведь хотел! Боялся, но хотел -- касания сверкающих клыков, короткой боли за которой... за которой... за которой что-то будет... наверное...

И никто в целом мире не мог помочь. Егор помнил взгляд той женщины, что выгуливала собак. Взгляд, прошедший сквозь него, настороженный, но вовсе не равнодушный. Она не испугалась, она просто не видела происходящего... Егора спасло лишь появление третьего вампира. Того бледного парня с плеером, что увязался за ним еще в метро. Они схватились из-за него, как матерые и голодные волки грызутся над загнанным, но еще не убитым оленем.

Вот тут все путалось -- слишком быстро произошло. Крики о каком-то дозоре, о каком-то сумраке. Вспышка синего света -- и один вампир начал рассыпаться на глазах, как в кино. Вой вампирши, которой что-то плеснули в лицо.

И его паническое бегство...

И понимание -- страшное, еще страшнее случившегося -- никому и ничего нельзя говорить. Не поверят. Не поймут.

Вампиров нет!

Нельзя смотреть сквозь людей и не замечать их!

Никто не сгорает в вихре голубого огня, превращаясь в мумию, скелет, горстку пепла!

-- Неправда, -- сказал Егор самому себе. -- Есть. Можно. Бывает!

Даже себе поверить было трудно...

Он не пошел в школу, но зато убрался в квартире. Хотелось что-то делать. Несколько раз Егор подходил к окну и пристально оглядывал двор.

Ничего подозрительного.

А сумеет ли он увидеть _их_?

_Они_ придут. Егор не сомневался ни на секунду. _Они_ знают, что он помнит о них. Теперь его убьют как свидетеля.

Да и не просто убьют! Выпьют кровь и превратят в вампира.

Мальчик подошел к книжному шкафу, где половина полок была заполнена видеокассетами. Наверное, можно поискать совета. "Дракула, мертвый, но довольный"... Нет, это комедия. "Однажды укушенный". Совсем ерунда... "Ночь страха"... Егор вздрогнул. Этот фильм он помнил. И теперь уже никогда не рискнет пересмотреть. Как там говорилось... "Крест помогает, если в него веришь".

А чем ему крест поможет? Он даже не крещеный. И в бога не верит. Раньше не верил.

Теперь, наверное, надо?

Если есть вампиры, то, значит, есть и дьявол, если есть дьявол, то есть и бог?

Если есть вампиры, то есть и бог?

Если есть зло, то есть и добро?

-- Ничего нет, -- сказал Егор. Засунул руки в карманы джинсов, вышел в прихожую, посмотрел в зеркало. Он в зеркале отражался. Может быть, слишком мрачный, но вполне обычный мальчишка. Значит, пока все нормально. Его укусить не успели.

На всякий случай он все же покрутился, пытаясь рассмотреть затылок. Нет, ничего. Никаких следов. Тощая, и, пожалуй, не совсем чистая шея...

Идея пришла неожиданно. Егор кинулся на кухню, спугнув по пути кота, устраивавшегося на стиральной машине. Стал рыться среди пакетов с картошкой, луком и морковью.

Вот и чеснок.

Торопливо очистив одну головку, Егор принялся жевать. Чеснок был злой, рот обжигало. Егор налил стакан чая, стал запивать каждый зубчик. Помогало слабо, язык горел, чесались десны. Но ведь это должно помочь?

Кот заглянул в кухню. Недоуменно уставился на мальчика, издал разочарованный мяв, и удалился. Он не понимал, как можно есть подобную гадость.

Последние два зубчика Егор разжевал, выплюнул на ладонь и стал натирать шею. Ему самому было смешно то, что он делал, но остановиться он уже не мог.

Шею тоже защипало. Хороший чеснок. Любой вампир сдохнет от одного запаха.

Кот недовольно завопил в прихожей. Егор насторожился и выглянул из кухни. Нет, ничего. Дверь закрыта на три замка и цепочку.

-- Не ори, Грэйсик! -- строго велел он. -- А то и тебя чесноком накормлю.

Оценив угрозу, кот умчался в родительскую спальню.

Что бы еще сделать? Серебро, кажется, помогает...

Повторно вспугнув кота, Егор прошел в спальню, открыл шифоньер, из-под простыней и полотенец достал шкатулку, где мама хранила украшения. Достал серебряную цепочку, надел. Будет вонять чесноком, да и все равно придется снять к вечеру. Может быть, опустошить копилку, и купить себе цепочку? С крестиком. И носить, не снимая. Сказать, что поверил в бога. Бывает же такое, что человек не верил, не верил, а потом, вдруг, стал верить!

Он прошел зал, уселся с ногами на диване, окинул комнату задумчивым взглядом. Есть у них в доме осина? Вроде бы нет. А как она вообще выглядит, осина? Пойти в ботанический сад, и вырезать себе из сучка кинжал?

Это все хорошо, конечно. Вот только поможет ли? Если снова зазвучит музыка... тихая, манящая музыка... Вдруг он сам скинет цепочку, сломает осиновый кинжал и вымоет измазанную чесноком шею?

Тихая, тихая музыка... Невидимые враги. Может быть, они уже рядом. Просто он их не видит. Не умеет смотреть. А вампир сидит рядом и усмехается, глядя на наивного пацана, готовящегося к обороне. И не страшна им осина, не пугает чеснок. Как воевать с невидимкой?

-- Грэйсик! -- позвал Егор. На "кис-кис" кот не откликался, у него был сложный характер. -- Иди сюда, Грэйсик!

Кот стоял на пороге спальни. Шерсть у него топорщилась, глаза горели. Он смотрел мимо Егора, в угол, на кресло у журнального столика. На пустое кресло...

Мальчик почувствовал, как по телу пробежал уже привычный холодок. Он рванулся так резко, что слетел с дивана и упал на пол. Кресло было пустым. Квартира была пустой и запертой. Вокруг потемнело, словно солнечный свет за окном померк...

Рядом кто-то был.

-- Нет! -- закричал Егор, отползая. -- Я знаю! Я знаю! Вы здесь!

Кот издал хриплый звук и метнулся под кровать.

-- Я вижу! -- крикнул Егор. -- Не трогай меня!

Подъезд и без того оказался мрачным и грязноватым. А уж глядя из сумрака -- настоящая катакомба. Бетонные стены, в обычной реальности просто грязные, в сумраке оказались поросшими темно-синим мхом. Гадость. Ни одного Иного тут не живет, чтобы вычистить дом... Я поводил ладонью над особо густым комком -- мох зашевелился, пытаясь отползти от тепла.

-- Гори, -- велел я.

Не люблю паразитов. Пусть даже особого вреда они не причиняют -- всего лишь пьют чужие эмоции. Предположение, что крупные колонии синего мха способны раскачивать человеческую психику, вызывая то депрессии, то необузданное веселье, никем так и не доказано. Но я всегда предпочитал перестраховаться.

-- Гори! -- повторил я, посылая в ладонь немножко силы.

Пламя -- прозрачное и жаркое, охватило спутанный синий войлок. Через миг пылал весь подъезд. Я отступил к лифту, надавил кнопку, вошел в кабину. Кабинка была почище.

-- Девятый этаж, -- подсказала Ольга. -- Зачем тратишь силы?

-- Копейки...

-- Тебе может понадобится все, что ты имеешь. Пускай бы рос.

Я промолчал. Лифт медленно полз вверх -- сумеречный лифт, двойник обычного, по-прежнему стоявшего на первом этаже.

-- Как знаешь, -- решила Ольга. -- Молодость... бескомпромиссность...

Двери разошлись. На девятом этаже огонь уже прошел, синий мох горит как порох. Было тепло, куда теплее, чем обычно в сумраке. Слегка пахло гарью.

-- Вот эта дверь... -- сказала Ольга.

-- Вижу.

Я действительно почувствовал ауру мальчика у двери. Он даже не рискнул сегодня выходить из дома. Прекрасно. Козленок привязан за крепкую веревочку, остается дождаться тигра.