Чтение 7–й страницы книги ~Воин Великой Тьмы~

посмелее первыми шагнули к калитке, освещая себе дорогу факелами. Еще трое их
товарищей двинулись следом, выставив длинные копья.

Вейтарн проворно выбрался из рассыпавшегося вороха сухой травы; барон
двигался с необычной для своего грузного тела ловкостью. Один прыжок - и он
оказался подле распахнутых ворот сарая.

Мимо Вейтарна к калитке метнулась черная тень человека, метнулась с такой
быстротой, что топор барона лишь понапрасну рассек воздух. Вломившийся с улицы
стражник даже не успел поднять меч для защиты: черная тень сделала лишь одно
неуловимое, молниеносное движение - и, крутясь вокруг себя, словно детский
волчок, воин отлетел в сторону. В калитку уже просунулись три копийных
навершия, и человек в черном - а может, ночной дух? - резко дернулся в сторону,
уцепился за край забора и мигом перемахнул на другую сторону, тотчас
растворившись во мраке.

Опешив, барон несколько мгновений смотрел вслед исчезнувшему ночному
гостю; с улицы донеслись заполошные крики стражников, но Вейтарн уже понимал,
что с таким противником этим рыночным дозорным не совладать. Хорошо еще, если
они сами останутся живы после такой охоты...

Он ворвался внутрь сенного сарая. Там валялось несколько факелов, и от их
пламени уже начинало заниматься сухое сено. На утоптанном полу лежала
приставная лестница. А там, наверху, взахлеб плакал ребенок.

Барон затоптал огонь, приставил обратно лестницу, поднялся по
перекладинам; на сене лежал младенец, заботливо завернутый в простое одеяло,
рядом валялась большая бутыль в тростниковой оплетке. Вейтарн неожиданно
припомнил: точно такая же должна была стоять в его поварской.

Кроме плачущего ребенка, здесь никого больше не было, однако наметанный
глаз барона заметил свежие бурые пятна на кипах сена. Здесь только что
пролилась кровь. Вдобавок, подняв глаза, он увидел, что крыша разворочена,
между стропил зияла большая дыра, достаточная для того, чтобы через нее
протиснулся нетолстый человек. В полном недоумении от увиденного, барон
поспешил спуститься. Младенца он держал на руках.

Вейтарн вышел из сарая. Во имя могучего Ямбрена, где же эта ленивая ночная
стража? Куда они провалились?

Двор, однако, был пуст и темен, улица тоже, нигде никаких следов
стражников, даже голосов не слышно. Постояв в недоумении некоторое время, барон
вернулся в дом. Ребенка он неумело придерживал левой рукой, сжимая боевой топор
в правой.

Чтобы войти внутрь, пришлось разбудить дворецкого - вся челядь уже давно
спала, кроме поваров, готовивших что-то на кухне. Не встретив ни одной живой
души, Вейтарн поднялся наверх. Проходя мимо покоев баронессы, он заметил
пробивавшуюся из-под двери слабую полоску света. Его жена не спала, жгла
лучину. Поколебавшись некоторое время, барон пересилил себя и постучал.

Ответа не последовало. Он постучал снова, уже громче.

- Оливия! Оливия, открой, мне надо кое-что тебе показать! - быстро
произнес он сердитым шепотом. Не хватало только сейчас начать объясняться с
женой!

- Я слушаю тебя, барон Вейтарн, - холодно ответили из-за двери.

- Оливия, я... - Он растерялся. - Оливия, тут в сарае... ребенок!

- Что9 - Дверь открылась. - Где ты его взял? Разве так его держат? Дай
немедленно сюда! Как это случилось?

Барон коротко рассказал.

- О милосердная Ялини, вразуми нас, - вздохнула Оливия.

- Смотри молчи об этом, - сумрачно проговорил Вейтарн. - Дворецкому я
заткну глотку. Я не хочу, чтобы узнали... ну, эти две... - Он осекся,
отворачиваясь, чтобы жена не заметила краски стыда на его щеках.

- От меня они никогда ничего не узнают, - отозвалась баронесса, ловко
распеленывая малыша.

Барон в некоторой растерянности топтался у дверей - он чувствовал, что
этот ребенок может помочь ему помириться с Оливией и...

- Всесильный Творец, - вдруг охнула Оливия и почти упала на лавку. -
Посмотри сюда, Вейтарн, посмотри, ради всего святого!

Барон, осторожно ступая, подошел к столу и нагнулся над ребенком. Он
наклонялся ве ниже и ниже, а потом, внезапно обмякнув, сел на пол и обхватил
голову руками. Из горла у него вырвалось глухое рыдание.

- Именно так, - сухим и беспощадным голосом произнесла Оливия. - Это принц
Трогвар. Наследственный знак на теле - он вот-вот исчезнет, виден, наверное
последние дни... Ну, и что ты теперь станешь делать, доблестный барон, столь
верно служивший законному правителю Халлана? - Она дрожала от ярости.

- Если ты не знаешь сам, я скажу тебе, - продолжала она, видя, что Вейтарн
не отвечает. - Мы должны вырастить его. Воспитать как принца. И если ты еще не
забыл, что барон Вейтарн слыл честнейшим и благороднейшим из всех сэйравов
королевства, ты послушаешься меня.

- Но здесь... но у нас же... - простонал барон, по-прежнему держась за
голову обеими руками.

- Эти демоны в женском обличье, которых так ценят твои дружки по заговору?
- презрительно усмехнулась Оливия. - Не беспокойся. Я все устрою. Мне нужно
только золото.

- Сколько угодно! - возопил барон, радуясь забрезжившей возможности
помириться с супругой и хоть как-то смягчить укоры совести.

Не прошло и минуты, как он вернулся с двумя увесистыми кожаными кошелями.
Оливия тем временем уже набросила на плечи темно-серый плотный плащ и разбудила
слугу. Баронесса поспешно перепеленала ребенка, спрятала принесенные бароном
кошельки в складках просторного плаща и шагнула к двери.

- Не следи за мной, - сурово молвила она, видя движение барона. - Со мной
ничего не случится. От нежелательных встреч меня защитит Гар.

Услыхав свое имя, дремавший вполглаза Гар пошевелился в своем углу, где и
сидел все это время. Выпрямившись, великан уперся головой в притолку.

- Госпожа? - рыкнул он вопросительно.

- Собирайся, проводишь меня, - распорядилась баронесса.

Радостно осклабившись, Гар принялся навьючивать на себя свое
многочисленное вооружение. Он происходил из рода горных великанов, дикого,
мрачного и озлобленного племени. Вейтарн подобрал его совсем маленьким и
подарил жене, а та сумела вырастить из дикого, точно волчонка, малыша отличного
бойца и преданного, как пес, слугу. Умом Гар не отличался, зато в рукопашной с
ним мало кто мог сравниться.

- Оставайся тут и сделай так, чтобы эти две дьяволицы ничего не унюхали! -
приказала мужу Оливия и, сделав знак Гару, исчезла за дверьми. Великан
последовал за ней, что-то одобрительно ворча, - он любил ночные прогулки.

Барон остался один. Возражать сейчас жене не имело смысла: в гневе она
способна была на все, а он, Вейтарн, слишком любил ее, чтобы окончательно
потерять из-за собственной глупости.

Бережно прижимая к себе Трогвара, Оливия быстро шла пустынными ночными
улицами. Гар топал справа и чуть сзади, высоко держа факел. Супруга барона
Вейтарн а хорошо знала дорогу, ее путь лежал в торговую часть города.

Они миновали Рыночную площадь, уже тщательно выскобленную до блеска
десятками рабов-метельщиков; оставили позади известный всему городу лупанар,
не встретив, по счастью, , Ни одной из его обитательниц; прошли мимо
ма-1гистрата; завернули в переулок Перевернутых < Горшков; быстро перебежали
через широкую улицу Королевского Коня - единственную из всех Городских улиц,
что освещалась всю ночь. Этим путем на громадном черном жеребце в город ступил
прадед свергнутого короля, освободив город от бесчинствующих варваров...
Что-то дважды свистнуло в воздухе за спиной у баронессы.

- Госпожа! - дико взревел Гар, закрывая ее '$обой и высоко поднимая
длинный двуручный "меч, величиной почти в рост взрослого мужчины. Ют скрытого
под одеждой великана панциря отскочили еще два арбалетных болта.

Из темноты неслышными призраками выступили четверо. Они допустили ошибку,
слишком понадеявшись на стрелы; однако их жертвы были окружены, все пути
бегства - отрезаны. Оставалось лишь получше прицелиться и попасть великану в
горло.

Скрючившись в глубокой нише, Гар глухо рычал, стараясь как можно лучше
закрыть госпожу собой. Великан ничего не смыслил в повседневной жизни людей,
зато бойцом он был отменным и сейчас прекрасно понимал, что неподвижно глазеть
на врагов нечего. За ноги и горло он мог не опасаться - их закрывала мягкая
кольчуга, сотканная из тысяч и тысяч мелких колец. Ее сплели специально для
него горные гномы по заказу барона Вейтарна, и благородному сэйраву она
обошлась в целое состояние. Единственным уязвимым местом у гиганта оставались
только глаза.

Трогвар захныкал, и его плач заставил Оливию тотчас забыть собственный
страх. Ее глаза вспыхнули, точно у дикой кошки, из-под складок плаща появился
короткий кинжал с толстым у основания клинком. С неженской силой Оливия всадила
оружие в узкую щель между камнями; выдернула и снова ударила, потом еще раз и
еще... Мало-помалу щель стала расширяться.

- Гар! Выбей этот камень! - тяжело дыша, приказала баронесса своему
верному слуге.

Напавшие на них люди продолжали пытаться поразить великана арбалетными
дротиками.

- Госпожа уходить, - одобрительно прорычал Гар, взглянув на камень стены,
вокруг которого Оливия сумела расчистить глубокие щели, выскребая из них
кинжалом плохо застывший раствор. Великан осторожно повернулся спиной к
стрелкам и, прежде чем они сумели воспользоваться выгодным для них моментом,
одним мощным ударом ноги выбил камень из стены.

Оливия не ошиблась - за стеной лежал обширный сад; теперь женщина
проскользнула в узкое отверстие лаза.

- Госпожа уходить! - теперь уже повелительно рыкнул Гар, мотнув круглой
головой в сторону дыры. - Мои следят тут.

Баронесса взглянула в глаза своему преданному воину, сжала его могучую
руку - и исчезла в образовавшемся проломе. Оставалось лишь надеяться, что
черные стрелки ничего не заметили.

Гар, умница Гар, остался сидеть, как сидел, делая вид, что по-прежнему
закрывает собой прячущуюся за его спиной женщину с младенцем, и лишь глухо
проворчал что-то себе под нос - может, чувствуя конец, прощался с жизнью, пусть